Людовик XV и его эпоха

— Пойдите и нарвите цветов сами, государь, — сказала фаворитка с прелестной улыбкой, опираясь на руку Людовика. — Пойдите…

Король пошел в оранжерею и, когда нагнулся сорвать первый цветок, заметил свою ошибку. Весь этот прелестный цветник был сделан из превосходного саксонского фарфора, а запах, которым король восхищался и который почти с избытком заменял пахучие испарения всех цветов, происходил от отличнейших духов, полученных искусственным образом и смешанных с атмосферой, которую они наполняли благоуханием.

Король не мог прийти в себя от этого чародейства. Он говорил о нем так, как по возвращении из своего подземного путешествия говорил Аладдин об очарованных садах, по которым прогуливался.

Однако и среди всего этого у Людовика XV оставались признаки печали, часы меланхолии, минуты отвращения ко всему, которых ничто не могло победить. И что же! Искусство нашло средство и против этого ко всему отвращения, и против этой меланхолии, и против этой печали. Маркиза Помпадур, дабы развлечь своего короля-любовника, не прибегала, как то делала госпожа де Ментенон для самого неутешимейшего человека во Франции, к религиозным церемониям и к духовным особам, но обратилась к театральным представлениям и к поэтам. Дюфреми, Мариво и Коллет господствовали в этом театре, который, подобно меблировке того времени, может быть назван театром маркизы Помпадур. При великом короле Мольер был только камердинером; при Людовике XV Вольтер был камергером.

На этих представлениях, составлявших цель всех интриг и любимых более, нежели в прежние времена Марли, присутствовало весьма небольшое число зрителей. Это были король, королева, дофин, мадам Аделаида, принцессы Виктория, София, Луиза, герцог Шартрский, принц Тюренн, герцог д'Ажан, герцог Ришелье, господин де Майльбуа, маркиз де Вильруа, господин де Таван, граф де Лорж, господин д'Аржансон, господин де Коаньи, господин де Круасси, господин де Герши, господин де Шансенец, маршал граф Саксонский, аббат де Берни, де Вандьер, Турнегам, де Бриенн, де Спонгейм, де Субиз, де Бель-Иль, де Сен-Флорентен, де Пюиссье, де Шеврез, де Люксембург, де Дюра, де Шонь, д'Естиссак, де Кастр, де Гонто, де Сегюр, де Ложерон, де Пон, де Даши и де Фриз.

Актерами были граф Майльбуа, Мез, д'Ажан, Круасси, де Бойе, де Дюра, Клермон д'Ам6уаз, Куртанво, Вильруа, актрисами — маркиза Помпадур, де Бранка, де Пон и де Сассенаж.

Таким образом, в 1747 году играли «Тартюфа», но почти секретно. Ни дофин, ни принцессы, ни королева на этом представлении не присутствовали. Граф Ноайль, принц Конти и герцог Жевр добивались приглашения, но не получили его.

«Тартюфа» играли герцог Нивернуа, Мез, д'Ажан, ла Вальер, Круасси, госпожа де Сассенаж, господин де Пон и госпожа де Бранка.

В 1749 году играли «Заключенный и расторгнутый брак», сочинение Дюфреми. Граф Майльбуа имел огромный успех в роли президента; маркиз Бойе, Круасси, Клермон д'Амбуаз и Дюра были осыпаны рукоплесканиями.

В 1752 году играли «Венеру и Адониса», юроический балет. Слова были господина Коллета, а музыка — господина Мондовиля. Рыцарь де Клермон играл роль Марса, маркиза Помпадур — роль Венеры, виконт Шабо — роль Адониса, госпожа де Бранка — роль Дианы.

Многие из этих дам и кавалеров приобрели славу истинных артистов. Ла Вальер отлично исполнял роли градоначальников, герцог Дюра — «Блезов», госпожа де Бранка — мельничих, а маркиза Помпадур — Колетт. Клермон д'Амбуаз, Куртанво, Люксембург, д'Ажан и Вильруа превосходно пели. Наконец, де Гесс, де Куртанво, Беврон и Мельфор восхитительно танцевали.

Герцог ла Вальер был директором этой знаменитой труппы.

В 1748 году приказано было выстроить зал для личных удовольствий Людовика XV, или, лучше сказать, маркизы Помпадур.

В продолжение этого времени народ, о котором совсем забыли и о котором вспоминали лишь тогда, когда речь заходила о налогах, сняв мало-помалу с Людовика XV имя Возлюбленного, начинал роптать. Мы остановимся на этом ропоте, потому что это было началом грозы, которая должна была разразиться впоследствии.

КНИГА ВТОРАЯ

Глава 1. 1748 — 1756

Истощение финансов. — Жалкое состояние флота. — Г. де Руйллье сменяет г. де Морпа. — Г. де Майю. — Дело об имуществе духовных лиц,. — Бракосочетание маркизы Буффлер с герцогом Люксембургским, — Военное дворянство. — Смерть графа Маврикия Саксонского. — Учреждение военного училища. — Рождение герцога Бургундского, — Маркиза Помпадур. — Маркиз Мариньи, ее брат. — Олений парк.

Последняя война ясно показала, в каком жалком положении находился французский флот, приведенный в такое цветущее состояние Кольбером и оставленный в таком пренебрежении министром Флери. Г. де Морпа, на которого пала ответственность за это несчастие, или, лучше сказать, на которого пало обвинение за сочинение одного четверостишия против фаворитки короля

,сдал морское министерство г. Руйллье. Между тем и добросовестный Орри, выжимавший у кардинала Флери по копейке до двенадцати тысяч ливров, которые он давал королеве на уплату ее богоугодных долгов, показавший в начале Фландрской войны, что в казне имеется восемьдесят миллионов для поддержания чести Франции, с истощением казны и будучи притом притесняем фавориткой, вышел в отставку, передав место свое г. де Машо д'Арнувилю.

Машо, сделавшись министром, находился в таких же затруднительных обстоятельствах, как и Орри; затруднительность для него была еще даже больше, потому что с каждым днем вспомогательные средства становились меньше, а нужды возрастали более. Надобно было уплачивать государственный долг, восполнять дефицит; а между тем народ был так разорен, что не было никакого средства привести в порядок финансы. И потому Машо решился прибегнуть к духовенству, дворянству и государственным чинам провинций, которых настоящее богатство не приведено еще было в известность.

Эти сословия сохранили старинное право самим на себя налагать налоги и платить королю в виде добровольного дара сумму, которую они имели до сих пор право распределять между собой по своему благоусмотрению.

Итак Машо, находясь в этих затруднительных обстоятельствах, послал в парламент для внесения в роспись указ о налоге двадцатой части доходов с каждого дома и всякой другой недвижимой собственности.

Парламент, получив этот указ, обратился к королю с жалобой. Но король вместо всякого ответа приказал парламенту принять указ, и парламент внес его в свою роспись. По принятии этого указа король потребовал займа в пятьдесят миллионов; парламент снова обратился к королю с жалобой; но несмотря на это, король приказал и этот указ о займе внести в роспись, что и было исполнено.

Эти два указа произвели всеобщее неудовольствие. Указ о двадцатой части доходов с недвижимой собственности не нравился дворянству, духовенству и государственным чинам провинций. Указ же о займе пятидесяти миллионов был тягостен для народа.

Эти неудовольствия обнаруживались в разных видах в течение времени с 1750 по 1756 год. К этому общему взгляду мы присоединим некоторые частные подробности, дополняющие историю этих шести лет.

Одно из частных событий, наиболее забавлявшее двор своей оригинальностью, было неожиданное бракосочетание герцогини Буффлер с герцогом Люксембургским. 28 июня Людовик XV был в Бельвю у маркизы Помпадур; герцог Люксембургский приехал туда же просить его почтить своей подписью контракт, содержавший в себе условия вступления его в брак с герцогиней Буффлер.

Буффлер, овдовевшая три года тому назад, явилась при дворе в 1734 году; она сделалась придворной дамой около того времени, как Людовик XV разошелся с королевой; будучи любезна, очаровательна, прелестна, она вскоре заняла видное место в бесчинном обществе Шуази.

Г. де Трессан песней своей прибавил новую знаменитость этой уже весьма замечательной знаменитости. Песня г. де Трессана начиналась следующим куплетом:

Quand Boufflers parut a la cour, On crut voir la mere d'Amour, Chacun s'empressait de lui plaire, Et chacun 1'avait a son tour.