Магическая практика. Пройти и (не) влюбиться

Я медленно пробиралась по каменистому берегу: не хватало только переломать ноги. Время от времени я собирала в ладони клубок, отчаянно надеясь, что заклятие заденет хозяина рубашки, которую я не выпускала из рук. Солнце зацепилось краем за верхушки деревьев и почти сразу стремительно покатилось вниз, точно снизу его тянули за веревочку, как огромный воздушный шар. Темнело так быстро, что отчаяние накатило с новой силой: в темноте поиски еще больше осложнятся.

И вот когда я почти смирилась с мыслью, что выбрала неверное направление, поисковое заклятие все же сработало. Клубочек на моей руке налился силой, сделался почти осязаемым, золотая нить напряглась, приглашая следовать за ней вдоль тихого ручья, отошедшего от основного русла реки.

– Леон! – крикнула я.

Никто не отозвался. Вообще было странно тихо – даже не вспорхнули с ветвей птицы, потревоженные моим голосом.

Клубок привел меня на луговину рядом с небольшим озерцом и разлетелся искрами, обнаружив цель.

– Леон?.. – Мой дрожащий голос рассыпался на осколки вместе с моим глупым сердцем.

В предзакатных сумерках белело гибкое девичье тело, оседлавшее Леона, раскинувшегося на земле.

А я-то еще переживаю за эту сволочь, в то время как он отлично проводит время! На рыбалку он пошел! Вижу, какая рыбка попалась в его сети!

Все, что мне оставалось, это шагнуть назад в тень и уйти поскорее, чтобы не выставить себя на посмешище. Я так и представляла, как Фальконте закатит глаза: «Ардженте, это невыносимо! Я от тебя свалил подальше, но ты и здесь меня разыскала!»

Я попятилась, не сводя глаз с влюбленной парочки. О Великие Семеро, какой же идиоткой я себя ощущала. Хорошо, что Леон сейчас так занят, что не заметит моего появления.

Стоп. Я сама не поняла, почему остановилась вместо того, чтобы поскорее раствориться в темноте. Что-то не так, как-то неправильно.

Девица изгибалась, распластавшись на груди Леона, темные густые волосы струились между тонких лопаток. Красотка даже со спины, ясно, почему Фальконте не устоял. Но сам он лежал неподвижно, раскинув руки в стороны, и, что самое странное, оставался полностью одет.

Я зажмурилась, потрясла головой.

«Нет, Габи, нет, лучше уходи! Мало ли что тебе мерещится. Это ведь Леон. Леон и в лесу себе девку найдет».

Я сжала кулаки и решительно отправилась к милующейся парочке.

Не знаю, как девица не услышала меня прежде, видать, была слишком увлечена. Но теперь я не таилась, хрустела ветками и нарочно громко топала сапогами. Она замерла и резко обернулась, повернув голову под странным углом, – обычно у людей так шея не выгибается.

На бесконечно долгую секунду мы застыли, глядя друг другу в глаза.

– Что… ты… за хрень… – произнесла я онемевшими от ужаса губами.

Я смотрела на свою точную копию – на развратный вариант Габриэлы с ярко-пунцовыми губами и похотливым взглядом. Сластолюбивая гримаска на ее лице сменилась злобной. Создание зашипело, обнажив нечеловеческие острые зубки, а через мгновение бросилось на меня.

Навыки, вдалбливаемые студентам в голову с начала первого курса, сработали быстрее, чем я сообразила, что делаю. Я вскинула руки и ударила в тварь воздушной волной, которая смела ее и протащила по земле в сторону ближайших кустов. Тонкое девичье тело застыло, вытянувшись на земле. Я ее убила? Или оглушила?

– Леон! Леон! Очнись!

Я упала на колени перед Леоном, затормошила за плечи, чтобы привести в чувство. В неясном вечернем свете было заметно, что он бледен до синевы. Я положила ладонь на его шею, пытаясь нащупать пульс, – сердце едва билось.

– Что она сделала с тобой? – прошептала я.

Или вернее говорить «оно»? Чудовище, пришедшее из леса и почти выпившее силу Леона до дна. Я вскинула взгляд на замершую невдалеке тварь – она не шевелилась. Я прижала руки к солнечному сплетению напарника и принялась переливать магию – самый быстрый, но и самый опасный способ спасти магу жизнь.

Будущие боевики учились ему на занятиях по военно-полевому целительству. Преподаватели постоянно повторяли, чтобы мы были осторожны: неопытный донор и сам может пострадать, отдав больше, чем имеет.

– Леон, – не переставала звать я. – Очнись! Пожалуйста!

Леон открыл мутные глаза. Уставился на меня, будто впервые увидел. Скользнул взглядом по растрепанной косе, по застегнутой на все пуговицы куртке, по моим пальцам, подрагивающим на его груди. И, кажется, все понял.

– Габи, хватит… – хрипло произнес он.

Я не послушалась, продолжая вливать силу, хотя голова начала ощутимо кружиться. Кто знает, что эта зараза с ним сделала!

– Хватит!

Он рывком сел и смахнул мои руки. Его повело вбок, но Леон сцепил зубы и удержался, чтобы вновь не растянуться на земле.

– Я не знаю, кто это… что это… – торопливо проговорила я, указывая на тварь. – Она притворялась мной. Она жрала твою жизненную силу.

«Кстати, почему именно мной? – мелькнула мысль, которую я тут же отмела. – Не время об этом думать!»

– Не знаю, убила ли я…

На этих моих словах тварь зашевелилась, приподнялась на руках, глухо заворчала и сжалась в пружину, как хищник перед прыжком. Самое ужасное, что ее лицо все еще было моим лицом, но искаженным от ненависти.

– Вот же срань! – выдохнул Леон.

Он привлек меня к груди, прикрывая собой, и вытянул руку, сплетая «Разрывающий хаос». Хорошо знакомое мне заклятие, которым я чуть было не разнесла столовую в тот памятный день. Я опознала его по первым векторам. Но у Леона не хватит сил! Я схватила его за запястье, присоединяя свою магию.

И это тоже опасно: боевые заклятия капризны и своенравны. Иногда требовались годы для того, чтобы напарники, служившие бок о бок, могли объединять силы.

Либо разорвет тварь. Либо разорвет нас. И я мысленно склонялась ко второму варианту. Успела зажмуриться и ткнуться носом в шею Леона.

Затрещали, ломаясь, стволы деревьев. Порыв ветра поднял с земли мелкий мусор: травинки, листочки – бросил в лицо. Все стихло.

– Мы живы… – прошептала я.

А вот от неведомого создания остались рожки да ножки.

Леон попытался встать на ноги, но давалось ему это с трудом.

– Куда ты торопишься? Приди в себя пять минут.

– Доказательства! – с досадой произнес он. – Нужно хоть что-то… для капитана…

Да, он тысячу раз прав. Одно дело – безобидная табуретка или даже змеептица, которая разбушевалась лишь тогда, когда мы объявили на нее охоту. Но эта тварь едва не отправила Леона на тот свет. А если здесь водятся и другие такие же?

– Обопрись на меня!

Вот только все, что осталось от чудовища, на наших глазах расползлось черной жижей. Предъявить нечего.