Мадам Икс

Ужин в «Рапсодии» с мистером Индиго. Я не знаю, что это значит, это семантически бессмысленно.

Я принимаю душ, хотя уже чистая. Делаю депиляцию и наношу крем. Нижнее бельё — чёрное кружево, французское бикини от «Агент провокатор». Платье великолепно. Тёмно-красное, с высоким воротником, без рукавов, с разрезом по левой стороне почти до бедра, с открытой спиной и ассиметричной подписью «Вотье». Скорее всего, экземпляр с подиума от кутюр. Элегантно, сексуально, драматично. Платье в достаточной мере само заявляет о себе, поэтому я выбираю простые чёрные босоножки на каблуке. Лёгкий макияж глаз и губ, немного румян на скулы.

Сердце стучит, когда я выхожу в гостиную через сорок минут полностью готовая. Что-то мне подсказывает, что не стоит заставлять мистера Индиго ждать.

— Очень мило, Мадам Икс, — произносит Лен, но это ощущается, как формальность, как часть головоломки.

— Спасибо.

Он кивает и предлагает мне руку, согнутую в локте. Когда я беру Лена под руку, мои лёгкие замирают, а сердце оказывается в горле. Я следую за ним за пределы входной двери: толстый ковёр цвета слоновой кости, ровные стены, абстрактные картины, столик с вазой цветов. Короткий коридор, ведущий к пожарной лестнице: предостережение, аварийный выход, сигнал тревоги. Двери лифта хромированы и выглядят как зеркало. Окно возле аварийного выхода с видом на Манхэттен, летнее вечернее солнце своими золотыми лучами касается стёкол.

Фойе оказывается меньше, чем я думала.

В отверстие, где должна быть кнопка вызова, Лен вставляет ключ, который достаёт из кармана, и двери сразу же открываются. Нет никаких кнопок, есть только панель с четырьмя указателями, куда можно отправиться: Первый этаж, тринадцатый этаж, «Рапсодия», Пентхаус. Лен вставляет ключ, поворачивает его на указатель «Рапсодия», и мы поднимаемся наверх. Только ощущения движения нет, как нет и подъёма или опускания моего желудка. Краткая тишина, нет никакой музыки, и двери открываются с приглушённым звуком.

Мои ожидания разбиваются. Вдребезги.

В ресторане в разгар вечера нет болтовни о прекрасном обслуживании. Нет звяканья столового серебра о тарелки. Никто не смеётся.

Нет ни одного человека в поле зрения.

Ни официанта, ни администратора, ни шеф-повара.

Ресторан совершенно пустой.

Я делаю шаг вперёд, и тотчас двери между мной и Леном закрываются, оставляя меня одну. Мне кажется, будто моё сердце делает кувырок и стучит ещё быстрее. На данный момент мой сердечный ритм, безусловно, находится в зоне медицинского риска. Столик за столиком, и все пустые. На двоих, на четверых, шестиместные — все они накрыты белыми скатертями, в том числе и стулья, красиво сервированы, салфетки свёрнуты в сложные формы оригами, изделия из серебра лежат по обе стороны от посуды, бокалы расставлены в правом верхнем углу.

Ни один светильник в ресторане не горит, и я купаюсь в золотой тени сгущающихся сумерек, которые опускаются на здание в тридцать футов высотой через окна по всему периметру ресторана, занимающего целый этаж. Кухня открытой планировки расположена в центре, поэтому гости с трёх сторон могут видеть, как повара готовят еду, а сидящие за столиками на другой стороне зала, имеют возможность смотреть в окна и наслаждаться линиями горизонта. Лифт, перед которым я до сих пор стою, образует заднюю стенку кухни. «Мой» лифт один из четырёх в зале, с табличкой над дверью, говорящей о том, что он является частным, без публичного доступа, и где вместо кнопки вызова установлена панель с разъёмом под электронный ключ.

Тысячи вопросов проносятся в моей голове. Очевидно, моя квартира всего лишь одна из многих в этом здании. И ещё фойе за пределами моего жилья, которое предоставляет доступ лишь к лифту и пожарной лестнице. Однако, квадратных метров квартиры недостаточно, чтобы занять весь тринадцатый этаж. Зачем нужен частный лифт, который движется только в четыре места и требует ключа для доступа? У всех моих клиентов есть ключ? Или там стоит лифтёр?

Почему ресторан пуст?

Что я должна делать?

Слева от меня тихо колеблется мягкое высокое напряжение — играет скрипка, к которой присоединяется виолончель. Потом альт и ещё одна скрипка.

Я следую за музыкой и вижу перед собой захватывающее зрелище: небольшой столик задрапирован в белое, сервирован на двух человек, с бутылкой белого вина в мраморном ведре со льдом на подставке возле стола. Около полудюжины столиков вокруг были убраны, чтобы обеспечить широкое пространство, а по его периметру расставлены толстые белые свечи на пятифутовых высоких чёрных кованых подставках. Струнный квартет, состоящий из двух молодых мужчин в чёрных смокингах и двух девушек в скромных чёрных платьях, стоит в тени в нескольких футах.

Сразу за кольцом свечей стоит тёмный силуэт. Высокий, элегантный, мощный. Руки небрежно спрятаны в тёмно-серые карманы брюк. Без галстука, верхняя пуговица расстёгнута, что позволяет увидеть кусочек кожи. Пиджак застёгнут на среднюю кнопку. Малиновый платок сложен в треугольник в кармане пиджака. Густые чёрные волосы отброшены назад и уложены на одну сторону. Призрачное развлечение играет на тонких губах.

Я смотрю на его адамово яблоко.

— Икс. Спасибо, что присоединилась ко мне.

Этот голос, как булыжник, рухнувший с отвесного склона в каньоне.

У меня не было выбора, не так ли? Но, конечно, эти слова остаются застрявшими у меня в горле, наряду с моим сердцем и дыханием. Я осторожно ступаю на высоких каблуках по широкой комнате. Останавливаюсь возле стола, наблюдая, как длинные ноги делают несколько коротких шагов, и поднимаю глаза на сильный, чисто выбритый подбородок и сверкающие тёмные глаза.

— Калеб, — выдыхаю я.

— Добро пожаловать в «Рапсодию».

— Ты арендовал весь ресторан? — интересуюсь я.

— Не снял, а приказал закрыть его на вечер.

— Значит, ты — его владелец?

На его лице появляется редкая широкая улыбка.

— Я владелец здания, и всего, что в нём находится.

— Оу...

Мужчина пальцем указывает на мой стул.

— Садись, пожалуйста.

Я сажусь, складывая руки на коленях.

— Калеб, могу ли я спросить...

— Не можешь, — его сильные пальцы поднимают нож для масла и нежно постукивают по бокалу, звон которого, кажется, очень громким в тишине. — Давай насладимся тем, что нам подадут, а потом обсудим дела.

— Очень хорошо.

Я опускаю голову. Сосредотачиваюсь на дыхании и на замедлении своего пульса.

Я чувствую себя лучше и не слышу присутствие кого-то ещё. Поднимаю глаза и вижу человека неопределённого возраста, стоящего возле стола. Ему может быть тридцать пять, а может быть и пятьдесят. В уголках его глаз и рта морщины, глаза молодые и умные, волосы светло-каштановые с залысиной.

— Сэр, мадам. Хотите посмотреть меню?

— Нет, Джеральд, спасибо. Начнём с дежурного супа, а затем подайте фирменный салат. В моей порции никакого лука. Филе-миньон для меня, средней прожарки. Что касается леди, то она будет лосось. Овощи и картофельное пюре для нас обоих.