Маг и его тень

– В-великий Уррий?
– отозвалась колонна.
– О к-ком ты г-говоришь?

– Великий Уррий, - повторила Нисса терпеливо.
– Это он убил тут всех.

Долгая пауза, потом мальчишка осторожно вышел из-за колонны.

– Здесь не было никакого Великого Уррия, - сказал он, -- здесь было страшное чудовище. Это оно всех убило. Там, - мальчишка махнул рукой в ту сторону, куда первоначально шел, - там храмовый сад. Я знаю, как можно выбраться. Пойдем скорее, пока чудовище не вернулось!

Ответить Нисса не успела. За ее спиной раздалось злое шипение, и из темного прохода, который она прежде не заметила, появился Великий Уррий и метнулся к испуганно застывшему мальчику.

– Нет!
– крик вырвался у девушки прежде, чем она успела подумать, что делает.

Великий Уррий остановился в двух футах от ребенка.

– Что «нет»?
– прошипел он.

– Не… Не убивай его!
– выдохнула Нисса и поразилась сама себе. Она посмела приказать Великому Уррию?

Широкие пластины на лбу Великого Уррия зашевелились, как бывало, когда он чему-то удивлялся. Он вытянул огромную морду вперед к мальчишке, принюхиваясь, потом отодвинулся.

– Почему «нет»?
– спросил уже нормальным тоном.

– Он… он неопасен.

– Один раз ты уже ошиблась, - укоризненно сказал Великий Уррий.
– Вместо того чтобы служить Мне, люди твоей родины захотели сжечь нас.

Нисса моргнула.

Сжечь..?

– Я ведь горела, - прошептала, - я помню, я горела. Почему я жива и не чувствую боли?

– Я тебя вылечило, - пояснил Великий Уррий, и Нисса в который раз мысленно задалась вопросом, почему Он всегда говорил о Себе в среднем роде.

– Вы правда Великий Уррий?
– в голосе мальчишки смешивались страх и изумление.

Великий Уррий не ответил, разглядывая ребенка. Всегда столь богатая на мимику, его морда не выражала сейчас ничего.

– Это правда, - ответила Нисса за Великого Уррия.
– Дар Матери Богини вернулся на родину. Почему… - ее голос сорвался, - почему вы хотели убить нас?

– Мы не знали, - сказал мальчик.
– Мы п-правда не знали. Н-нам сказали, что мы должны убить чудовище. В-всем огневиками вели собраться в главном зале, и…

Он заплакал, размазывая слезы по и без того грязному лицу. Руки у него были покрыты чужой, уже засыхающей, кровью.

– Это недоразумение, - сказала Нисса.
– Просто недоразумение. Когда люди поймут…

– Нет, - Великий Уррий отодвинулся от ребенка и теперь внимательно разглядывал огромный зал и десятки мертвых тел на полу.
– За каждым злым приказом стоит злой человек. Эти глупые двуногие мертвы, но он пошлет других. Он будет посылать других, пока я не найду его самого.

– Это был приказ от Сияющего Ока!
– торопливо сказал мальчик.
– Нам зачитали приказ и показали верительную бирку! Я видел!

Не обращая внимания на слова ребенка, Великий Уррий повернулся к Ниссе.

– Почему ты думаешь, что он не опасен?

– Но… он же еще дитя!

– Дитя, - повторил Великий Уррий задумчиво.
– Дети - это маленькие люди, которых делают женщины, и из которых потом вырастают обычные люди. Верно?

– Д-да.

Нисса перевела взгляд с Великого Уррия на ребенка, не понимая, почему Он спрашивает.

– А бывают ли дети с белым мехом на лице?
– продолжил Великий Уррий. Нисса моргнула, не понимая, а ребенок, похоже, понял. Мальчик вдруг сорвался с места, но кинулся не к выходу в храмовый сад, о котором прежде упоминал. Он кинулся к ней.

Нисса отшатнулась, но что-либо сделать не успела. В двух шагах от нее мальчишка вдруг запнулся, нелепо взмахнул руками и упал, а голова его, срезанная чешуйкой Великого Уррия, покатилась дальше, пока не ткнулась в ноги Ниссы.

Великий Уррий приблизился и остановился рядом с телом, с интересом его разглядывая.

– Из остальных людей текла кровь, - сказал Он.
– Этот человек странный.

Слова Великого Уррия вывели Ниссу из оцепенения. Она заставила себя шевельнуться - далось это с большим трудом - и подошла к телу. Крови действительно не было. Чешуйка, отрезавшая голову мальчику, оставила лишь гладкий, почти зеркальный, срез. Там, где полагалось быть отсеченной плоти, костям и сосудам, виднелось лишь что-то бледно-желтое, крупинчатое на вид.

Нисса присела рядом с телом и осторожно коснулась этой бледно-желтой массы. Под пальцами ее будто лопнула пленка - и на пол посыпался… песок. Обычный песок, какого тысячи барханов в пустыне.

– Это не человек, - Нисса посмотрела на Великого Уррия.
– Это песчаный оборотень. Песчаник. Когда Великая Мать отвернулась от нас, Песчаники пришли вместе с пустыней. После смерти Песчаника его настоящий облик возвращается.

Нисса подошла к отрезанной голове и осторожно приподняла ее за волосы так, чтобы увидеть лицо. Ничего человеческого в этом лице не осталось. Теперь оно было покрыто ровным белым волосом, в котором прятался безгубый рот и узкие щелки глаз.

– Он сказал, что ваше Сияющее Око приказало убить Меня. Он солгал?
– Великий Уррий тоже разглядывал мертвого Песчаника, и широкие пластины на его лбу находили друг на друга - знак тревожного размышления.

– Я не знаю, - Нисса отпустила голову Песчаника и оглядела зал мертвецов, в этот раз почти без содрогания.

– Я сам спрошу у Сияющего Ока, - решил Великий Уррий, и добавил прежде, чем Нисса успела осознать всю сложность грядущей задачи.
– Но до того я хочу поговорить с Великой Матерью. Как это можно сделать?

Глава 14

Пол под ними содрогнулся особенно сильно, а потом начал мелко трястись.

– Айо волнуется, - негромко сказал демон.
– Скоро обмен.

– Успокой ее, - велела Вассара.

Демон кивнул, подошел к одной из стен, прижал к ней руки и начал медленно, с видимым усилием, вдавливать их внутрь стены, будто в густое желе. Вот они погрузились по локоть, по плечи, а вот и все тело демона оказалось внутри. Потом стена хлюпнула и разгладилась.

Тряска прекратилась.

– Аш хорошо ладит с Айо, - сказала Вассара, отворачиваясь от места, где исчез демон.
– Матушка им очень довольна.

– А вот мной она довольна не очень, - Арон развел руками с покаянным видом.

– Не могу сказать, что вы оправдали все ее ожидания, но, - эльфийка улыбнулась, - вы нравитесь Матушке. Это нечасто бывает… Увидимся, господин маг, - если вы, конечно, выживете…

Последние слова Вассары еще звучали у Арона в ушах, когда воздух вокруг словно вспыхнул. Северянин инстинктивно зажмурился, но даже сквозь веки продолжал видеть этот нереальный свет. Потом свечение уменьшилось до терпимого, и он осмелился открыть глаза.