Мафия в США

Президент Дж. Буш заявил в апреле 1989 г., что настала пора «объявить мировую войну наркотикам», и призвал к координации усилий всех государств в пресечении контрабанды наркотиков. Вместе с тем президент указал, что настало время, когда США должны отказаться от «взваливания вины» за распространение наркотиков на другие страны мира и активизировать свои собственные усилия по борьбе с наркоманией».

Многочисленные заявления об угрозе захвата власти в стране организованной преступностью кое-кому могли показаться явным преувеличением возможностей мафии. Но «Уотергейт» показал всей стране, что опасность захвата мафией Белого дома была политической реальностью.

«Уотергейт» — не обычный скандал, которыми столь богата политическая история США. И дело даже не в том, что «Уотергейт» закончился изгнанием президента из Белого дома — первый случай такого рода в истории страны. Эта скандальная история представляет несомненный интерес в первую очередь потому, что убедительно свидетельствует об укреплении политических позиций мафии, получившей прямые выходы на Белый дом.

Об «Уотергейте» опубликованы десятки томов в США и в других странах. Писали об этом и многие советские авторы.

И, очевидно, можно ограничиться кратким изложением истории вопроса. 17 июня 1972 г. в штаб-квартиру национального комитета демократической партии, расположенную в центре Вашингтона в огромном административно-жилом здании «Уотергейт», проникли взломщики.

Полиция задержала пятерых мужчин, четверо из них принадлежали к контрреволюционной кубинской эмиграции. Участники операции работали в полиции кубинского диктатора Батисты, после победы революции сотрудничали с ЦРУ и мафией. Пятый участник преступной акции Джеймс Маккорд был членом комитета по переизбранию Никсона и многолетним сотрудником ФБР, позднее — ЦРУ.

Медленно начал распутываться клубок темных махинаций ближайшего окружения президента. Многие из этого окружения были опытными работниками ФБР, ЦРУ, других правительственных ведомств. Цель проникновения в национальный комитет конкурирующей партии заключалась в том, чтобы получить информацию, которая помогла бы одержать победу над противником в приближавшейся избирательной кампании по переизбранию президента. Это был типичный почерк мафии, имевшей свою разведку и контрразведку. Расследование «Уотергейта» привело и к прямым выходам на мафию, которые имели люди из близкого окружения президента Никсона.

Связи будущего президента с «Коза построй» восходят к 40-м годам. Молодой конгрессмен Р. Никсон часто отдыхал в те годы в Майами в отеле «Уоффорд», который являлся настоящей штаб-квартирой мафии, где встречались и обсуждали свои преступные акции Лански, Костелло и другие лидеры «Коза ностры». Сенатский комитет, расследовавший в 1950–1951 годах организованную преступность, констатировал, что этот отель «стал местом встреч главарей рэкетиров и гангстеров всей страны».

В работах, посвященных жизни и деятельности Никсона, обоснованно отмечается, что соответствующее место отдыха избрано будущим президентом не случайно. Уже в то время он участвовал в сомнительных финансовых аферах, замыкавшихся на мафию.

Специалисты, занимающиеся изучением психологии уголовных преступников, утверждают, что, достигнув высокого положения и материального благополучия, такой преступник нередко все равно возвращается к своим старым деяниям.

Наверно, все же привычка — вторая натура. Во всяком случае Ричард Никсон, выйдя в 1952 г. на большую политическую орбиту, баллотируясь в вице-президенты страны, по инерции продолжал заниматься сомнительными финансовыми операциями. 34-летний лидер правых кругов республиканской партии был публично обвинен в политической коррупции и обвинения эти были более чем обоснованы. Рушилась столь долго и тщательно готовившаяся карьера.

Никсон поставил на карту все. Была подготовлена специальная телевизионная программа, чтобы помочь незадачливому кандидату в вице-президенты оправдаться в глазах общественности. Было подсчитано, что эту телевизионную программу смотрели и слушали девять миллионов человек — половина имевшихся тогда в стране телезрителей.

Никсон держался уверенно и даже агрессивно, находчиво и остроумно отвечал на вопросы градом сыпавшиеся от телекомментаторов. Очевидно, сказалась его продолжительная работа в качестве члена комитета палаты представителей по расследованию антиамериканской деятельности, где он получил немалую практику политических дискуссий. Утверждали, даже, что Никсон проявил незаурядный актерский талант. Но все же осталось какое-то неприятное впечатление от его выступления. Чувствовалось, что Никсон виноват, но его оппоненты не в состоянии доказать это.

Отклики на появление кандидата в вице-президенты на экранах телевизоров были самые различные. Но Никсона беспокоила точка зрения только одного человека — кандидата в президенты Дуайта Эйзенхауэра. У героя второй мировой войны были свои плюсы и минусы, но даже открытые недоброжелатели Эйзенхауэра не могли обвинить его в коррупции. Старый солдат был скрупулезно честен и непреклонен по отношению к казнокрадам.

Эйзенхауэр с огромным вниманием и заинтересованностью смотрел передачу. Руководитель избирательной кампании республиканцев Шерман Адаме отмечал в мемуарах: «Даже внешне было заметно, что на Эйзенхауэра произвело глубокое впечатление драматическое появление Никсона на телеэкране. Когда передача кончилась, он повернулся к своей жене и сказал, что по его мнению. Никсон — честнейший человек».

Генерал отнюдь не был психологом и не лучшим образом разбирался в людях. 6 ноября 1975 г. у меня состоялась полуторачасовая беседа с Милтоном Эйзенхауэром, который был ближайшим советником и доверенным лицом своего брата-президента. «У Дуайта, — говорил Милтон Эйзенхауэр, — была необычайная лояльность к своим помощникам. Он всегда старался прийти им на помощь в глазах общественности… Эйзенхауэр необычайно доверительно относился и к Никсону. Он настолько ценил вицепрезидента, что не замечал его отрицательных качеств».

Два срока, в течение восьми лет, Никсон был вице-президентом в администрации Эйзенхауэра и пользовался его безграничным доверием. Дочь Никсона вышла замуж за внука Эйзенхауэра и «Уотергейт» больно ударил по всем Эйзенхауэрам. Вот почему Милтон Эйзенхауэр во время беседы 6 ноября 1975 г. дважды возвращался к вопросу об отношениях между президентом и вице-президентом.

Обвинение Никсона в коррупции поставило под угрозу всю избирательную кампанию республиканцев. А Эйзенхауэр оказался в очень щекотливом положении. Он откровенно заявил Никсону: «Вы знаете, что это чудовищно трудное для меня делопринять решение. Я считаю, что только вы сами должны решить, как поступить».

Никсона вполне устраивала такая позиция Эйзенхауэра. Кандидат в вице-президенты довел до конца свою избирательную кампанию и занял второй по значению государственный пост в стране.

Касаясь сложных проблем взаимоотношений между президентом и вице-президентом, Милтон Эйзенхауэр говорил, что они с братом «расходились в оценке Никсона. У меня всегда оставалось впечатление, что у Ричарда Никсона не было устойчивого мировоззрения, которое могло бы определить его поведение… Но я не мог подозревать, что он имел столь серьезные моральные изъяны. Никсон лгал американскому народу целый год об уотергейтском деле. Морально устойчивый человек не вел бы себя таким образом. Однако восхищение моего брата Никсоном было подлинным. И я рад, что Эйзенхауэр умер раньше, чем разразился скандал с Никсоном. Это потрясло бы брата».