Мацумура Сокон («Великие мастера карате»)

По заведенному обычаю, корабли с данью-окинавского двора ки­тайскому императору обычно отплывали из порта Наха в средней или последней декаде марта. Миссии с данью обычно состояли из двух кораблей: главного корабля и корабля сопровождения. На бор­ту главного корабля находилось 120 пассажиров и членов экипажа. Корабль сопровождения был поменьше и принимал лишь 70 чело­век. Собственно дипломатическая миссия обычно включала в себя около 20 человек: посла, его заместителя, переводчиков, писцов, телохранителей, слуг и др. Выйдя из Нахи,окинавские корабли шли по прямой до острова Кумэ, где останавливались на один день, а затем плыли до китайского порта Асу в Фучжоу. Этот путь они про­делывали приблизительно за одну неделю. После прибытия в Фуч­жоу окинавские посланники наносили визиты и вручали подарки гу­бернатору и другим высшим чиновникам. Здесь миссия разделя­лась. Посольство выезжало в Пекин ко двору указанным цинскими властями маршрутом. А ее сопровождение – чиновники средних рангов, купцы и т.д. оставались в Фучжоу, пока матросы сгружали на берег привезенные тюки, чинили корабли, закупали товары, состав­ляли их описи, паковали и грузили на суда. К концу сентября, когда все торговые операции и приготовления к отплытию на родину за­вершались, окинавские корабли отплывали домой, чтобы потом вернуться для доставки дипломатов, едущих на Окинаву из Пекина.

В какой же части миссии находился Мацумура? Ответ на этот во­прос имеет принципиальное значение для понимания генезиса сти­ля Сюритэ. Если он остался в Фучжоу, то имел возможность в тече­ние нескольких месяцев знакомиться с фуцзяньскими стилями ушу. Если же отправился в Пекин, то перед ним могла раскинуться сов­сем другая палитра северных стилей. Увы! Никаких сведений на этот счет у историков нет. Соответственно, существует и два раз­ных, но почти в равной степени слабо обоснованных ответа на во­прос о том, где Мацумура почерпнул свои знания ушу.

Известные окинавские каратисты и исследователи истории сере­дины – второй половины XX в. – Нагаминэ Сёсин, Сокэн Хохан, На-кама Тёдзо и др. – утверждали, что Мацумура познакомился с не­сколькими стилями ушу в Фучжоу. Нагаминэ пишет, что Мацумура ездил в качестве посла рюкюсского королевства в Фучжоу дважды. Не называя даты первой поездки, Нагаминэ утверждает, правда, не указывая источника информации, что вторая поездка мастера в Фучжоу состоялась в 1859 г. Однако никаких деталей об обучении окинавца в Китае этот автор не сообщает. Вместо них – весьма уяз­вимое для критики и ничем не подтвержденное сообщение о том, что, по рассказам, специалисты из Фучжоу – одного из главных цен­тров практики ушу на юге Китая весьма уважали Мацумуру за его личные достоинства и незаурядное мастерство, что они радушно распахивали перед ним двери в свои залы и дозволяли свободно наблюдать за тренировками, несмотря на традицию секретности занятий ушу.

Сокэн Хохан и Накама Тёдзо утверждали, что Мацумура учился в Фучжоу ушу у «военных атташе» «А Сон» и «И Ва» (непонятно, впрочем, что делали китайские военные атташе в китайском же порту) и даже посетил овеянный легендами фуцзяньский монас­тырь Шаолинь-сы. Тут, правда, есть несколько проблем. Во-первых, стиль Сюритэ мало похож на Фуцзянь шаолинь-цюань. Во-вторых, еще в 1941 г. знаменитый китайский историк ушу Тан Хао после изу­чения письменных документов по провинции Фуцзянь и собствен­ных полевых исследований в своей книге «Шаолинь цюаньшу мицзюе каочжэн» («Изучение секретов шаолиньского кулачного искус­ства») показал, что фуцзяньского Шаолиня в действительности ни­когда не было!

Иную позицию по вопросу, где изучал ушу Мацумура, занимает японский исследователь Фудзивара Рёдзо. По его словам, записи переводчика из Кумэ-муры Кодзё Исё (1833-1891) свидетельствуют, что Мацумура постигал кэмпо в частном додзё наставника «И Ва» в Пекине. Это подтверждают и рассказы ученика мастера Итосу Ан-ко (1831-1916), который якобы не раз говорил: «Наставником Мацумуры был И Ва из Пекина». Им, ссылаясь на рассказы отца, вторит основатель школы Кобаяси-рю Тибана Тесин (1885-1969): «Некий „И Ва“ был наставником ушу в императорском дворце в Пекине». Исходя из этих данных, Фудзивара полагает, что в 1836 г. Мацуму­ра не задержался в Фучжоу, а выехал в Пекин.

Весь путь от Фучжоу до Пекина занимал от 40 до 90 дней. Марш­рут проходил через современные города Наньпин, Инцао, Цзинь-хуа, Ханчжоу. У города Чжэньцзян путешественники переправля­лись через реку Чаньцзян, далее через Янчжоу и Сюйчжоу добира­лись до г. Цзинань, близ которого переправлялись через Хуанхэ. Далее они двигались через Дэчжоу и Тяньцзинь и, наконец, попада­ли в Пекин. Протяженность маршрута, таким образом, составляла около 2,5 тысяч км. Большую часть пути миссии проделывали по воде на кораблях, но, тем не менее, дорога была очень утомитель­ной и подчас опасной, так что цинский эскорт из 50 воинов был не просто данью престижу.

Приехав в Пекин, официальные посланники Окинавы и их сопро­вождение останавливались в специальном гостевом дворце Хуйтунгуань, предназначавшемся для размещения послов и прочих официальных лиц, приезжавших в столицу Срединного царства из вассальных государств. За его стенами располагался рынок Небес­ной лазури, где рюкюсцы продавали привезенные с собой изделия ремесленников и скупали диковинки китайского производства. Бе­зопасность рюкюсских посланников, согласно установленному по­рядку, обеспечивали 20 телохранителей из числа гвардейцев Вось­мизнаменной маньчжурской армии, назначавшихся особым воен­ным чиновником, отвечавшим за безопасность иностранцев. По имеющимся данным, охраняли дворец Хуйтунгуань главным обра­зом воины ханьского происхождения (т.е. китайцы, а не маньчжуры).

Согласно «Подлинным записями великой династии Цин», окинавский полномочный посол Ко Дайкю прибыл в Пекин в конце декаб­ря 1836 г. Возможно, именно в этот день, как телохранитель посла в Пекин вступил и Мацумура Сокон.

Обычно окинавские даннические миссии проводили в Пекине око­ло 100 дней. Таким образом, Мацумура должен был провести в Пе­кине не менее 3-х месяцев, с декабря 1836 по конец марта 1837 г. Надо сказать, что время это для окинавцев, выросших в тропиках, было самым неподходящим, поскольку это самый холодный пери­од года в Пекине, когда дуют сильные ветры, и выпадает обильный снег.

В те дни трон занимал 8-й император маньчжурской ди­настии Сюань-цзун. Это было не лучшее время в истории маньчжурского правления. Многочисленные восстания различных религиозных сект и тайных обществ истощили казну государства, в страну ломились английские и фран­цузские колонизаторы, среди гражданских и военных чи­новников процветала коррупция, страна пришла в беспо­рядок. Короче говоря, попал Мацумура в Пекин в очень и очень непростое, беспокойное время. Зато ушу в эту эпо­ху процветало, так как владение им стало одним из важ­нейших факторов обеспечения собственной безопаснос­ти. Так что у Мацумуры, вероятно, было немало возмож­ностей познакомиться с китайскими воинскими искусства­ми. Тем более, что как телохранитель официального по­сла вассального государства он имел доступ во многие места, куда простая публика попасть не могла, и, как по­лагает Фудзивара Рёдзо, целыми днями жадно наблюдал за тренировками воинов Восьмизнаменной армии на их тренировочном полигоне или смотрел на занятия охраны императора, отрабатывавшей боевые приемы во Дворце воинской доблести – Уин-дянь.

Фудзивара предполагает, что гидом Мацумуры в его по­ходах по залам ушу был Сакугава Канга, который, по рас­четам, также входил в состав миссии. По имеющимся данным, это была уже третья поездка Сакугавы, и у него было немало влиятельных знакомых в городе. Вообще, Фудзивара считает, что Сакугава был своеобразным доб­рым гением для Мацумуры. По его мнению, именно он ре­комендовал каратиста на пост телохранителя посла, до­говорился со знакомыми китайскими чиновниками о пре­доставлении ему пропуска для выхода и входа в запрет­ный город, свел с нужными людьми. Фудзивара пишет, что невозможно представить себе, будто Мацумура, в ко­тором бурлила энергия и который прошел чрезвычайную по трудности тренировку в школе кэн-дзюцу Дзигэн-рю, мог ограничиться лишь своей официальной работой, про­ходившей главным образом в стенах дворца Хуйтунгуань. Он считает, что Мацумура выбирался из него наружу по вечерам и в одиночку предавался тренировкам на соседней площа­ди.

Когда и при каких обстоятельствах Мацумура познакомился со своим будущим учителем ушу мастером «И Ва», или, если призна­вать современное иероглифическое написание этого имени за под­линное, Вэй Бо по-китайски (яп. И Хаку), неизвестно. Фудзивара по­лагает, что «И Ва» был наставником императорских телохраните­лей, и что представил Мацумуру ему Сакугава Канга, который был давно знаком с мастером и практиковал тот же стиль ушу.

Какой стиль преподавал «Вэй Бо», совершенно неизвестно, да и имя его историки еше не отыскали в источниках того времени. Правда, Фудзивара обнаружил в анналах истории мастера по име­ни Пин Юнхэ. Его имя – Юнхэ – в японском прочтении звучит как «Эйва» – похоже на «И Ва». Может быть, именно он был учителем Мацумуры? Увы, никаких подтверждений этому нет.