М - 4

БМП-2 с позывным «коробочка-1», с хрустом давя и раскидывая узкими гусеницами битый кирпич, развернулась вправо, готовясь встретить огнем новую опасность. «Двойка» добавила газу, по широкой дуге обгоняя бронированную товарку и заходя этой самой опасности в борт. Ну, теоретически заходя — Левчук мог и ошибиться. Нет, не насчет того, имеется ли там вообще этот самый Panzerkampfwagen, разумеется (в подобных вопросах Степан доверял старшине едва ли не больше, нежели самому себе), а касаемо его нынешнего маршрута. Мало ли, куда он может свернуть?

Однако наблюдательный Семен Ильич не ошибся. И когда из-за превратившегося в каменный холм разрушенного здания появился до боли знакомый угловатый силуэт, старлей даже как-то слегка расслабился… ну, образно говоря, конечно. Поскольку всерьез расслабляться при появлении немецкого среднего танка, вооруженного 7,5-см пушкой KwK 40 L/43, знаете ли, смахивает на серьезную склонность к суицидальному поведению. Лишь бы сейчас наводчики не сплоховали, зевнув фрица — на что способен обученный экипаж панцерваффе, морпех знал не понаслышке. Но, очень на то похоже, не сплоховали и не зевнули. «Единичка» тормознула, не решившись пулять с ходу. Башня сделала пол-оборота, и автоматическая пушка выдала первую, пока еще пристрелочную очередь. Удачную, кстати: лобовая броня Pz-IV расцвела короткими вспышками попаданий и росчерками рикошетов, скорее всего, без пробития. Насколько помнил старший лейтенант, лобовая защита у «четверки» — миллиметров пятьдесят, что по корпусу, что по башне. Бортовая — около тридцати, что при стрельбе с дистанции меньше полукилометра уже дает хоть какой-то, пусть и достаточно эфемерный, шанс.

Собственно, он еще там, на борту БДК, об этом говорил — мол, даже не старайтесь пробить, сносите гусянки, гасите приборы наблюдения, старайтесь вывести из строя орудие. Судя по всему, оператор-наводчик первой вступившей в бой «бэхи» оказался внимательным слушателем, поэтому вторая очередь пришлась уже по ходовой. Со вполне ожидаемым результатом: гусеницы немецких танков даже обычное 14,5-мм ПТР уверенно рвало, что уж говорить про вдвое больший калибр? Фрицу не то, что гусянку раскатало, расколошматив на отдельные траки, так еще и ведущую «звездочку» привело в полную профнепригодность. Крутнувшись на месте, панцер замер, окутавшись сизым дымом работающего на холостых оборотах движка. Граненая башня пришла в движение, нащупывая противника, и пришедший в себя — точнее, осознавший, что сейчас произойдет, — Алексеев заорал в микрофон:

— «Коробка-раз», ходу! Три секунды, две!!!

Мехвод не подвел, и бээмпэ резко дернулась, задним ходом уходя, практически, выпрыгивая, из вражеского прицела. Вовремя — фашистский наводчик тоже выстрелил, запоздав буквально на какое-то мгновение, и бронебойный лишь чиркнул по наклонной крыше МТО, снеся фару и волноотражательный щиток, и подняв невысокий фонтан щебня в недалеких руинах. И тут же бортовая броня вражеского танка снова полыхнула десятками высверков: слегка припозднившаяся «двойка» вышла во фланг, с ходу ударив длинной очередью. Насколько фатальными оказались (и оказались ли вообще) эти попадания, старлей так никогда и не узнал. Поскольку добравшийся до позиции Валька Семенов не стал выяснять, «загасили» ли «бэхи» вражеский танк или нет — в реальном бою на подобное, как правило, просто нет времени. Поэтому просто разложил гранатомет в боевое положение, поднял мушку и стойку диоптрического прицела, выдернул из корпуса ударно-спускового механизма чеку и выстрелил, привычно поместив контур цели в прицельное поле. После чего панцеркампфваген тупо перестал существовать вместе со всем экипажем — кумулятивная граната угодила прямиком в боеукладку, о точном расположении которой морской пехотинец, если уж начистоту, даже и понятия не имел…

— Нормально отработал, тарщ командир? — задыхаясь, выпалил Семенов, привалившись спиной к куцему огрызку кирпичной стены, за которой укрывался старший лейтенант. Догнавший товарища Иванов бросил на землю отстрелянный тубус, показав Валентину кулак:

— В следующий раз сам таскай! Сказано ж было, с собой забирать!

— Нормально, — согласился Алексеев. — Ты куда целился-то?

— Так просто по контуру, — отдышавшись, пожал плечами морской пехотинец. — Что там той брони? Полста миллиметров, максимум восемьдесят на последних модификациях.

— Экой ты знаток панцерваффе, оказывается, — хмыкнул старлей.

— Так он все свободное время в «танчики» режется, — жизнерадостно заржал Иванов. — Как фриц полыхнул, орать начал «есть пробитие, экипаж погиб, машина уничтожена». Накрыло Вальку, мама не горюй! Видать, оттого и «трубу» выкинул, вместо, чтобы с собой прихватить.

Степан промолчал, понимающе усмехнувшись: еще б не накрыло! Впервые в жизни спалить реальный танк — это вам не два пальца об асфальт, как говорится. Сам, помнится, офигел, чтобы грубее не выразиться. Так офигел, что аж в госпитале с контузией оказался, когда боекомплект рванул. А потом как-то пообвыкся. Особенно, когда сам внутри подобной бронекоробки покатался да из пушки пострелял…

Вот только бой при этом не закончился, наоборот, полыхнув с новой силой. То ли гитлеровцы и на самом деле ожидали от танковой атаки (угу, силами аж целой одной бронемашины, даже не смешно!) некоего впечатляющего эффекта, то ли просто так совпало, что, скорее всего, но со стороны выхода к шоссе, куда и пробивались морские пехотинцы, неожиданно ударили минометы. Не слишком плотно и не великого калибра, судя по разрывам, миллиметров в пятьдесят, но все равно неприятно. Особенно с учетом нескольких пулеметов, поддержанных ружейным огнем. Морпехи снова залегли, используя местные укрытия. Бойцы стрелкового полка НКВД последовали их примеру — про себя Алексеев привычно называл их «вованами»^[22], но исключительно про себя, поскольку догадывался, что подобного термина в этом времени еще не существует.

Ну, и как ему сейчас поступить? Продолжать переть вперед, прогрызая пусть и хилую, построенную наспех, но все ж таки оборону противника? А вот хренушки! Это раньше он отвечал исключительно за самого себя или своих разведчиков, в большинстве своем уже успевших повоевать, а сейчас от его решения зависят жизни почти трех десятков необстрелянных пацанов, для большинства из которых это первый бой. И потому сейчас старлей Алексеев сделает все возможное, а если понадобится, то и невозможное, чтобы он не стал для них последним! Так что, коль у нас тут современная высокотехнологичная война, будем этим пользоваться. По крайней мере, до тех пор, пока у «саушек» боекомплект не закончится:

— «Броня», всем номерам — стоп. «Клумба», здесь «первый», прошу поддержать огнем, — Степан сверился с картой городских кварталов. — Квадрат «10-1», отметка «14–17», левее три, нет, четыре. Минометная позиция, скопление живой силы, возможно наличие бронетехники. На отметке «12» фабричная труба, там мой наблюдатель, работайте аккуратно. Картинку получаете, или обозначиться ракетами?

— Здесь «клумба», вас видим, — подтвердила «арта» после небольшой задержки — видимо, сверялись с передаваемыми с дронов данными. — Не нужно ракет, даю пристрелочный дым, ловите. Насчет трубы — понял, не тронем. На связи.

Спустя примерно полминуты над головой курлыкнул снаряд и метрах в двухстах вспух мутно-белый дымный султан.

— Еще на три левее и на полста дальше, — прикинул Степан, снова взглянув на карту. — Можно штатным. Дай!

Взрыв — насколько понимал старлей, примерно там, откуда фрицы и кидались минами.

— Вроде норм, отработайте по всему сектору до отметки «20».

— Принял, ловите восьмерку, если нужно, кинем еще столько же, но это уже почти все, что осталось. Удачи!

Бум! Бум! Бу-б-бум! Бум! — удары разрывающихся в двух сотнях метров осколочно-фугасных снарядов затянули ближнюю перспективу дымно-пыльным маревом. И еще одна серия, тоже из четырех попаданий, улегшаяся веером немногим дальше. На левом фланге что-то эффектно полыхнуло, выбросив вверх фонтан жирного бензинового пламени — похоже, снаряд угодил во что-то, куда большее, нежели просто минометная позиция. Попали — не попали, сейчас не столь и важно: главное, фашиста шуганули, заставив прекратить огонь и спрятаться. А про то, что у САУ боеприпасы на исходе, они в любом случае не знают.

— Всем атака! Вперед!..

Несколькими улочками, ведущими к Сухумскому шоссе и превращенными в последний рубеж обороны, овладели быстро и практически без потерь, потеряв всего двоих убитыми и пятерых ранеными. Да и серьезного сопротивления после работы 2С1 уже практически не оказывалось — переданный самоходными гаубицами намек гитлеровцы истолковали правильно, особенно румыны. Немцы оказались не настолько впечатлительными, и потому сражались до последнего. Но потихоньку дожали и их — где огнем автоматических пушек боевых машин пехоты, где прицельными выстрелами из РПГ-7, снаряженных осколочно-фугасными или термобарическими выстрелами, где обычными ручными гранатами.