Маг моего сердца

У меня был просто зверский аппетит, поскольку сегодня я не ела еще вообще ничего. Чашка чая и бокал газировки не в счет. Я забыла про еду: сначала нервничала в поезде, потом — этот маскарад…

Напряжение не ушло до сих пор, просто включился мозг — а он требовал углеводов. Поэтому я позволила себе не только мясо, но и все сладкое, мучное и вредное, до чего смогла дотянуться.

Даймонд ужинал неторопливо — он казался спокойным, только был бледен. Но может быть, это освещение давало такой эффект.

— Я не вправе задавать вопросы, — произнес он наконец. — Но мне бы хотелось… Если ты сочтешь возможным… Словом, Неумолимая, я был бы рад что-нибудь узнать о том, как ты жила все эти годы.

Как я жила? Я жила с Ральфом, мой дорогой креадор. И в вечной тоске неизвестно о ком. То есть, сейчас-то понятно — о ком. А шесть лет я просто умирала от непонимания. И одиночества.

— Если мы начнем этот разговор, он нам помешает, — искренне ответила я. — Лучше позже…мой креадор.

Назвать его просто «креадор», формально, я не смогла.

— Ты права, Неумолимая. Ты всегда права.

Перед Даймондом стоял наполненный красным вином бокал, но он не прикоснулся к нему — потому что я пила только сок.

Мы одновременно поднялись из-за стола, и Даймонд знаком попросил следовать за ним.

Он привел меня к каменной винтовой лестнице. Тут же подскочил Оттавио с плащ-накидками и моим «тревожным чемоданчиком» в руках.

— Надень, Неумолимая. — Даймонд забрал у дворецкого плащи и подал один из них мне. — Снаружи все еще дождь, а купол над чашей, если не ошибаюсь, делать нельзя.

— Все верно.

Мы облачились в плащи, и Даймонд с поклоном пропустил меня вперед. Я стала подниматься, хозяин следовал за мной. Тусклый свет болтающихся на цепях ламп позволял не споткнуться на плоских ступенях. Шли долго. Когда твой путь все время закручивается по спирали в одну сторону, начинает кружиться голова. В конце концов я приостановилась, опершись руками о стену. Даймонд подошел и обнял сзади.

— Прости меня, Бренна, — зашептал он, уткнувшись мне в волосы. — Это последний раз.

Я вздрогнула от таких слов, но не высвободилась. Лишиться тепла его рук сейчас было выше моих сил. Я чувствовала его каждой клеточкой. Сердце стучало, как набат. Так мы стояли, пока сзади не послышалось деликатное покашливание. Даймонд с трудом, как мне показалось, разжал руки.

— Оттавио идет за нами. Он понадобится, — тихо произнес креадор. — Пора, Неумолимая.

Еще несколько витков — и перед нами открылась круглая площадка, окруженная перилами.

Мы очутились на башне. Дождь все еще хлестал, к тому же, сгустилась тьма. К счастью, не было ветра. Но рядом с дверью, откуда мы вышли, из стены торчал фонарь в стеклянном плафоне. Его свет, в отличие от ламп на лестнице, был очень ярким, и ничто не мешало разглядеть в центре площадки постамент, на котором высилась большая металлическая чаша с растительным орнаментом. Над ней было установлено нечто вроде мини-ротонды, очевидно — чтоб не заливал дождь.

Я видела много чаш в разных мирах — близких по размеру и совершенно разных по форме и узору ковки. Но все они были схожи аурой, которая от них исходила. Аурой неизбежности.

Вошел Оттавио и с поклоном передал Даймонду мой «чемоданчик», после чего как тень отступил на лестницу. Креадор, тоже слегка поклонившись, поднес шкатулку мне. Я раскрыла ее и вытащила флакон. Распечатав его с помощью заклинания — иначе это сделать невозможно — вылила всю воду в чашу. Металл, из которого делаются эти чаши, не искажает цвета воды, ошибиться невозможно.

У меня на глазах вода стала ярко-зеленой.

Словно мир был населен не людьми, а магическими существами.

— Что это такое? — воскликнула я, в изумлении повернувшись к Даймонду. Он все так же держал в руках раскрытую шкатулку и, не выдержав моего взгляда, опустил голову.

— Я где-то допустил роковую ошибку — тихо проговорил он. — Снисхождения не жду. Свою вину признаю полностью.

Готовясь возразить, что зеленая вода совсем не конец света, я вновь перевела взгляд на чашу.

И чуть не вскрикнула, зажав рот рукой.

— Помоги, Мерлин… — прошептала я. Даймонд молча встал рядом.

Больше я не могла вымолвить ни слова, только с ужасом глазела на эту воду, не в силах отвести взгляд. Сейчас по правилам я должна… Должна…

— Ты можешь вызвать гвардию, Неумолимая. Тюрьма есть в городе, а есть в замке. Я подчинюсь, не беспокойся, а ты сразу свяжешься с Верховным контролером. Либо — можно взять один из городских дирижаблей и сразу доставить меня в Лигу — это быстрее, чем дожидаться оттуда вертолета. Обещаю, что не сбегу и никуда не денусь. Или, — голос его стал глуше и мягче. — Можешь сама. Здесь и сейчас.

Я не слушала его — я лихорадочно соображала. Лига — это значит, сразу передать дело Ральфу.

Только не Ральф! Тогда шансов никаких.

— Оттавио! — громко позвала я.

— Слушаю, сеньора! — дворецкий шагнул из темноты.

— Вызови из города независимую гвардию. И с этой минуты обращайся ко мне «Неумолимая», пожалуйста.

Я передала ему пустой флакон и шкатулку.

Я не буду делать это сама. Я не могу.

И уж точно — не сейчас.

— Слушаюсь, Неумолимая!

Оттавио мгновенно исчез, не задавая вопросов.

Видимо, Даймонд лепил дворецкого по классическим канонам.

— Что ты наделал, идиот?! — простонала я, закрыв руками лицо.

— Ничего особенного, Бренна. Просто загубил мир.

«Вместе с собой», — добавила я про себя.

Вода была даже не красного — бордового цвета. До черной ей оставалось дней пять. Если очень повезет — десять.

Даймонд опустился на колени, прямо на мокрый пол. Я не подняла его — по инструкции он был обязан это сделать.

— Как это случилось, ты знаешь? — не узнавая собственного голоса, спросила я.

* * *

Он не знал — как.

Просто однажды обнаружил у некоторых своих жителей странную ауру — ауру нечисти.

Магического существа. Сначала Даймонд решил, что по невнимательности каким-то образом допустил проникновение из других миров. Но скоро понял, что ошибся. Ауры принадлежали местным.

— Это произошло всего две недели назад, — отчитывался Даймонд, не вставая с колен. — Внешних признаков еще не было — были лишь ауры. Но когда я понял, сколько их… Ужаснулся. Я бросился искать ошибку: брешь, какие-нибудь помехи, болезни, утечку маны — все что знал, я добросовестно перепроверил. Но ничего не нашел. Через четыре дня, которые я на это угрохал, стали проявляться внешние признаки. У людей отрастали клыки и шерсть. Кто-то принялся выть на луну, кто-то обзавелся хвостом и кинулся в воду… Это не лечится. Чтобы вылечить болезнь, надо хотя бы приблизительно знать причину — а я даже не слышал о таком. Единственное, что напрашивалось: я сам притащил эту заразу из других миров. В общем, когда я понял, что процесс необратим — я приложил все усилия, чтобы сделать из этого культ. В моем мире модно быть нечистью.