Мадемуазель Каприз

— Да хватит вам, наконец! Неужели, я должна за одну-единственную ошибку расплачиваться всю жизнь?

— Одна-единственная? Не скромничай. Такие ошибки у тебя случаются каждый божий день.

— Значит, сегодня мы не поедем в гости? — поинтересовалась Валентина.

— Какие гости в такой дождь? — кузина покачала головой, — мы промокнем до нитки, не успев дойти до пролетки. Лично я против таких рискованных экспериментов.

— А мне так хотелось увидеть майора в отставке и его четырех дочерей.

— Мы поедем к нему завтра, не расстраивайся. Я и сама рассчитывала провести сегодняшний день иначе.

— Интересно, почему бы это? Я еще вчера предсказывал вам, что сегодня будет дождь. К тому же, он вполне может растянуться надолго.

— Ну уж нет. Не хочу.

— Это ты ему скажи, — Луи кивнул за окно.

— Чем будем заниматься? — Анриетта взглянула на кузину, — может быть, пойдем сыграем что-нибудь на рояле? Правда, я давно уже не тренировалась.

— Я тоже, — отозвалась Валентина.

— Тогда пошли. На твоем фоне мои ошибки будут не столь заметны.

— Может быть, наоборот? — и девушка погрозила ей кулаком.

Они прошли в гостиную, где стоял инструмент.

— Что будем играть? — спросила Валентина.

— Ты — гостья, тебе и выбирать.

— А я не знаю. Что тут у нас? — она взяла ноты и лениво их перелистала, — вот, "Лунная соната", к примеру.

— Она слишком грустная.

— Тогда это. "Орфей в аду".

— А это чересчур веселое. Ладно, давай сонату. Как раз по погоде. Медленно, печально и заунывно.

Анриетта устроилась на стуле, расправив платье. Валентина помедлила и села рядом с ней.

— Я уже почти не помню, как выглядят ноты, — пожаловалась она.

— Раз, два, три, четыре, начали, — скомандовала кузина, невзирая на ее нытье.

Они заиграли, точнее, пытались, но с первого раза у них ничего не вышло. Вскоре, дело пошло лучше и лучше, кузины приноровились.

— Вот и хорошо, — кивнула головой Анриетта, — почти прекрасно. Мне уже начинает это нравиться. Кстати, Тина, я написала тете Марго, что ты гостишь у нас, как мы и договаривались. Думаю, это ее успокоит.

— Вряд ли, — хмыкнула Валентина, — точнее, разозлит. А тетя Олив начнет хвататься за сердце. Знаю я их. Господи, хотя бы сегодня бы могла бы не напоминать мне об этом.

— Ты все еще беспокоишься о том, что о тебе будут думать? Глупости. Если это столь важно, можешь не возвращаться туда вообще.

— Да? А жить я где буду?

— Здесь.

— Здесь? Ты хорошенько подумала, Анриетта? Да уже через месяц ты будешь мечтать о дне моего отъезда.

— Ну уж нет. Я сто лет тебя не видела.

— Все когда-нибудь надоедает. К тому же, что скажет твой муж?

— Мой муж будет в восторге. Наконец-то у него появился достойный противник в шахматы. Он сам будет уговаривать тебя погостить еще немного, вот увидишь.

— Одно дело, погостить, и совсем другое, остаться постоянно.

— Будто бы, ты будешь жить с нами всю оставшуюся жизнь, — фыркнула Анриетта, — уверена, года не пройдет, как ты выскочишь замуж и оставишь нас в одиночестве.

Валентина скептически хмыкнула.

Через два часа в гостиную заглянул Луи и постояв немного у двери, заметил:

— Дождь давно уже закончился, если это вас еще интересует.

Они обернулись и разом посмотрели в окно.

— Еще как интересует. Смотри-ка, точно, — обрадовалась Анриетта, — вот и чудно. Теперь мы сможем поехать в гости. Пошли скорее, Тина, а то брюзга-майор совсем зачахнет без нашего общества.

— Да, торопитесь, иначе приехав, мы застанем его бездыханный труп, — рассмеялся Луи, — что, кстати, весьма вероятно, если вспомнить, как вы быстро одеваетесь.

— Ерунда, — насупилась его жена — полчаса — есть, о чем говорить!

— Об этом, разумеется, говорить не стоит. Но получаса тебе никогда не хватало.

Анриетта взяла хихикающую Валентину за руку и потащила к двери.

Они долго примеряли платья перед зеркалом, совсем позабыв про свое клятвенное обещание поторопиться. Как водится, зеркало им казалось слишком маленьким и они оттирали друг друга в сторону. Когда же вспомнили, для чего, собственно, они одеваются, прошло больше часа.

— Ой, — спохватилась Анриетта, — там Луи, наверное, уже весь извелся. Пошли скорее, Тина. Хватит вертеться. Ты и так красивая. Ты всех затмишь.

— Кого мне там затмевать, беднягу майора? — съязвила та.

Они спустились вниз и застали следующую картину. Луи преспокойно сидел в кресле и читал газету. Слышав шаги, он поднял голову.

— О-о, — протянул он, — явились, наконец. Неужели, это произошло? Я уже собирался ложиться спать.

— Успеешь, — пообещала ему жена, взяв его под руку, — впереди тебя ждут бесконечные рассказы майора, под них особенно сладко спится. Поехали. Если мы поторопимся, поспеем прямо к обеду.

— Господи, ты мне напомнила, — Луи поморщился, как от зубной боли, — конечно, майор и его рассказы об Индии. Как я мог забыть!

— Это так ужасно? — полюбопытствовала Валентина.

— Поживешь — увидишь, — загадочно отозвалась кузина.

Они вышли во двор и сели в пролетку.

По дороге Анриетта просвещала кузину насчет привычек майора в отставке, разумеется, безбожно сочиняя при этом. Луи только посмеивался, а Валентина удивленно расширила глаза.

— Он спорит до посинения, — продолжала пугать ее кузина.

— Точно, пока не треснет, — внес долю разнообразия ее муж и расхохотался.

— Тихо ты. Но зато любит порядок, как все военные. Его дочери встают по звонку и делают все в строгом порядке и по расписанию. Не знаю, может быть, они еще и маршируют под бравурную музыку.

— Вряд ли. Майор ненавидит музыку, — смеясь, уточнил Луи.

— Только не военные марши.

— О Господи! Вы шутите, да?

— Кто, мы? Сама все увидишь.

— Да хватит вам. Еще скажите, что его гости, входя, отдают честь и щелкают каблуками.