Мадемуазель Каприз

— Напрасно вы думаете, что я здесь прячусь, — фыркнула Валентина, — делать мне больше нечего.

— И что же вы здесь делаете?

— Я здесь живу. Вот так.

— Ну, ну, — Патрик просунул руку сквозь решетку и попытался ухватить Валентину за платье, но она успела увернуться.

— Что за выходки? — возмутилась девушка, — вы ведете себя, как пьяный грузчик.

— Это мое дело, как я себя веду. Я все равно доберусь до вас и тогда посмотрим.

— Мне уже все ясно. Вы просто хам.

— А вы — стерва.

— Что-о?

— Стерва, — повторил Патрик с мстительным удовольствием, — что, съела? Я еще доберусь до тебя.

— Не смейте мне тыкать! И вообще, оставьте меня в покое, наконец! Сейчас позову на помощь и на вас собак спустят. Посмотрю я тогда, как вы будете улепетывать.

— Сейчас ты будешь улепетывать, — Патрик снова сделал попытку поймать ее.

Валентина отскочила назад.

— Не дождетесь, — прошипела она злобно, — ишь, чего захотели!

— Я тебя достану, — пообещал он ей и глаза его при этом горели каким-то сумасшедшим блеском.

Валентина решила, что ей пожалуй все-таки стоит уйти отсюда.

— Не смейте больше сюда являться, иначе я сообщу в полицию, — сказала она напоследок и развернулась.

Бежать не стала, демонстративно идя не торопясь и с достоинством. Но до самой террасы чувствовала, как ненавидящий взгляд сверлит ей спину между лопатками, а это было очень неприятное ощущение.

Видимо, лицо у Валентины было не типичным, поскольку Анриетта, расставляя на скатерти столовые приборы, повернула голову и на пару секунд замерла.

— Что случилось? — спросила она недоуменно.

— Ничего, — мотнула головой девушка.

Еще не хватало посвящать кузину в свои проблемы! И без того, она рассказала ей слишком много.

А Патрик сюда больше не придет, не посмеет, испугается. Ведь не посмеет же? Валентина твердила это про себя, но сама вовсе не была в этом уверена. Кто его знает, вон, какое у него было лицо. Словно у сумасшедшего. Так что, все может быть.

— Тина, не юли, — подошла к ней Анриетта, — я же вижу, с тобой что-то происходит.

— Ничего со мной не происходит. Я просто подумала, что опоздала к ужину.

— Он еще и не начинался, — кузина пожала плечами.

— Тогда ладно.

Анриетта хихикнула.

— Что, проголодалась? На ночь много есть вредно.

— Думаешь, я потолстею? — спросила та до странности равнодушно.

— Тебе не мешало бы и потолстеть немного. Никогда бы не назвала тебя толстой, даже если б надела очки Луи.

— А он носит очки? — теперь Валентина проявила интерес.

— Да, — коварная мадам Леруа рассмеялась, — когда думает, что его никто не видит. Видела бы ты, какое смешное лицо у него в этих очках!

— А ты?

— Я? Господь с тобой, Тина. У меня прекрасное зрение. Я их просто надевала… как-то раз.

— Или два, — добавила Валентина, — или три. А он разрешает тебе их надевать?

— Ха-ха. Чем меньше он знает, тем лучше спит. Кстати, запомни на будущее три основных правила. Первое: никогда не говори мужу, сколько ты тратишь денег на одежду и прочее, второе: никогда не рассказывай, какой успех у мужчин имела до свадьбы, и третье: ни в коем случае не сообщай ему, что ты делаешь в его отсутствие. А если спросит, то соври.

— А если я не делаю ничего дурного?

— Тогда тем более. Он решит, что ты выдумываешь. Но тсс, Луи идет, — Анриетта приложила палец к губам и непринужденно сменила тему разговора, — да, сегодня замечательная погода, а завтра будет адская дара, точно тебе говорю. У меня такое предчувствие.

— Жара, говоришь? — проговорил Луи, входя, — все ясно. Завтра будет дождь.

— Вечно он так, — Анриетта легонько шлепнула его по руке, — у-у, противный!

Валентина рассмеялась. Ей нравилось наблюдать, как препирается кузина со своим мужем. Однако, за все время, что она тут гостила, супруги еще ни разу не поругались. Все их перепалки носили шутливый характер. Тем более, что с Анриеттой очень трудно было поругаться, она была веселой и легкой в общении. Ей было проще уступать, чем упираться и настаивать на своем. А не на уступках ли строится семейная жизнь?

— Так, кажется, все готово, — подытожила кузина, критическим взглядом осматривая стол.

— Неужели, мы в кои веки сядем ужинать? — осведомился ее муж, — а я думал, что нас накормят лишь болтовней.

— Будешь ворчать, вообще ничего не получишь, — пригрозила ему Анриетта.

Они сели за стол. Как всегда, Луи развернул газету и погрузился в чтение. Его жена указала на него кузине, они обе тихо прыснули и низко склонились над тарелками.

— Я все слышу, — прозвучал голос Леруа из-за газеты.

Фырканье стало куда громче.

— После ужина сыграем в шахматы, кузина? Я тут на досуге обдумал одну комбинацию.

— И не пытайся, — засмеялась Анриетта, — Тину тебе ни за что не обыграть. Меня просто распирает от заслуженной гордости за наш несчастный, угнетенный пол.

— Не прибедняйся. Разве не мы, мужчины, постоянно находимся у вас под каблуком?

Они весело рассмеялись.

— Ну, так как насчет шахмат? — не оставлял начатую тему Луи.

— Хорошо, — кивнула Валентина, — проверим вашу комбинацию.

Тут налетел внезапный порыв ветра и на веранде стало прохладно. Все поежились.

— Кажется, завтра все-таки будет дождь, — заметила Валентина.

— О нет, что вы, кузина. Это предвестник адской жары, предсказанной Анриеттой. Ее предчувствия никогда ее не обманывают. Они только действуют наоборот.

— По крайней мере, они хоть так действуют, — заметила его жена, — ты и того не умеешь.

— Зачем? Вот тут в газете сказано, что завтра ожидается сильный дождь и ветер. Зачем мне руководствоваться столь тонкими и ненадежными понятиями, как предчувствия и интуиция?

— Что ты там еще вычитал? — Анриетта попыталась отобрать у него газету, — научили тебя читать на свою голову.

10 глава

На следующий день шел проливной дождь. Он шумел сплошной стеной, на улицу было невозможно даже высунуть носа, чтобы не промокнуть до нитки за считанные секунды. Все утро Валентина на пару с Луи наперебой подшучивали над хваленой женской интуицией, коей была так щедро наделена Анриетта и довели ее в конце концов, так что она взмолилась: