Люди Зимнего дворца. Монаршие особы, их фавориты и слуги

B. C. Садовников. Балаганы на Адмиралтейской площади. 1849 г.

К. Е. Маковский. Народное гулянье во время Масленицы на Адмиралтейской площади в Петербурге. 1869 г.

Н. Серракаприола. Катальные горы на Большой Неве. 1817 г.

А. Автаномов. Зимние бега на Неве. 1859 г.

Традиция масленичных гуляний, восходящая ко временам Московского царства, оказались столь прочна, что и немка по рождению Екатерина II с удовольствием отдавала дань этому празднику. Английский посол лорд Мальмсбери упоминает в мемуарах, что в 1778 г. «императрице угодно было устроить в течение Масляницы праздник, который великолепием и изяществом превзошел все, что можно придумать в этом роде. За ужином десерт подавался на драгоценных блюдах, сверкавших каменьями, на сумму до двух миллионов фунтов стерлингов. А во время игры в макао (игра, очень распространенная здесь в эту минуту), кроме денежнаго выигрыша, бриллиант, ценою в 50 р., выдавался ея императорским величеством всякому, кто имел „девять“ (высшая цифра, достигаемая в этой игре). Таким образом были розданы сто пятьдесят бриллиантов» [467] .

467

Гаррис Д., лорд Мальмсбери. Россия в царствование Екатерины II (переписка английского посланника при Дворе Екатерины II, 1778–1783) // Русский архив. 1874. Кн. 1, № 6. Стб. 1483.

По свидетельству графини В. Н. Головиной, последняя Масленица императора Павла I в 1801 г. была «очень оживленной. Император приказал Александру Павловичу давать у себя балы, а в Эрмитажном театре бывали маскарады, для входа в которые было совсем немного билетов, вследствие чего там собиралось общество более избранное, чем обыкновенно в подобного рода увеселениях. На этих балах великий князь Александр начал обращать внимание на красавицу Нарышкину».

Особенно гуляли в Масленицу при Николае I. Барон М. А. Корф упоминает, что Масленицу гуляли при императоре в довольно узком кругу: «В этом кругу оканчивалась обыкновенно Масленица и на прощанье с нею, в „folle journee“ [безумный день – фр.]. Впоследствии эти „folles journees“ праздновались обыкновенно также в присутствии Царской фамилии у обер-церемониймейстера графа Воронцова-Дашкова, завтракали, плясали, обедали и потом опять плясали. В продолжение многих лет принимал участие в танцах и сам Государь, которого любимыми дамами были: Бутурлина, урожденная Комбурлей, княгиня Долгорукая, урожденная графиня Апраксина, и, позже, жена поэта Пушкина, урожденная Гончарова. В одну из таких „folle journee“, которые начинались в час пополудни и длились до глубокой ночи, именно в 1839 году, Государь часу во 2-м напомнил, что время кончить танцы; Императрица смеясь отвечала, что имеет разрешение от митрополита танцевать сколько угодно после полуночи; что разрешение это привез ей синодальный обер-прокурор (гусарский генерал граф Протасов) и что, в доказательство того, он и сам танцует. За попурри, когда дамы заняли все стулья, Государь, также танцевавший, предложил кавалерам сесть возле своих дам на пол и сам первый подал пример. При исполнении фигуры, в которой одна пара пробегает над всеми наклонившимися кавалерами, Государь присел особенно низко, говоря, что научен опытом, потому что с него таким образом сбили уже однажды тупей».

Балы и маскарады

Дворцовые балы всегда вызывали самый живой интерес и самое активное участие женской половины аристократического бомонда Петербурга. По своему статусу балы, безусловно, занимали главенствующее место в череде зимних развлечений. К сезону балов готовились заранее, обновляя гардероб и аксессуары. Подготовка «амуниции» выливалась в значительные суммы.

Подчеркнем, что сценографии праздников в Зимнем дворце уделялось огромное внимание. Тщательная режиссура придворных развлечений формировала мнение большого света и европейских вояжеров о блеске Российского императорского двора.

Екатерина II, обжившись в Зимнем дворце, продолжила традицию устройства зимних балов. Гигантские залы Зимнего дворца были идеальной площадкой для ярмарки тщеславия под названием «придворный бал». Балы времен Екатерины II подробно описаны современниками. Заметим, что императрица заложила некий стандарт зимних балов в стенах Зимнего дворца, который воспроизводился вплоть до начала XX в. Менялся только внешний антураж – силуэты женских нарядов и золотое шитье на мундирах.

Итак, слово заезжему очевидцу, посетившему Зимний дворец в начале 1780-х гг. (заметим, что к этому времени Екатерина II уже не танцевала сама, предпочитая играть в карты, наблюдая за танцующими): «Был я и на большом вечере при этом дворе, о чем я вам также должен сообщить. Как раз перед шестью часами отправились мы опять в ту же комнату, где мы были утром. Комнаты были освещены, и общество более смешанное. Уже с самого начала находилось много женщин, которые, почти совсем непринужденно, частью прохаживались или стояли, частью сидели и разговаривали с кавалерами. Великолепие бриллиантов и дамских нарядов неописуемо. После того как мы также взад и вперед прошлись и любовались блеском драгоценных булавок и других ожерелий на головах и на грудях, направились мы в открытую и весьма поместительную для танцев залу. В этом зале также находилось множество персон, в особенности иностранных министров, и несколько чужеземцев, которые потом были представлены Императрице.

Г. Морланд. Гладильщица. 1785 г.

Приспособления для глажения перчаток

Вскоре после 6 часов прибыла Монархиня, почти в том же одеянии, как утром, только дамская свита была многочисленнее. Иностранные министры опять составили проход; она остановилась в дверях, и означенные вновь были допущены к целованию руки. Двое чужеземцев были представлены, из коих один был господин фон-Корф, с которым Императрица некоторое время говорила… При входе Монархини в танцевальную залу заиграл оркестр шумную увертюру с трубами и литаврами.

Затем открыл бал Нарышкин [468] с княгиней Голицыной [469] кратким менуэтом. За сим тотчас последовали пять или шесть пар. Императрица пересмотрела менуэты, потом села за карточный стол, за которым она с графом Кобенцелем и с другими играла в I’homhre. Она на этот раз сделала исключение: она обыкновенно и преимущественно играет в вист или в макао. Кавалеры ее партии несколько раз чередовались. Она так сидела за карточным столом, что видела в лицо танцующих. Камергер фон Ланской стоял большую часть времени за ее стулом. Не только во время раздачи карт, но и даже во время игры разговаривала она с ласковым лицом то с тем, то с другим из игравших и вокруг стоящими персонами. Она встала в промежутке однажды, минут на десять, чтобы поговорить с некоторыми лицами. Пока она говорила, лицо, с которым она говорила, стояло перед нею в положении несколько согбенном. Так Прусский министр граф Герц минут пять-шесть стоял перед ней полунаклоненный… Менуэты продолжались недолго, за ними последовали полонезы, особенно выделявшиеся прекрасною музыкою и разговорными кружками чужестранцев. Затем последовал Английский контрданс, и в заключение опять полонез… В 8 час. поднялась Императрица с своего стула, поклонилась всему обществу, и тот час же весь ее штат стал в порядок. Она удалилась, словно как в процессии. Танцы прекратились, и все разошлись. Когда Великая Княгиня присутствует, танцы продолжаются дольше, потому что она это любит» [470] .

468

Лев Александрович Нарышкин (1733–1799) – обер-шталмейстер, распорядитель танцев, маскарадов и других забав при дворе Екатерины II.

469

Княгиня Наталья Петровна Голицына (урожд. Чернышева; 1741 или 1744–1837) – фрейлина «при дворе пяти императоров»; статс-дама и кавалерственная дама ордена Св. Екатерины (в 1801 г. – II ст., в 1826 г. – I ст.), прототип главной героини повести А. С. Пушкина «Пиковая дама». Была известна в обществе как «Princesse Moustache» («Усатая княгиня»).

470

Екатерина Великая по рассказу современника-немца // Русский архив. 1911. Кн. 2, вып. 7. С. 329.

А. Рослин. Княгиня Н. П. Голицына. 1777 г.

Л. А. Нарышкин

Поскольку в Зимний дворец съезжались сотни особ, неизбежно у дворца возникали «пробки». При этом для каждой из категории гостей отводился свой подъезд. Но это мало помогало. Вот описание современника: «Пришлось нам внизу у дверей дожидаться более получасу, пока не подали нашу карету. Было от 400 до 500 карет перед дворцом и до ста внутри двора. Экипажи перед дворцом стоят длинными вереницами, место их определяется случайно, кто является раньше. У дворца закрытый подъезд, к которому подъехать может только одна карета. Со стороны Адмиралтейства выезд и въезд.

У дверей стоит офицер. Как только карета въезжает к закрытой двери, прислуга или кучер называет, кто приехал. Офицер громко его выкликает; если ответ замедляется и налицо вас нет, то он говорить „poscholl“, то есть прочь, уезжай. Тогда карета уезжает порожнею и опять становится в заднем ряду. Таким путем соблюдается порядок и у стражи».

А. И. Ладюрнер. Император Николай I на балу. 1830-е гг.

Другой иностранец также отметил факт «пробок» у Зимнего дворца в день приемов (куртагов) у Екатерины II: «В эти дни, уже с 11 часов, дворцовая площадь напружена каретами и другими экипажами, число которых постепенно умножается. Начиная с многочисленных запряженных шестернею карет и кончая одноконным экипажем, так называемыми дрожками, все едущие стараются обогнать друг друга… Как скоро какой-нибудь экипаж достигнет дворцового подъезда, сидящие в нем поспешно покидают его, чтоб не вышло задержки от вновь прибывающих. На лестнице начинается, а в передней еще более усиливается борьба с препятствиями в виде необыкновенного количества лакеев, благодаря которым доступ в покои почти невозможен. Когда преодолено это затруднение, вы входите в первый покой, из которого одна дверь ведет в придворную церковь, а другая в соседнюю с залою комнату. Как скоро началась божественная служба, появляется с своей свитою Государыня» [471] .

471

Русский двор в 1792–1793 годах. Заметки графа Штернбергера // Русский архив. 1880. Кн. 3, вып. 11–12. С. 263.

Естественно, Зимний дворец готовили к сезону больших балов. У придворных хозяйственников имелся жестко отработанный алгоритм подготовки, включавший сотни обязательных позиций. Для того чтобы представить, как это происходило, обратимся к документам, они позволят нам взглянуть на мелочи, о каких мы подчас и не подозреваем.

Так, при Александре III при подготовке к зимним балам 1885 г. заказали 29 штук «железных аншлагов с надписями названия полков для употребления их на вешалках во время большого съезда офицеров в Зимний дворец на высочайшие выходы». В Зимнем саду Эрмитажного павильона поменяли камышовые решетки для ограждения куртин. Камышовые решетки, ограждавшие фонтаны и поддерживающие вьющиеся растения, выгораживали в обширном пространстве зимних садов уютные уголки. Эти декоративные решетки не только красили масляной краской, но и золотили. Упомянем, что при вставке свечей в люстры драгоценные паркеты Зимнего дворца застилались парусиновыми половиками [472] .

472

РГИА. Ф. 536. Оп. 1. Д. 426. О расходах, произведенных по бывшим в Зимнем дворце балам в 1885 г. 1884–1885 гг. Л. 1, 3, 9.