Людовик XIV

Великая победа Мазарини была для Австрийского дома большой неудачей и заключалась в том, что государства Священной Римской империи перешли от вассальной зависимости к почти полному суверенитету. Они получили свободу вероисповедания и возможность проводить самостоятельную политику на своей территории^{216}. То, что они выиграли, естественно, их имперский сюзерен потерял. Во время правления Людовика XIV было выпущено две медали в ознаменование заключения договоров, на одной из них такая надпись: Libertas Germaniae^{71} (Свобода Германии). Какого бы ни были вероисповедания князья Священной империи, они должны быть благодарны Франции. Баварский герцог не был наказан, Трирский архиепископ вновь получил свои государства, Бранденбургский курфюрст приобретет Хальберштадт, Магдебург и Минден — три богатые секуляризованные епископства. Все они избавились от опеки Вены — все они будут пытаться проводить независимую внешнюю политику, чему весьма благоприятствовала денежная помощь Франции.

Швеция стала германской державой, получив Оснабрюк, Бремен, Верден, Западную Померанию, земли с устьями рек Эльбы, Везера и Одера. Авантюра Густава-Адольфа не прошла безрезультатно! Франция, получившая удовлетворение от унижения Австрийского дома и превратившая титул императора в титул августейшего президента анархической громадины, умно ограничивает свои требования. Надо следовать мудрому правилу, если не хочешь, чтобы договоры превратились в ненужные клочки бумаги (принцип полностью в духе Мазарини). Возможно, что кардинал уже с 1648 года обратил внимание короля на это правило. Но почти с уверенностью можно сказать, что кардинал сделал это до 1661 года. Абсолютно точно, что, оставляя Людовику XIV после себя де Лионна, Мазарини направил в нужное русло всю его будущую внешнюю политику, ставшую гораздо более гибкой и тонкой, нежели принято считать.

И в этом Франция получила двойной выигрыш. За Людовиком XIV были признаны владения, которые считались французскими уже сто лет (с 1552 года): епископства Мец, Туль и Верден, эти форпосты королевства, и их гарнизоны сдерживают или способны сдерживать нашего соседа, Лотарингского герцога. Победителю император уступает Эльзас или, точнее, «права, частную собственность, поместья, владения и систему судебных органов, все, что до сих пор принадлежали ему, императору, и Австрийскому дому в городе Брейзахе, ландграфство Верхнего и Нижнего Эльзаса, Зундгау, провинциальную префектуру десяти имперских городов, расположенных в Эльзасе… и все земли и другие некоторые права, находящиеся в юридической зависимости от этой префектуры»^{216}, а точнее, он передает все это наихристианнейшему королю и королевству Франции.

Но богатый Эльзас еще более сложен и более раздроблен, чем это было показано выше («Эльзас, — написал Эрнест Лависс, — был тем хаосом, на котором разросся габсбургский полип»). Некоторые из параграфов договора очень двусмысленны. Полная уступка — только видимость. Есть, например, некий параграф No 89, по которому епископ и город Страсбург не входят в состав Эльзаса (а страсбургский епископ является в то же время ландграфом Нижнего Эльзаса!). К тому же все десять имперских городов (Ландау, Виссембург, Хагенау, Розгейм, Обернай, Шлештадт, Кольмар, Мюнстер, Туркгейм, Кайзерсберг) разбросаны на большом пространстве с севера на юг, совершенно не известно, кто точно владеет этими десятью городами, это и предоставит в будущем почти полную свободу действий для обеих заинтересованных держав. Территориально наши недавние приобретения не равны даже Верхнему Эльзасу, и следует отметить еще, что в Нижнем Эльзасе наши права на пять или шесть городов весьма сомнительны; сам договор и феодальная структура Эльзаса предоставят нам в будущем возможность увеличить нашу территорию и уже дают, — по крайней мере, теоретически, так как Фронда нам помешает, — возможность ловко «откусить» кусок земли.

При жизни кардинала начнется длительное противостояние. Воспользовавшись гражданской войной, император Фердинанд перехватит у нас инициативу и начнет сам «откусывать» куски земли. А тот, кто проливает слезы по поводу «присоединений» Людовика XIV, должен был бы поразмыслить над таким фактом: наступление Габсбургов на территорию Эльзаса показало, как извращались положения Вестфальского мира. Мазарини сможет поправить ситуацию в Священной империи: маршал де Грамон и де Лионн приложат много усилий в Германии (а вместе с этим передадут несколько мешков золота) с октября 1657 по март 1658 года, а 14 августа 1658 года под покровительством Франции будет создана Рейнская лига. «Вестфальский мир был, таким образом, подтвержден и упрочен. Его результаты были ощутимы вплоть до революции»^{70}. Во всяком случае, мы не сразу получили (что бы ни говорил Мазарини) большую провинцию, но мы упрочили наше положение на непростой границе. Благодаря гарнизонам в Меце, Туле, Вердене, Ландау, Филиппсбурге, Брейзахе и войскам, находящимся в Верхнем Эльзасе, королевство укрепилось на Рейне. Таким образом, вырисовывается будущий «железный пояс».

Испанское упорство

Однако в мирных урегулированиях в Мюнстере и Оснабрюке, в результате которых был установлен на продолжительное время порядок и обеспечено европейское равновесие, не принимали участия ни Испания (первая мировая колониальная держава) и ни Голландия (первая морская держава). Дело в том, что Соединенные Провинции, которые очень боялись Францию, предпочитали, чтобы Испания контролировала южную часть Нидерландов. Филипп IV, со своей стороны, не может простить нашей стране, что она поддержала в 1640 году бунт в Каталонии и сепаратистское восстание в Португалии. Эти две причины лежат в основе заключения договора от 30 января 1648 года; заканчивается конфликт, который длился почти 70 лет, и Испания признает наконец независимость Соединенных Провинций и покидает Вестфальский конгресс.

Ничто не изменилось в отношениях между Испанией и Францией, этими двумя большими странами, противостояние которых продлится еще 11 лет. Мазарини не довел до конца жестокую и настойчивую политику Ришелье. Несмотря на Рокруа (1643) и несмотря на Ланс (1648), Филипп IV продолжает верить в свою силу, и он не так уж и ошибается. Фронда для него выгодна сама по себе, поэтому его агенты умышленно подливают масла в огонь. Эти волнения ослабляют силу Франции, ее армию, ее финансы, ее боеспособность. Изгнание Мазарини, временное отступничество виконта де Тюренна и более длительное отступничество (1651–1659) принца де Конде тоже были следствием этих событий. Еще долгое время можно было предполагать, что силы этих стран равны и что они стоят на пороге новой Столетней войны.

Возьмем, к примеру, морскую победу де Майе-Брезе, одержанную в 1646 году на Средиземном море и названную морским Рокруа. Однако смерть адмирала и наше изгнание в 1650 году из тосканского форта Пьомбино свели на нет ее достижения, уже в 1652 году это позволило испанцам подвергнуть с легкостью морской блокаде Барселону. На западе же, напротив, португальцам удается разбить войска Филиппа IV в Бадахосе (1656).

Фронды уже нет, военные операции не приводят еще к ощутимым результатам, несмотря на тот удивительный факт (означающий для Людовика XIV волю Божью), что верный Тюренн всегда и везде одерживает победу, а мятежный Конде каждый раз терпит неудачи. В 1653 году французы берут Музон (26 сентября) и Сент-Мену (27 сентября), но отдают испанцам известный форт Рокруа. В 1654 году Конти сражался в Каталонии, а де Фабер взял приступом Стене (6 августа); одного из инженеров, которому была поручена осада, зовут Лепретр де Вобан. В июле Тюренн и Конде столкнулись в Артуа. В августе Конде был разбит Тюренном при помощи Оккенкура и де Лаферте. В 1655 году армии Людовика XIV берут города: Ландреси (14 июля), Конде (18 августа) и Сен-Гислен (25 августа), однако на их верность нельзя рассчитывать, о чем говорит следующий факт: Шарль де Монши, маркиз д'Оккенкур (потомственный военный, да и сам солдат, покрывший себя славой, маршал с 1651 года, губернатор Перонны, Мондидье и Руа, которые являются восточными воротами Пикардии и Бовези), казалось, готов был соединиться с Конде и перейти на сторону испанцев.

Мазарини пожертвовал 600 000 ливров, чтобы вовремя предупредить его измену^{70}. В такой ситуации и начинается кампания 1656 года, у де Тюренна это вызывает сильное беспокойство и портит ему настроение, ввергает в пессимизм: у испанцев такие военачальники, которых было бы неверно недооценивать^{107}. В июле принц де Конде освобождает город, носящий его имя, осаждает Валансьенн и разбивает здесь армию маршала де Лаферте-Сентерра. К счастью, виконт де Тюренн захватил 27 сентября форт Лакапель. Теперь де Лионн уехал на переговоры в Мадрид, имея два козыря, которые ему подкинул Мазарини: британское подкрепление и рост популярности короля Франции.

Проект союза между Великобританией и нами созрел в Лондоне уже в июле 1654 года. Мазарини очень хорошо знал, как ненавидят Кромвеля во Франции, но он не видел другого способа, чтобы создать коалицию и отнять у Филиппа IV города на северном побережье. В ноябре 1655 года обе державы подписали договор о торговле, своего рода соглашение об отказе от корсарства и от пиратства. Наконец, 3 марта 1657 года был заключен Парижский договор (он будет возобновлен 28 марта 1658 года), по которому обе страны объединят свои усилия в борьбе против Испании и морской Фландрии. Гравелин станет французским, а Дюнкерк — английским. Остается лишь овладеть этими морскими фортами. Это свершится — Дюнкерк продержится лишь месяц (с 24 мая по 25 июня) благодаря победе де Тюренна над Конде 14 июня в Дюнах. Гравлин падет 30 августа.

При осаде Дюнкерка, как и ранее во многих других баталиях, Мазарини не побоялся привлечь короля к участию в осаде этого порта. Людовик XIV имеет в качестве военного советника знаменитого де Тюренна (с 1643 по 1658 год Тюренн был для Мазарини наивысшим авторитетом; это взаимопонимание длилось вплоть до самой осады Дюнкерка) и желает отточить свое военное искусство — в школе бога войны, — а также хочет показать, на что он способен. Де Тюренн с полным основанием считает, что только непосредственное присутствие короля — Людовик разделяет точку зрения своего маршала — морально поддерживает население, воодушевляет солдат, военачальников; и маршал и король стремятся разоблачить вероломство принца де Конде и тех, кто решил бы перейти в испанский лагерь. Таким образом, король подвергал себя многочисленным опасностям. Он укрепил себя физическими упражнениями, приучил к бивачной жизни, научился командовать. Он принял участие в 1653 году в удачной осаде Сент-Мену; в 1655 году участвовал во всей кампании во Фландрии, в том числе присутствовал при осаде Сен-Гислена. Он так часто рискует, что приводит в сильное беспокойство свою мать, кардинала, генералов. Вот почему в 1656 году Мазарини пытается сдержать его пыл, когда Тюренн настаивает на том, чтобы Его Величество не посылали в слишком горячие места.