Маешка

Примерно часа через два, трое из игравших, в том числе и крепыш, похожий на таксиста, поднялись из-за стола, проигравшись дочиста. Они откланялись вежливо - кроме таксиста, отчего у Маёшки окрепло подозрение, что он и есть тот самый шофер такси и растворились в зале среди многочисленной публики. Маёшка проводил их взглядом и опустил глаза: на краю стола перед ним лежала внушительная груда фишек, в основном, высокого достоинства - игра шла по крупной, благодаря старухе в декольте. Она уже трижды посылала своего человека, неотлучно находившегося позади ее стула, разменивать деньги, покупать фишки, рисплачивалась наличными. За столом оставалось четверо игроков, включая Маёшку, но главная игра шла между ним и старухой. Когда она брала карты, на пальцах ее сверкали, будто подмигивали издевательски, крупные бриллианты. Маёшка скорчил рожу этим дорогим камням. Он продолжал выигрывать. Дважды мимо их стола проходил хозяин, бросал быстрый, внимательный взгляд на кучу фишек, на карты в руках Маёшки, старухи, и отходил с каменным лицом. Официанты, то слева, то справа подлетали к их столу, предлагая напитки и соки. Старуха заказала теплое молоко, и теперь потихоньку отхлебывала из высокого стакана, то и дело роняя с губ капли на дорогое платье, на зеленое сукно стола. Он старался не смотреть на нее, хотя стоило бы - она проиграла ему кучу денег. Вокруг их стола собирались люди, следя за захватывающей игрой.

– Я устала, - вдруг сообщила ему старуха голосом дивы на пенсии; - Не возражаете, если мы на несколько минут прервем игру?

К ней тут же услужливо склонился огромный детина, ее человек, но она отмахнулась от него, и осталась сидеть за столом. Тем не менее, детина исчез и через мгновение возник бесшумно с огромным покойным креслом в руках, и усадил учтиво старуху в это кресло. Старуха вся ушла в глубь кресла и грудь ее в декольте сморщилась.

– Не возражаю, - сказал Маёшка с большим опозданием, следя за всеми этими манипуляциями.

– Вы хорошо играете, - оказала старуха.
– Вы - профессионал?

Толпа вокруг их стола распалась, стала расходиться, перемывая косточки старухе и обсуждая ее проигрыш.

– Не думаю, - ответил он нетвердо.
– Просто мне иногда очень везет и я заранее чувствую это.

– Интересно, - оказала она.
– Как можно это чувствовать?

– Ну, я не знаю, - он пожал плечами.
– Сегодня ночью, например, я видел сон.

Он вспомнил свой сон и даже собирался его рассказать, когда вдруг сообразил, что ничего, предвещавшего хорошее, в этом сне не было, как раз наоборот: он смотрел в дырку в тюремной стене, ожидая увидеть другую, лучшую жизнь, а увидел одну лишь темноту.

Но старуха не стала расспрашивать его о сне, а поинтересовалась:

– А чутье вас ни разу не обманывало?

– Обманывало, - подумав, ответил он, - Но все равно хотелось попробовать.

– Это верно, - сказала старуха.
– Мне это знакомо. Некоторое время они молчали. Она отпила из стакана и глянула на фишки перед ним.

– Вы могли бы обменять их, - сказала она.

Он тоже поглядел на фишки, от которых рябило в глазах.

– Да, - сказал он.
– Верно. Я так и сделаю.

– А потом мы продолжим игру, - сказала она.
– Хотя, я думаю, вряд ли уже сегодня мне повезет.

– Не говорите так, - сказал он.
– Не падайте духом.

– Спасибо, - сказала она.
– Вы очень любезны.

– Мне позвонить надо, - сказал он.
– Вот я и позвоню заодно.

– Да, да, - сказала старуха.
– Небольшое удовольствие сидеть и разговаривать со старухой, верно?

– Ну что вы?..
– пробормотал он.
– Я скоро вернусь.

Он стал собирать фишки со стола, и несколько штук уронил на пол. Тут же подлетел официант и подал ему удобный пакет для фишек.

Он собрал все в пакет, не стал нагибаться, чтобы подобрать уроненные. Старуха старалась не смотреть на него. Какой-то, видимо, проигравшийся гость, толстенький, юркий человечек на его глазах ловко нырнув под стол, поднял парочку фишек и только, счастливый, засунул их в карман, угодливо поглядывая на него, как тут же к озорнику подлетели двое охранников в масках чертей, схватили за руки, уволокли в ад.

Маёшка подошел к кассе и высыпал из пакета свои фишки. Кассирша, высокая, с очень сексуальной внешностью девушка, очаровательно улыбнувшись ему, стала подсчитывать. Он следил за ней, сам невольно улыбаясь. К нему подошел хозяин.

– Ты хорошо играл, - сказал он.

– Я же говорил - сегодня мой день, - напомнил ему Маёшка.

– В следующий раз, когда ты так скажешь, я более внимательно отнесусь к твоим словам, - сказал хозяин.
– Забери пока деньги. Маёшка посмотрел и увидел руки кассирши, холеные, прекрасные руки, благоухающие и тоже, казалось, улыбавшиеся. Они протягивали ему пухлые пачки денег. Он забрал их и рассовал по карманам.

– Желаю удачи, - оказал хозяин и отошел от него.

– Мне надо позвонить, - сказал Маёшка девушке.

– Телефон там же, где и всегда, - сказала она, впрочем, по-прежнему улыбаясь.

– Я еще подойду к вам, не огорчайтесь, - сказал он.
– Просто пока идет игра, не хочется ломать ход... Вы понимаете?

– Что вы?
– она вся расцвела от слов Маёшки.
– Я все понимаю.

Вы можете пройти в кабинет хозяина, - и прибавила, видимо, решив, что ему станет приятно, - Он к вам очень хорошо относится.

– Время от времени, - оказал Маёшка.
– Время от времени.

Он вошел в кабинет хозяина и застал того, внимательно разглядывавшим ногти, покуривая толстую сигару-пушку. Хозяин вопросительно уставился на него.

– Мне позвонить надо, - сказал Маёшка.
– В тишине. Одному.

– На, - хозяин бросил ему трубку "панасоника", - Иди в заднюю комнату.

Маёшка прошел в заднюю комнату, совершенно безликую, с широким диваном и одним креслом. Здесь он баб щупает, - подумал он и вспомнил ослепительную кассиршу.

Он набрал номер и стал ждать. Трубку подняли.

– Здравствуй, дорогая Фирамида До, - сказал он.

– Маёшка.
– послышался в трубке радостный детский голосок.

Вдруг дверь приотворилась и стали просовываться в комнату мерзкие хари черти и мертвые, белые маски, они захихикали и жутко заблеяли разом.

– Фирамида До! Фирамида До!
– хихикали и хохотали они, свистели и издавали непристойные звуки.

– Пошли вон!
– заорал Маёшка, рассвирепев, поднялся и пошел на них.
– Я с дочкой говорю!

Рожи, испугавшись, исчезли. Он резко распахнул дверь, но не увидел в комнате никого, кроме хозяина. Тот теперь, сняв носки, полировал ногти на ногах. Маёшка плотно прикрыл дверь и сказал в трубку:

– Как у нас дела, Фирамида До?

– У нас дела хорошо, - послышался голос, от которого у него сладко заныло сердце.
– А с кем Маёшка кричался?

– Да ни с кем, - сказал он.
– А что делает Фирамида До? Или ты уже не Фирамида До.

– Нет, я еще Фирамида До, но скоро буду другая, я еще не придумала, какая.

– А почему тебе не нравится твое настоящее имя?
– спросил он, не зная о чем с ней говорить и только желая услышать еще и еще раз ее милый голосок.

– Я его буду носить, когда стану большая, - сказала она.