Люди войны

Таннеру это не понравилось. Ни на йоту.

— Кто-то пальнул в наши спутники?

— Я веду проверку, сэр. Пока ничего… Секунду… Подтверждаю, сэр. Фиксирую удар противоспутниковой ракеты на ноль-девять-четыре.

Таннер стиснул зубы, смиряясь с тем, что ему предстоят прямые действия, и притом очень скоро.

— Это серьезный вызов для нас, а также для японцев, — сказал он. — Ну вот и все, господа. Мы привели сюда 100 000 тонн не чтобы позагорать. Вызовите командира авиационной части и прикажите поднимать «Королевскую булаву» немедленно. «Гремучников» поднять на палубу вместе с «Дамбастерами» [132] . Всем орлам чистить перья.

132

Все вышеперечисленные эскадрильи базируются на авианосце «Рональд Рейган», а не на «Джордже Вашингтоне»

— Так точно, сэр, готовность к удару. «Булавы» и Змеи» идут первыми.

27-я ударная истребительная эскадрилья «Королевская булава» все еще была оснащена F/A-18 «Супер Хорнет», но этот самолет все еще имел широкие возможности за счет новой авионики и средств снижения заметности, хотя по планам должна была быть перевооружена на F-35. Эскадрилья была создана в 1967 году. Тогда она была оснащена А-7 «Корсар» и участвовала в войне во Вьтенаме. Они провели над Намом первую половину 70-х, затем обеспечивали воздушное прикрытие во время попытки освобождения заложников в Иране в 1980-м, и получили первые «Хорнеты» в 1991, во время первой войны в Персидском заливе. Двадцать лет назад они участвовали в операции в Афганистане, начавшейся после терактов 11-го сентября и Второй войне в Персидском заливе. Чего у палубной авиации США было не отнять, это налета, больше, чем у всех остальных стран на земле вместе взятых.

Таннер обдумывал ситуацию, когда лицо энсина Боуги вдруг приобрело изумленное выражение.

— Сэр, вызов от русских. Прямо и четко.

— Что, телефонный звонок из Москвы?

— Никак нет, сэр. Вызов от надводной ударной группы противника. Ее командир на линии. Их офицер связи переводит на английский.

Таннер приподнял брови.

— Нда, черт меня бери.

ГЛАВА 36

Николин переводил так хорошо, как только мог.

— Доброе утро, капитан. Чем могу быть полезен? — Перевел он слова американского капитана, и посмотрел на Карпова, ожидая ответа.

— Скажи ему, что у нас здесь одна из тех интересных ситуаций, которые мы вроде как репетировали последние восемьдесят лет. Я просто хочу убедиться, что он запомнил черту. — Николин перевел с улыбкой.

— Как же, мы тоже знаем свою часть достаточно хорошо, капитан. Я просто не понимаю, зачем вы здесь портите нам выступление.

Николин работал очень хорошо, и разговор плавно пошел дальше, хотя Роденко и всем другим членам экипажа на мостике казалось, будто Карпов говорит с самим Николиным, и кое-что из того, что тот переводил, заставляло их смеяться. Карпов тоже улыбнулся сам себе, понимая значение этой пикировки, и продолжил словесный поединок со своим американским коллегой, командовавшим авианосной ударной группой на юге.

— Разумеется, — сказал Карпов. — Вы привыкли думать, что вы звезда первой величины на сцене. Но сегодня у меня для тебя сюрприз, капитан. Призрак пришел в оперу этим утром, и я стою прямо на его мостике. — В момент подобных переговоров всегда было нужно слегка побить себя в грудь. Карпов ожидал подобного от американцев и думал, что начнет сразу с ракет.

Николин слушал, и его глаза ярко блестели из-под гарнитуры.

— Да неужели! Это что, вы и те четыре старых «Удалых», которые плетутся за вами? Вытащили их на какие-то новые маневры и планируете снова раствориться, как уже сделали в Атлантике?

— А вы нас потеряли? — Улыбнулся Карпов, пропуская мимом ушей оскорбление, как и большая часть персонала мостика. — Мы поспешили домой, как только смогли. Кстати, спасибо, что проводили до дома. Я надеюсь, офицеры «Ки-Уэста» смогли насладиться сигарами.

Раздались новые смешки, но Николин продолжал сосредоточенно слушать. Он посмотрел на Карпова, прикрыл рукой микрофон и прошептал:

— Теперь он говорит более серьезно, товарищ капитан. Думаю, сейчас он намерен поговорить. — Мгновением спустя он начал переводить.

— Послушайте, капитан. Я нахожусь на более чем ста тысячах тонн военной мощи к востоку от вас. Нас больше, и это наше выступление. Я говорю сейчас от имени ВМФ Соединенных Штатов, как его уполномоченный посол. Так что вот вам мое послание: вы и ваш флот можете делать что хотите в Охотском море. Можете наведаться на Камчатку. Я слышал, что сейчас там отличная погода. Но вы вышли в открытый океан, а это моя зона ответственности. Вы меня понимаете?

Карпов ожидал этого. Американцы контролировали все открытые океаны, особенно здесь, на Тихом океане после своей решительной победы во Второй Мировой войне. Парадоксально, подумал он, ведь это «Киров» сыграл важную роль в уравнивании шансов для американских авианосцев, когда те столкнулись с превосходящими силами Ямамото всего несколько недель назад. То есть для него. Для его противника это была древняя история.

— Да, я забыл. Вы, американцы, мировой полицейский. Что же, я боюсь, всему остальному миру такой подход никогда не нравился, капитан Таннер. Ваша политика, возможно, зачастую была и правильна, но вы не единственная страна, имеющая решительных людей на борту военных кораблей. Только смелым покоряются моря, и я один из таких. И этот корабль тоже. Мне не нужно ваше разрешение, чтобы выйти в эти воды. Краснознаменный Тихоокеанский флот будет действовать там, где сочтет нужным.

— Вот как? Это так вы это теперь называете? И куда вы направляетесь, капитан? Намерены укрепить китайцев в этой заварухе с Тайванем?

— Слышали о «СиноПак», мистер Таннер? Вы прекрасно знаете, что мы вынуждены следовать соглашениям, заключенным Россией.

— Как и мы, мистер Карпов, — американец впервые назвал его по имени. — Соединенные Штаты несут обязательства по защите Японии и Тайваня. Но не будем копаться в таких подробностях, верно?

— Полагаю, что нет, — ответил Карпов. — Мы здесь просто затем, чтобы вы знали, что китайцы будут не одни. Вам следует тщательно обдумать свой следующий шаг, капитан. Очень тщательно.

— Черт меня дери, если это не угроза… — Николин прервался. — Это сарказм, товарищ капитан, — прошептал он и продолжил переводить. — Смотрите, Карпов. Мы не разбираемся в дипломатии. Я оставляю это на людей в костюмах и просто выполняю приказы. И это наша задаче решать, что случиться между моими кораблями и вашими. Вы, раски, любили сходиться с нами борт о борт в свое время, но те времена прошли. Ваши корабли ржавели в гаванях последние двадцать лет.

— То же можно сказать и вашей прекрасной леди, капитан, как и о вашем приятеле на востоке, о «Нимице». Он ведь был введен в строй в 1975, или как?

Николин сделал паузу.

— Старый, да удалый, — продолжил он. — И мы немало пошумели в свое время. Дело в том, что мы были здесь еще тогда, когда вы, капитан, пешком под стол ходили. Этим все сказано. Мы все о вас знаем. Я не думаю, что вы когда-либо участвовали в серьезном бою, а я да. Я бил Иракцев, иранцев и афганцев [133] . Я был молотом нашего правительства достаточно долго. Будете распушать на меня перья, и я заполоню самолетами небо. Это пятая авианосная ударная группа, попрошу отметить слово «ударная». Вам понятен намек, сэр?

133

Все же помнят легендарное уничтожение США афганского флота, как храбрые американские соколы прорывались через огонь тяжелого атомного ракетного крейсера «Аллах-бабах», попутно отбиваясь от талибских асов на истребителях пятого поколения… И когда это он «бил иранцев»?