Магацитлы
Шрифт:
Открылось второе дыхание. Зрение обострилось.
Лось уже свободно ориентировался в темноте тоннеля, несмотря на почти полное отсутствие света. Лишь изредка встречались на грубо обработанных стенах или на потолке пятна светящейся плесени. В этом иллюзорно-эфемерном свете он разглядел ряд колодцев и благополучно миновал их. Потом перешел по металлической трубе через бездонную пропасть, изрыгающую отвратительные запахи, перепрыгнул через два десятка трещин. Наткнулся на такую же черепаховидную машину, в какой недавно ехал сам, и с час отдыхал внутри, в мягком кресле, сосал трубку – не раскуривая. Затем снова пошел вперед, стиснув зубы,
Силы кончились внезапно.
Лось вдруг почувствовал головокружение, остановился, присел на корточки… и потерял сознание. Беспамятство перешло в глубокий сон, недолгий, всего часа на два. Зато отдохнувший организм включился в работу без раскачки.
Лось очнулся, сел, тараща глаза в темноту, соображая, где он и что с ним, и сразу же увидел в отдалении слабое колечко света. Быстро сообразил – светится конец тоннеля, на пределе видимости. И все же появилась надежда дойти.
Сил прибавилось. Он встал и пошел, сначала спотыкаясь, прихрамывая, потом все уверенней и быстрей.
Мрак стал рассеиваться. Скоро появилось круглое светящееся устье тоннеля, выходящее в какую-то пещеру. Лось на одном дыхании преодолел последние сотни метров пути и вошел в куполовидный ледяной грот, потолок и стены которого нежно светились изнутри, как драгоценный опал.
Лось сделал еще два шага и остановился. Сердце дало сбой.
Повсюду лежали трупы солдат-марсиан. Они были убиты совсем недавно, судя по запахам крови, железа, пороха и электрических разрядов.
Странные машины, состоящие из одних металлических капель и наплывов, конусовидные палатки, электрические установки для метания молний, горы контейнеров – все было искромсано каким-то режущим лучом и разбросано. И снова трупы, трупы, трупы…
Затаив дыхание, Лось обошел зал, прислушиваясь к тишине подземелья, отзывающейся на его шаги. Никого… Неужели все погибли?!
– Эй, есть кто живой? – позвал он.
Дребезжащее эхо в ответ: вой-вой-вой…
– Отзовитесь!.. Аэлита!..
Лита-лита-лита-лита…
Что-то хрустнуло в центре зала. Скрип повторился.
Лось бросился на звук.
Большая золотистая палатка, чудом уцелевшая в общем разгроме, полог откинут… Лось вскочил внутрь, не сразу привык к полутьме.
Здесь явно жила женщина: подушки, ковры, низкая широкая кровать, гора одеял, золотые статуэтки, кувшины с узкими горлами, зеркала, украшения… сладковатый запах духов… ее духов!
– Аэлита!
За тонкими стенками палатки снова хрустнуло.
Он выскочил наружу.
Из-за горы ящиков смотрело на него серое остроносое личико марсианина. Кривилось не то в гримасе боли, не то в испуганной улыбке.
– Кто ты? – подскочил к нему Лось, перешел на марсианский: – Цли ту шохо?
Марсианин, одетый в серо-лиловый балахон, мелко-мелко закивал, сморщился, залепетал:
– Не убивай, Сын Неба, я не солдат, прислуживаю господам, слабый и ничтожный… зовут Хилик, ничего не знаю, никого не трогаю…
– Замолчи! – остановил его Лось. – Кому ты прислуживал?
– Меня забрали солдаты Тускуба, заставили служить, долго спускались, жили под землей…
– Короче! Кто твой господин? Тускуб?
– Нет, Сын Неба, я прислуживал его дочери, Аэлите…
– Где она?!
Марсианин съежился.
– Пришел страшный Сын Неба, весь сверкающий, стал требовать, чтобы ему показали дорогу к Посоху бога Хао,
потом всех убил и ушел…– Где Аэлита?!
Марсианин рухнул на колени, протягивая правую руку к Лосю; левая не поднималась, рукав был окровавлен.
– Не убивай, Сын Неба! Я не виноват! Я прятался, ничего не видел…
– Он убил ее?!
Хилик замотал головой, по худым щекам его покатились слезы.
– Не знаю, но ее нигде нет, я искал, наверно, он забрал ее с собой, иначе она осталась бы, но я совсем один, остальные убиты или убежали…
– Когда это произошло? – прервал причитания марсианина Лось.
– Не помню, недавно, полворема назад или целый ворем…
– Сутки… – пробормотал Лось. – Или полсуток… Высокий… был здесь… опередил меня… зачем ему Аэлита?..
– Он страшный, всех убил, у него сверкающий луч… – снова забормотал марсианин, слабея на глазах.
Лось присел над ним, взял за раненую руку. Хилик дернулся, вжался спиной в глыбу рухнувшего с потолка льда. Мутные глаза его наполнились ужасом.
– Не бойся, – сказал Лось. – Я только посмотрю твою рану.
Он разрезал ножом рукав, осторожно снял окровавленные лохмотья. Плечо марсианина было вспорото какими-то когтями, края раны казались обожженными. Кровь запеклась на ране и уже не сочилась.
Лось покачал головой, достал чистое полотенце из заплечного мешка, отрезал кусок, перебинтовал плечо. Замерший человечек следил за ним матовыми глазами, изредка вздрагивая.
– Все, больше я ничем не могу тебе помочь, – разогнулся Лось. – Сможешь выбраться отсюда сам?
Хилик очнулся, облизнул губы.
– Добрый Сын Неба… пусть тебя отпустит Хао…
– Куда ушел тот… первый Сын Неба?
Марсианин поежился, кивнул на дальний конец зала.
– Там ход… большие ворота, железные… это ход к Посоху бога Хао… но туда нельзя, там смерть! Многие, кто строил ход, умерли потом… и те, кто уходил туда, не возвращались больше…
– Откуда ты знаешь?
– Аэлита рассказывала. Она тоже хотела пойти к Посоху, чтобы встретиться с Хао, но ее не пустили…
Лось проглотил ком в горле, сжал зубы.
– Она жива… я найду ее!
– Не ходи туда, добрый Сын Неба, умрешь!
– Если я не найду Аэлиту, зачем мне жить? Но пока есть надежда… прощай.
Он повернулся и зашагал прочь, обходя препятствия. Поколебавшись немного, завернул в палатку Аэлиты, поискал ее личные вещи. Нашел синюю склянку, похожую на ту, в которой она хранила яд. Понюхал: пахнет полынью. Может, пригодится? Сунул склянку в карман. Наткнулся на деревянный ящичек, открыл. Красивый кинжал из льдисто-голубого металла, рукоять украшена драгоценными камнями. И это сгодится…
Обведя глазами внутренности временного жилища Аэлиты, Лось вышел. Сердце забилось часто и сильно. Душа загорелась ожиданием встречи. Что бы ни случилось, он найдет ее! И никто ему не помешает обрести любимую!..
Ход начинался за пробитой насквозь металлической стеной.
Лось оглядел причудливо изогнутые фестоны дыры – металл ворот был расплавлен – и с некоторой внутренней дрожью пролез на ту сторону, в тоннель, стены которого представляли собой серые пористые полукольца, подстыкованные друг к другу. Пол в этом тоннеле был каменистым, очень ровным. На нем лежал толстый слой пыли, в которой отпечаталось множество следов. Один из них, самый большой, рубчатый, принадлежал, очевидно, попутчику Лося. Остальные были маленькими, как бы детскими, их оставили марсиане.