Мафия Беннет

— Ты, должно быть, моя новая соседка! — Девушка бросилась на меня сзади, обхватила руками и прижалась щекой к плечу.

Джанин испуганно вскрикнула, но я не обратила на нее внимания.

Через секунду руки, сжимающие меня, исчезли, и показалась сама девушка. Она положила ладони мне на плечи и внимательно осмотрела с головы до ног.

Я сделала то же самое. Лицо в форме сердца с небольшим острым подбородком, потрясающие черные волосы, изящный нос, маленький рот, полные чувственные губы, как в приглашении на вечеринку в честь Дня святого Валентина, и большие темные глаза — яркие и живые.

Этому последнему я по-настоящему позавидовала. В девушке было то, чего не хватало во мне — жизнь.

В отличии от других девочек, я никогда не завидовала красоте Брук или ее богатству. Удивительно, но даже в школе для «богатых детей» все считали, сколько у кого денег. Я была в самом низу списка, а Брук, как шептались вокруг, —

наверху.

Потом будут и другие слухи, косые взгляды, слово «мафия», брошенное как насмешка, но все это случится позже, а пока нам было по двенадцать, и это был наш первый семестр в «Хиллкрест».

С одними девочками мы подружились, с другими — нет. Некоторые приходили поболтать и просто провести время, и вскоре нашу комнату прозвали «комнатой сексуальных парней». Не потому, что у нас бывали мальчики. Ничего подобного. Я бы умерла от смущения, если какой-нибудь симпатичный парень просто посмотрел на меня. Наша комната получила такое название из-за фотографий, которые Брук расклеила по стенам.

Не было девчонки, которая бы не замирала от восторга перед плакатом с лучшим футболистом в США Аароном Джонасоном или известным актером из всеми любимого сериала, или чертовски сексуальной моделью. У Брук, казалось, были фотографии самых красивых парней, однако некоторые из них походили на личные снимки.

Брук не говорила о своей семье, но как-то призналась, что на тех фотографиях ее родные братья.

Всего их было четверо: старший Корд, погодки Кай и Таннер, и самый младший Джона.

У восемнадцатилетнего Корда было угловатое лицо и короткие волосы "ежиком". Брук сказала, что он самый скрытный из братьев и обозвала «творческой натурой». Она почти прошипела это как ругательство, а потом пожала плечами и добавила, что он хочет стать художником.

Следующим по старшинству должен был идти пятнадцатилетний Кай, но Брук запнулась, пожевала губу, а потом заговорила о четырнадцатилетнем Таннере. Ее глаза загорелись, а лицо осветила яркая улыбка.

— Таннер очень гордится своими длинными волосами, и постоянно то осветляет их, то красит в черный. Он забавный, Рей, правда забавный, а еще он высокомерный придурок. Все здешние девушки умерли бы за него, точно бы умерли!

Я до сих пор помнила все письма, которые Брук получала от Таннера, — ее почтовый ящик был просто забит ими.

Когда она начала описывать Джону, то говорила так, словно боялась его обидеть.

— Джоне всего девять, еще совсем ребенок. Он обожает Кая... — Брук замолчала и потерла лоб. — Но он не похож на нас.

Я посмотрела на фотографию, где Джона сидел на коленях Брук. Они прижимались щеками, и было заметно, что кожа у Джоны чуть темнее, чем у остальных Беннетов. Однако все они были очень красивыми, и я не знала, кому отдать свое сердце.

Я снова обратил внимание на телевизор.

Сейчас волосы Брук были такими же длинными, как и в школе. Помниться, она категорически отказывалась их стричь и однажды ужасно поссорилась с отцом из-за этого — он даже гонялся за ней с ножницами. Больше она ничего не сказала. Так было всегда, когда речь заходила о ее семье: Брук просто упоминала какой-нибудь случай, без подробностей. Она словно чуть-чуть приподнимала защитную стену, а потом быстро опускала.

Я тихо вздохнула.

В школе нас дразнили сестрами. Мне это нравилось, хоть я и не признавалась, поскольку не знала, как к этому относилась Брук. Я никогда не понимала, почему нас так называли. Мы обе темноволосые, но на этом сходство заканчивалось: я была бледной дылдой с раскосыми глазами, а Брук смуглой миниатюрной красоткой. Брук часто вздыхала, что я высокая и могу быть моделью, но она ошибалась. Судя по фотографиям — на одной Брук позировала в бикини — моделью стала она, и небольшой рост не был помехой. Брук могла пойти в модельный бизнес хотя бы за тем, чтобы прославиться, и именно поэтому история о ее исчезновении появилась на канале New York News.

— Это она, верно? — снова спросил Блэйд,и вдруг насторожился. Снаружи послышался шум машины.

Хижина, которую мы арендовали, находилась в лесу и принадлежала другу друга другого друга. Вероятно, цепочка «друзей» была еще длиннее, для чего были причины, как и для того, чтобы Блэйд поспешил к компьютеру, и подключился к камерам наружного наблюдения. Спустя пару секунд он расслабился и снова включил новости.

Отбой тревоги. Приехала наша третья соседка — Кэрол. Однако я лишь краем уха слышала, как она открыла сетчатую дверь и что-то с грохотом уронила на пол, потому что буквально прилипла к экрану телевизора.

Там появился Кай Беннет.

Во рту стало горько от подступившей желчи.

Он смотрел прямо в камеру тем же взглядом, которым много лет назад смерил меня. Его я запомнила навсегда, и сейчас эти глаза были такими же мертвыми, как и тогда.

Я невольно вздрогнула.

Кая Беннета я видела вживую всего один раз, но и этого хватило, чтобы его возненавидеть.

Глава 2

Тринадцать лет назад

— Райли, дорогая?

Мне нравилась миссис Патрисия. Она была самой милой и доброй из всех учителей. Остальные чуть ли не орали на нас, а она говорила спокойно и тихо. Наверное, поэтому я не услышала, как она окликает меня. Мы писали тест, я застряла на шестнадцатом вопросе и подняла голову, только когда девушка, сидевшая сзади, похлопала меня по плечу.

Миссис Патрисия стояла в дверях вместе с… директрисой.

Меня охватило дурное предчувствие. Директриса никогда не приходила за мной, а ее хмурый взгляд и неодобрительно скривившиеся губы не предвещали ничего хорошего.

Я снова посмотрела на миссис Патрисию. Та улыбалась, но в ее улыбке чувствовалась печаль и... сострадание.

«Она жалела меня? Из-за мамы? Она...»

В горле встал ком, мешая дышать.

— Райли, подойди сюда и захвати свой тест, — попросила миссис Патрисия.

— И соберите вещи, вы не вернетесь на урок! — рявкнула директриса.

Это привлекло внимание учениц. Те, кто еще не смотрели, подняли головы.

Миссис Патрисия неодобрительно покосилась на директрису, подошла ко мне и начала собирать учебники.