M&D

– Ты куришь? – спросил Наиль.

– За компанию – всегда.

Удалившись в закуток – курилку, обсудили параметры той самой загадочной центральной станции. Андрей кивал и поддакивал. Неожиданно Наиль спросил:

– Сколько ваша фирма платит?

– Как все – пять процентов. На некоторые позиции – десять. По оборудованию – до двадцати пяти, всё зависит от конкретных наименований, и от того, на сколько человек раскидываются деньги.

И Андрей выразительно посмотрел в сторону отделения, откуда только что вышли, затем продолжил:

– Преимущества моей фирмы, – он сделал ударение на слове «моей», – в том, что ты говоришь напрямую с хозяином, и я сам принимаю решения, и говорю – «да, мы это сделаем», или «нет, не получится». И не ссылаюсь, как эти агенты заграницы, – пренебрежительный взгляд в сторону отделения, – на высокое начальство, на обстоятельства, биржевые котировки.

Оказалось, Наилю это всё знакомо – он имел опыт работы в иностранной компании, откуда ушёл обратно, в практическую медицину, так как не захотел всю жизнь бегать и кого-то там упрашивать. И согласился, что общаться напрямую с хозяином фирмы, это лучше, чем с каким-нибудь отсосом.

– Понимаешь, Наиль, если ты мне скажешь: Андрей, мне нужно 20 %, мы с тобой посидим, и придумаем, как это сделать. Можешь считать себя моим компаньоном по этому реанимационному направлению – с той лишь разницей, что ты не содержишь офис, и не платишь налоги.

Такая постановка вопроса понравилась будущему заведующему реанимационным отделением. Он спросил, давно ли Андрей знаком с Верой Ильиничной и Ноной Ильиничной. Узнав, что познакомились только сегодня, попросил не рассказывать «барышням» о разговоре, состоявшемся тут, в курилке.

* * *

Когда встретились с Штейном после его «перешёптываний», тот сказал, что вынужден был отправить компаньона в коридор, потому что «барышни» очень осторожные, и финансовые вопросы «с чужими не обсуждают».

«Где-то я уже это видел и слышал, – подумал Андрей, – хоть бы что-то новое придумал».

– А ты произвёл впечатление, – похвалил Штейн, – был убедителен, показал знание вопроса, беседу провёл эффективно. Откуда такие познания?

За обедом Штейн подал идею: а не пригласить ли «барышень» в ресторан?

– А что? Посидим, поболтаем – два мальчика, две девочки. Заведение пусть сами выберут – скажем, чтоб выбирали самое лучшее.

И он подвёл базу под свою мысль:

– Обычай – деспот меж людей. Надо собираться, выпивать, дружить – без этого никак. Не подмажешь – не поедешь.

Андрей сделал удивленное лицо – компаньон в очередной раз прямо-таки поразил своими смелыми новаторскими идеями, чего уж там!

Глава 74

Все понимают, что вдали от средиземноморья с ресторанами средиземноморской кухни не может быть всё в порядке уже по определению. Право называть себя так громко узурпировали понтовые статусные заведения, куда чёткие пацаны приходят со своими чиксами в красных пальто с золотыми пуговицами и золотыми часами размером с кулак. И заказывают всё самое средиземноморское – литр водки и хвост селедки.

В Казани попытались разорвать этот порочный круг, чтобы посетители могли почувствовать себя уютно, как в маленькой сицилийской таверне, и насладиться щедротами высокой рыбной кухни. И это удалось. «Танго» – это не просто ресторан, а выставка достижений гастрономического искусства.

К удовольствию Андрея, Штейн, вёл себя просто, естественно, и не надел свой недавно полюбившийся casual. Понимал, что встреча с клиентами есть встреча с клиентами.

Все были одеты, как для торжественного выхода в свет.

От заведения принесли фирменную выпечку и сливочное масло с разными специями – всё необычайно ароматное и вкусное.

– Помнишь, ты рассказывал, – сказал Штейн, – как в Будапеште вам подали в ресторане вот этот chief’s pleasure, и это было сырое мясо, ну, съедобное, специально приготовленное, но всё равно, когда ты видишь сырое мясо, и тебе надо его съесть, потому что бесплатно…

Андрей ответил сразу, будто ждал этот вопрос:

– На вид это сырое мясо, реально, как на рынке. Но я проглотил, не раздумывая – видимо, был голоден. Очень вкусно, между прочим. А вот в Абхазии постоянным клиентам – замечу: не первому попавшемуся снобу, а приглянувшимся «постоянщикам» – приносят кувшин великолепного вина. И ты понимаешь, что попал в когорту избранных, а тебе ещё внушают, что ты – самый-самый. Это незабываемо.

«Барышни» рассказали о себе. У Веры Ильиничны муж – научный работник, двое сыновей, младший – студент, старший, 27-летний парень, ровесник Андрея, работает врачом в том самом родильном отделении, которым заведует мать, пишет кандидатскую диссертацию по озонотерапии. Нона Ильинична замужем за майором милиции, сын – десятиклассник, не знает, как отбиться от девчонок.

– Ты не представляешь, какие настырные девки пошли! Им мужики здоровые нужны, куда им наш сопляк!

Андрей с Вениамином переглянулись. Да, они, к сожалению, не представляют… С другим утверждением – «десятиклассницам мужики здоровые нужны» – они тоже согласились.

Штейн в этот вечер был в ударе. Он тонко иронизировал и над руководством своей компании, и над другими транснациональными компаниями, и даже над собой. В общем, вёл себя так, как, наверное, повёл бы себя хозяин «Johnson & Johnson». Господа, салют! Радуйтесь жизни, довольствуйтесь моим скромным присутствием, перед вами весь мир, и вы свободны в своём выборе! Мы приехали к вам не потому, что ждём от вас какой-то отдачи как от клиентов – мы даже не знали о ваших грандиозных планах – а потому, что нам приятно с вами просто пообщаться.

– …тот же самый Стеррад, на который вы польстились, думаете, его себестоимость составляет хотя бы половину от каталожной цены – 120 тысяч долларов?! Уверяю вас, это не так! Я был на немецком заводе, производящем Стеррады, и заявляю вам прямо – его цена 15 тысяч! Куда тратится добавленная стоимость? Всё туда же – прожорливые представители, которые хвастаются перед докторами своими загранпоездками, представительские расходы, красочные буклеты. Наши московские сотрудники ездят на представительских «Nissan». А я говорю: не в свои Ниссаны не садись!

Зачем грамотному доктору, доктору от бога, какое-то там сумасшедшее оборудование, с опциями, больше половины которых человек в здравом уме просто не освоит?! А эти навороты составляют 90 % стоимости! А ведь сейчас просматривается любопытная тенденция – ортодоксальный мир медицины признал эффект плацебо! Хорошо известно, что и безобидные таблетки кальция имеют лечебное действие. Несмотря на лечение, бесполезное, с научной точки зрения, пациенту становится лучше. Другими словами, наука сталкивается с парадоксом. Альтернативные методы и знахарки возвращаются. «Подлинная» забота как эмоциональный фактор завоёвывает всё большую часть рынка здравоохранения. Бесполезное лечение действительно – в определённых случаях (примерно 15 %) – оказывает целительное действие. Любое лечение, даже просто плацебо, создаёт впечатление, что о вас заботятся, что уже само по себе может быть благотворно для больного. Сами врачи всё больше принимают на вооружение метод плацебо – потому что он работает. Можно ожидать, что в следующие 10–15 лет в лечении практически всех болезней всё большее внимание будет уделяться душевному состоянию человека.