Мадонна Фьора, или Медальон кардинала делла Ровере

— Не нужно, я справлюсь.

— Как скажете, — она повернулась и наблюдала, как он перетягивал себе левое бедро связанными в ленту полосками ткани. — Ну как, хватает?

— Вроде да, но из двух, все же, получилось бы надежнее. Однако у вас платка нет…

— У меня есть кое-что получше. У двери вроде никого, но кто его знает, где слышно то, что мы тут говорим? Поэтому я вам сейчас предмет дам, а вы его возьмете, и не будете комментировать, — она достала из внутреннего кармана жакета маленький пистолет и вложила ему в руку.

Сказать, что он был изумлен — значит, не сказать ничего.

— Но… как? — а в глазах недоверие.

— А меня почти не обыскивали. Только сумку.

— Вроде они не выглядели совсем уж идиотами?

— Нет, они просто, ну… не заметили. Я захотела, чтобы не заметили, и они не заметили.

— Вы мне что за сказки рассказываете? — он был по-прежнему недоверчив и хмур.

— Да вы там же были и сами все видели. Не нравится — отдавайте обратно. Я просто решила, что вы лучше меня сможете им воспользоваться.

— Предположим, — он убрал оружие во внутренний карман. — И что еще у вас есть?

— Полезного? Пара обезболивающих таблеток. Сумки может с собой не оказаться, а надобность — возникнуть, поэтому они у меня во всех карманах. Нужно?

— Пожалуй, — он смотрел на нее с возрастающим интересом.

Она достала ещё из одного кармана маленькую изящную таблетницу, открыла ее. В трех отделениях лежало несколько видов таблеток.

— Вам вот эти, — и показала на крупные, в глянцевой оболочке.

— Пока обойдусь одной, — сказал он, подцепил пальцем таблетку и проглотил. — Воды у вас, случайно, нет?

— Увы, — она закрыла таблетницу и убрала ее обратно.

— Скажите, а вы что, умеете стрелять? — спросил он через некоторое время.

— Да, — просто ответила она.

— И где вы учились?

— Дома. В смысле, дома у дядюшки. Он учил кузенов, а я напрашивалась с ними. Он считал, что это блажь, но решил, что мало ли как жизнь повернется и что вредным не будет. Так и научилась.

— Ну да, я должен был догадаться.

— Нет, не должны были. У него не в обычае мешать службу и семью. Тетушка отродясь оружия в руках не держала, кузина Марго тоже. Это я оказалась неправильная.

— И как — были случаи применения по назначению этого пистолета?

— Ну… если честно, только людей пугала. Обычно просто показать было достаточно. А, еще один раз в воздух выстрелила, очень уж был человек непонятливый. Впрочем, он был сильно пьян.

— Но в цель вы попадаете?

— Обычно попадаю.

— Это хорошо, — он распрямил раненую ногу, зашипел, сел поудобнее. — А что вы там говорили про то, что этот жук Пронтио лгал? Расскажите-ка поподробнее. Откуда вы знаете?

— Да я не смогу вам этого объяснить, я слов-то таких не знаю, — пожала она плечами.

— А вы попробуйте, подберите нужные слова. Потому что из-за этого вашего заявления все и заварилось.

— Видите ли… я чувствую, говорит человек правду, или нет. По крайней мере, как он сам думает, правда то, что он говорит, или неправда. И вижу, когда человек хочет что-то скрыть.

— Всегда и про всех?

— Ну да.

— Ничего себе! То есть что, вас бесполезно обманывать? — он изумленно воззрился на нее.

— Получается так.

— Какая у вас… странная жизнь, — хмыкнул он.

— Это не всегда хорошо. Никаких иллюзий, понимаете.

— А ведь понимаю, — он заинтересованно на нее посмотрел. — О, мы все равно тут сидим, и делать нам нечего. Давайте так: я вам говорю факт, а вы говорите, правду я сказал или нет?

— Ну, давайте, — она пожала плечами.

— Начинаем. Например…, - он задумался, а потом произнес: — В пять лет я выпрыгнул из окна дома и сломал ногу.

— Правда.

— Да, правда. Дальше… Мы с Лодовико учились в одной школе.

— Нет.

— Верно, нет. Мы познакомились позже. Наш Карло влюблен в Анну и тайно встречается с ней.

— Нет. Это я и так знаю. Она совсем с другим человеком встречается.

— Ладно… На прошлой неделе я разбил машину.

— Правда. Ой, а как это получилось? — она распахнула глаза и уставилась на него.

— По дурости, как еще такое может быть?

— И никто не пострадал?

— Нет, никто.

— Да, кстати, правда. И хорошо.

— Конечно! Но мы продолжаем? Мне доводилось бывать в Африке.

— Правда.

— И в Антарктиде.

— Нет.

— Я совершил кругосветное плавание.

— Нет.

— И облетел Землю на самолете.

— Как? Это же правда, да?

— Да. Просто: время от времени самолет приземлялся, заправлялся и прочее и летел дальше. Вам генерал не рассказывал? Это была его идея, я так, рядом затесался.

— Нет, не рассказывал, но впрочем, я после университета не слишком часто бываю дома.

— Скажите, как вам это удается? Ну, знать, правду человек говорит или врет?

— Я такая родилась. Кто-то рождается с четырьмя почками, кто-то с шестью пальцами, а кто-то — вот как я.

— И зачем вы так про себя говорите?

— Чтобы без иллюзий.

— Да ладно вам! Слушайте, я всегда считал, что разбираюсь в людях. Давайте, я тоже попробую угадать, говорите вы правду или нет?

— Ну… попробуйте, — она задумалась на некоторое время. — Когда мне было шесть лет, я осталась без родителей.

— Ваш отец — брат генерала, так? Он говорил, что его брат с супругой погибли в автокатастрофе. Да, по времени получается. Выходит, правда.

— До десяти лет я воспитывалась дома и не знала никаких учебных заведений.

— Да вряд ли. Хотя… кто его знает? Но вы же воспитывались в доме генерала, он человек упорядоченный… Ответ «нет».

— Правильный ответ, и ход ваших рассуждений тоже правильный. Ладно, продолжим. В юности я два месяца прожила в Нью-Йорке.

— Теоретически возможно. Пусть будет «да».