Мабиногион

Во времена императора Артура. [399] жил в Пенлине [400] муж благородного происхождения по имени Тепод Фоэл [401] и дом его стоял посреди озера Тегид, а жену его звали Каридвен [402] И у него родились от его жены сын по имени Морвран ап Тегид. [403] и дочь, названная Крейри, прекраснейшая девица в мире [404] Что до сына, то он был безобразен и зол нравом, и потому его прозвали Авагдду. [405] И Каридвен, его мать, решила, что он не вступит в круг людей благородной крови, пока не стяжает похвал своей мудростью. Было же все это во времена Артура и Круглого Стола.

399

Традиция настойчиво привязывает Талиесина к временам Артура, как к предысторическому «золотому веку». См. триаду № 87, называющую Талиесина одним из Трех искусных бардов двора Артура, наряду с Мирддином, сыном Морврана (т. е. мифическим покровителем поэзии и тайных знаний) и Мирддином Эмрисом (Мерлином).

400

В Пенллине находились владения Гроно Пебира (см. «Мат, сын Матонви»); это местность в горах на севере Уэльса. Местонахождение озера Тегид (Дивного), упомянутого также в «Бранвен», неизвестно.

401

Тегид Фоэл появляется только в этой истории; имя его, вероятно, означает «Лысый (т. е. монах или друид) с озера Тегид».

402

Каридвен, или Керидвен, упоминается в стихах бардов, главным образом в связи с принадлежащим ей Котлом Вдохновения. Образ ее связан с фигурой языческой богини мудрости и колдовства, хранительницы тайн природы (ирландская Бригг-Бригитта).

403

См. примеч. к «Килоху».

404

Крейри упоминается в триаде № 78 как одна из Трех красавиц Острова Британии (наряду с Арианрод и Гвен, дочерью Киврида).

405

Авагдду происходит от Y Fagddu – «кромешная тьма».

И она решила, как написано в книге Фериллта, [406] опустить своего сына в Котел Вдохновения, чтобы он обрел знание всех тайн прошлого и будущего. [407] Она поставила котел на огонь, и он должен был кипеть, не закипая, год и еще день, пока не выйдут из него три капли вдохновения.

И она отправила туда Гвиона Баха, [408] сына Гореана, из Лланфера в Керейнионе Поуисском, [409] чтобы он помешивал варево в котле, и слепого по имени Морда, чтобы он поддерживал огонь, и велела им делать это не переставая целый год и еще день. Сама же она принялась каждый день, по астрологическим книгам, собирать колдовские травы. И вот однажды, когда год уже истекал, Каридвен сушила травы и читала над ними заклинания, а в это время три капли волшебной влаги выплеснулись из котла и упали на палец Гвиона Баха. И они были такими горячими, что он сунул обожженный палец в рот и, проглотив волшебные капли, узнал все, что было и будет, и понял, что ему придется столкнуться с хитростью и злобой Каридвен. И в страхе он пустился бежать к родной земле. Котел же раскололся пополам, поскольку вся жидкость в нем, когда вытекли три волшебные капли, превратилась в яд, так что лошади Гвиддно Гаранхира [410] отравились этой жидкостью, попавшей в ручей, из которого они пили, и этот ручей с тех пор зовется Отрава Коней Гвиддно.

406

Вергилий, известный в Средние века скорее не как поэт, а как чародей и прорицатель.

407

В котле варится напиток вдохновения, известный из множества мифов (ср. «мед поэзии», который крадет у великана Мимира скандинавский бог Один).

408

«Маленький Гвион».

409

Керейнион – община (cantref) на севере Поуиса.

410

См. примеч. к «Килоху».

Тут пришла Каридвен и увидела, что труд целого года погублен. И в гневе она схватила деревянное полено и ударила слепого Морду по голове так, что глаз его вытек на щеку. И он сказал: «Ты изувечила меня, хоть я и невиновен. Hе по моей вине свершилась твоя утрата». – «Поистине, ты говоришь правду, – сказала Каридвен, – ибо меня обокрал Гвион Бах».

И она погналась за ним, а он, увидев ее, превратился в зайца и побежал. Hо она превратилась в борзую и догнала его. Тогда он бросился в реку и превратился в рыбу. Hо она сделалась выдрой и настигла его. Тогда он превратился в птицу и взмыл в небо. Hо она сделалась соколом и догнала его в небе. Когда она уже почти схватила его, он, скованный страхом смерти, камнем упал в кучу зерна, сложенную в амбаре, и превратился в одно из зерен. Тогда она сделалась черной курицей, и принялась разгребать кучу, и нашла его, и тут же проглотила. После этого, как рассказывает история, она носила его девять месяцев, а разрешившись им в положенный срок, не нашла в себе сил убить его – так он был красив.

Тогда она посадила его в мешок и пустила в море на волю Божью в двадцать девятый день апреля. [411]

А в то время на ручье между Диви и Абериствитом стояла плотина Гвиддно, и каждый майский праздник к этой плотине прибивало на сотню фунтов всякого добра. [412] У Гвиддно был единственный сын по имени Эльфин, [413] и был он самым несчастливым из юношей, так что отец решил, что он родился в недобрый час. В том году отец послал его работать на плотину, чтобы проверить еще раз его удачливость, а заодно обучить на будущее хоть какому-то делу.

411

После этого в тексте Э. Гриффида следует поэма религиозного содержания; видимо, здесь соединены два различных мифологических сюжета (похищение «меда поэзии» и приключения Талиесина при дворе Мэлгона).

412

Имеется в виду рыба и другая «морская пища».

413

Хотя Эльфин упоминается в триадах и в «Видении Ронабви», он вместе с Гвиддно кажется чисто легендарной фигурой в отличие от короля Мэлгона и самого Талиесина; но история его заточения и освобождения была хорошо известна в валлийском фольклоре уже в ХII в.

И на другой день Эльфин пошел к плотине и не нашел там ничего. Вдруг он заметил кожаный мешок, зацепившийся за одну из свай. И один из тех, кто работали на плотине, сказал Эльфину: «Ты всегда был неудачником, а сегодня из-за тебе и у нас не стало удачи, ибо раньше к этой плотине никогда не прибивало добра меньше, чем на сотню фунтов, а сегодня здесь нет ничего, кроме этого мешка». – «Как знать, – сказал Эльфин, – может быть, он стоит побольше сотни фунтов». Тогда они взяли мешок, развязали его и увидели внутри маленького мальчика. И они сказали Эльфину: «Гляди, как сияет его лицо!» – «Так пусть же зовется он Талиесин», [414] – сказал Эльфин.

414

Taliesin – сияющее чело (валл.)

И он взял мальчика на руки и понес, проклиная свое невезение. Он сел на коня очень осторожно и усадил мальчика так бережно, словно в мягкое кресло. И тут мальчик произнес Утешение Эльфина, в котором предсказал ему славу и почет и вот слова этого Утешения:

«Добрый Эльфин, не печалься!Прок сыщи в том, что имеешь;От печали нету проку,Она в горе не подмога.Тем, кто молится усердно,Бог пошлет вознагражденье. [415] Никогда в плотине ГвиддноHе было улова лучше!Добрый Эльфин, вытри слезы!От печали толку мало.Hе везет тебе, ты скажешь,Hо печаль не даст везенья.Уповай на волю Божью,Что меня тебе послала,Ибо в высях и глубинахПомогать тебе я стану.Добрый и прекрасный Эльфин,Недостойны твои слезы!Ты не должен огорчаться,Коль тебе я послан небом.Хоть я плавал, словно щепка,В грозной Дилана [416] стихии,Hо полезней сотни рыбинДля тебя в беде я буду.Добрый Эльфин, не печалься!Ты не будешь невезучим;Из мешка меня доставши,Мудреца вернул ты к жизни.Доверяй моим советам —И избавишься от бедствий;Поминай Господне имя —И не бойся злоключений!»

415

В отличие от текстов, действительно принадлежащих Талиесину, стихи из «Истории» проникнуты христианским духом, что отражает монашескую редакцию. Далее редактор заставляет Талиесина осуждать «язычников»-бардов, к которым он сам принадлежал.

416

Имеется в виду Дилан, Сын Волны (см. «Мат»).

И это были первые стихи, спетые Талиесином, когда он утешал своего господина, который считал, что из-за его невезения в плотине не оказалось улова. И потом Эльфин в удивлении спросил его, кто он, человек или дух. Тогда он рассказал свою историю:

«Был когда-то я простым пастушонком,Был работником у ведьмы Каридвен;Незаметен был я, слаб и ничтожен,Случай сделал меня великим,Случай дал мне сладость познанья;Hо узнала это злобная ведьма,Рассердилась на меня, отнять хотелаТо, что я у нее похитил.Я бежал от нее зеленой лягушкой,Я бежал в обличье серой вороны,Я бежал со всех ног, заметая след,Я бежал через чащу, словно косуля,Я бежал, как волк, попавший в облаву,Я бежал, дроздом меж кустов порхая,Я бежал лисой, что петляет в дебрях,Я бежал, как стриж, подымаясь в небо,Я бежал, как белка, в дупле скрываясь,Я летел, как удар оленьего рога,Как струя железа в плавильном горне,Как копье, что противнику смерть приносит,Как могучий бык в разъяренном беге,Как свирепый вепрь между скал в ущелье,И упал наконец, как зерно пшеницы,Hа льняную ткань, и она казаласьМне конем, что умчит меня от погони,Кораблем, что спасет меня от несчастья.Hо схватили меня, в мешок посадили,Бросили на гибель в бескрайнее море,Волны моря были моим жилищем,И теперь, наконец, я обрел свободу».

Тут Эльфин приехал в дом Гвиддно, своего отца, вместе с Талиесином. И Гвиддно спросил его, хороший ли улов собрал он на плотине, и он ответил, что нашел то, что лучше всякой рыбы. «Что же это?» – спросил Гвиддно. «Это бард», – ответил Эльфин. Тогда Гвиддно спросил: «Какая же от него польза?» И сам Талиесин вмешался и сказал: «Я стою больше всего твоего улова». – «Ты умеешь говорить, хотя так мал?» – изумился Гвиддно. «Лучше, чем ты», – ответил ему Талиесин. «Hу, что ж, я послушаю, что ты скажешь», – сказал Гвиддно. И Талиесин спел:

«Для меня вода стала благом,В ней обрел я радость познанья.Ведь поистине Бог даруетВсе, что мы у него попросим.Стал я мудр, трижды рожденный;Горе тем, кто не станет слушатьСлов моих, в коих знанье мира,Что в нем было, что есть, что будет.Пусть Господь ниспошлет мне милость,Вразумит, как сберечь премудрость;Сын Марии, надежда мира,Моя вера, мое спасенье!Уповаю я только на Бога,Только им спасаюсь от бедствий,Каждодневно прошу я в молитве,Чтоб свершилась Господня воля».

И после этого Эльфин отдал ребенка своей ясене, и та ухаживала за ним с любовью и терпением. А Эльфин с тех пор преуспевал все более день ото дня и жил в почете и чести у короля, и вот, когда Талиесину уже исполнилось тринадцать лет, Эльфин отправился на Рождество к своему дяде, королю Мэлгону Гвинедду, [417] в замок Теганви, где собирались все знатные мужи королевства, духовные и светские, с множеством рыцарей и богатых хозяев. И там у них возник спор. Вот о чем они поспорили: есть ли в целом мире король более великий, чем Мэлгон, или же тот, кому даровано от Бога больше достоинств, чем ему? И они все сказали, что небеса дали ему дар, превосходящий все прочие: красоту, и благонравие, и мудрость, и скромность его королевы, затмившей своими достоинствами всех дам и знатных дев королевства. И они принялись спрашивать друг друга: «Кто более храбр? Кто имеет лучших коней или борзых? У кого более мудрые и искусные барды, чем у короля Мэлгона?»

417

Король Мэлгон Гвинедд, сын Касваллауна, правил Гвинеддом (Северный Уэльс) с 517 по 547 г. Он известен как могущественный правитель, защитник бриттской независимости, покровитель бардов и ученых. Замок Теганви (Диганви) в Лланросе был его излюбленной резиденцией. Мэлгон умер от «желтой заразы» (Vad Velen), опустошившей Уэльс в середине VI в., которая ассоциируется здесь с «божеским наказанием», предсказанным Талиесином. В это время самому барду было действительно лет тринадцать, и он не мог, конечно, совершить при дворе Мэлгона все описанные далее подвиги.

А в то время барды пользовались в королевстве великим почетом, выполняя роль тех, кого ныне именуют герольдами, поскольку им были ведомы родословия, и гербы, и деяния королей и знатных мужей, и дела иноземных государей, и древности королевства, особенно анналы его стародавних правителей, и также знали они всяческие языки – латынь, и французский, и валлийский, и саксонский. И на всех этих языках они составляли хроники и грамоты и слагали стихи и энглины. И на том пиру при дворе Мэлгона их было двадцать четыре, и старшим среди них считался Хайнин-бард. [418]

418

Пассаж, касающийся бардов, отражает неприязнь к ним редакторов-монахов. В то же время он демонстрирует реальную деградацию сословия бардов ко времени оформления легенды, когда они превратились в бродячих певцов, не брезгующих и нищенством. Хайнин (Heinin Vardd) подвизался между 520 и 560 гг. в монастырской школе в Лланкарване (графство Гламорган).