Люди с платформы №5

— Папуля! Ты уже дома! — пискнула дочка.

— Да, моя принцесса. Как у тебя прошел день в школе? — спросил он, целуя теплую щечку Минти, от которой пахло шампунем «Джонсонс бэби» и зубной пастой с ароматом клубники.

— Круто. У нас была встреча. К нам приходил папа Авы и рассказывал о своей работе.

— И кем же работает ее папа? — поинтересовался Пирс.

— Он ветеринар. Доктор, который лечит больных зверей. Он работает в Лондонском зоопарке. И еще он принес с собой суриката. Настоящего живого суриката! Это было ну очень круто.

«Настоящего живого суриката? Невероятно! Мог ли кто-то из родителей соперничать с отцом этой Авы?»

— Папа, а ты можешь тоже выступить на встрече?

— Конечно могу, моя шалунья, — ответил Пирс, снова укрывая дочь. — Я могу рассказать твоим друзьям об инвестиционной деятельности банков. О том, как мы зарабатываем кучу денег, угадывая, какие акции и ценные бумаги повысятся в цене, а какие — понизятся.

Минти нахмурилась. Чувствовалось, что отцовские слова ее совершенно не впечатлили. И кто посмел бы упрекнуть за это малышку?

— Знаешь, я нашла потрясающую новую гувернантку, — сообщила Кандида, прежде чем положить в рот новую порцию ризотто «Примавера», купленного в супермаркете сети «Маркс и Спенсер».

Кандида училась в привилегированной женской школе, а потому никогда не говорила с полным ртом, не водружала локти на стол и всегда пользовалась глажеными льняными салфетками.

— Да ну? — отозвался Пирс. — Не может быть.

— Представь себе. Довольно с меня гувернанток, которые только-только окончили школу и еще не избавились от своих подростковых страхов и прочих заморочек. Помнишь датчанку, которая среди ночи атаковала холодильник и съедала все, что там находила? А ту румынку, которой снились кошмары, и она кричала во все горло на своем языке, пугая детей? Я уж не говорю про Магду с ее невысокой моралью и пристрастием к наркотикам.

Кандида передернула плечами. Спасибо, что не припомнила еще и голландскую девицу. Наверное, тот маленький досадный эпизод наконец-то замели под ковер.

— На этот раз мы получим профессионально подготовленную, опытную гувернантку, — продолжала Кандида. — Ее зовут Фиона, а выглядит она совсем как миссис Даутфайр из американской комедии. Только вообрази: Фиона долгое время работала у троюродной сестры самой Софи Уэссекской. — Поскольку в лице Пирса ничего не изменилось, Кандида сочла необходимым пояснить: — Это жена принца Эдварда. Такая миленькая серая мышка. Я всегда говорю: «Если сомневаешься, швырни в проблему деньгами». Это ты меня научил, — добавила Кандида, обворожительно улыбнувшись мужу.

Неужели он действительно так говорил? Скорее всего, да. Какая самоуверенная и глупая фраза. Интересно, сколько денег Кандида «швырнула в проблему»?

— Дорогая, — осторожно начал Пирс, — а ты не задумывалась о том, чтобы самой заняться воспитанием детей? Они уже вышли из младенческого возраста. Минти ходит в школу. На будущий год и Тео тоже пойдет.

Вопрос мужа ужаснул Кандиду.

— Но, Пирс, что будет с моей работой? — спросила она. — Я же не домохозяйка из середины прошлого века, чтобы весь день ходить в фартуке, увлеченно печь пироги и дожидаться твоего возвращения из Сити, приготовив тапочки и джин с тоником.

Пирс, считавший себя прогрессивно мыслящим, быть может, и купился бы на этот довод, если бы Кандида действительно хоть что-то зарабатывала. Однако ее так называемая работа сжирала изрядные суммы денег. Она открыла дизайнерский бутик на одной из центральных улиц, где арендная плата достигала астрономических сумм. Иногда она продавала платье кому-то из своих подруг, по-свойски занижая цену. Немалая доля товара, предназначенного к продаже, оседала в ее домашнем гардеробе. При этом Кандида наняла продавщицу, поскольку не могла проводить в магазине весь день. Затевая этот разговор, Пирс чувствовал: сражение ему не выиграть.

Он смотрел, как жена допивает вино. По собственному многолетнему опыту Пирс знал: лучше всего начинать трудный разговор после того, как она выпьет две рюмки. После двух рюмок Кандида расслаблялась и становилась достаточно благодушной. Но стоило ей выпить третью, и благодушие сменялось воинственностью и склонностью к спорам.

— Кандида, — произнес он, ступая на тоненькую кромку льда. — А как бы ты отнеслась к моей задумке пройти переподготовку и начать преподавать в школе математику? Что бы ты на это сказала?

Кандида засмеялась. Десять лет назад этот потрясающий, безудержный смех магнитом притянул его к ней. Это было на балу в клубе «Херлингем», где они и познакомились.

— Я бы ответила: если бы мне хотелось быть супругой учителя, я бы с самого начала вышла замуж за учителя! Только представь себе! Я — жена школьного учителя! Я, которую журнал «Татлер» называл самой завидной невестой!

Кандида умолкла, вглядываясь в лицо мужа.

— Надеюсь, ты просто пошутил? — спросила она. — Тебе всего тридцать восемь. Не рановато ли для кризиса среднего возраста? Купи себе какой-нибудь навороченный спорткар или что-нибудь в этом роде! Постой, вроде как это ты уже делал!

Кандида улыбнулась, сверкнув аккуратными мелкими зубами, стоившими, как автомобиль среднего класса. Пирс знал: это фарфоровое совершенство насажено на ее настоящие зубы, которые пришлось обточить, превратив в остренькие кинжальчики. Внешняя красота и то, что внутри. Черт побери, это тянуло на метафору.

— Тогда купи «харлей-дэвидсон». Погоняешь на мотоцикле. Я даже готова закрыть глаза на недолгую интрижку с секретаршей, если она немногим моложе меня и если ты обещаешь не влюбляться в нее.

Пирс молчал.

— Я пошутила, — сказала Кандида. — Надеюсь, ты понял.

— А я не шучу, — ответил он. — Мне осточертело в Сити. Это длится уже не первый год. Былой успех меня покинул. Как только биржа перестала восприниматься как игра и превратилась в серьезное дело, я потерял чутье.

— Не говори глупостей, дорогой. Ты ведь у нас биржевой гений! Не потому ли тебя прозвали Мидасом?

— Неужели ты не хочешь, чтобы я был счастлив? — спросил он, вспомнив прощальную фразу Айоны.

— Ну конечно, хочу. Ты же знаешь, как я о тебе забочусь. Я вообще очень заботливая, потому и стала такой замечательной матерью! Но я хочу, чтобы ты был счастлив и богат. Подумай о наших детях. Учительской зарплаты не хватит, чтобы платить за их привилегированную школу, не говоря уже о последующей учебе в Итоне и Бенендене. И на все это тоже не хватит. — Кандида широким жестом обвела интерьер гостиной.

Гостиная, как и весь дом, была наполнена безделушками, подобранными модным дизайнером по интерьеру, услуги которого обошлись Пирсу в кругленькую сумму. Все эти лампы, вазы, ковры и диванные подушки просуществуют до тех пор, пока не выйдут из моды, а затем трюк повторится.