Магические Перпендикуляры 4. Занят войной и любовью

– Эт я-то не представляю?! – воскликнул Егор Силыч. – А то я не видал, как он своих стрелять выучил! Ты представляешь, Андрон, на двести сажён в коня попадает!

– На двести??? Да, ну, не-е-ет! Не может такого быть! Как же это? Туда и пуля-то не долетит, разве только ветром каким попутным, – не поверил комендант.

– А вот завтра и поглядишь! – заверил его Полозов.

– Они, Вашвысокобродие, – опять взял слово Спиридоныч. – Одним своим полутонгом сотню степняков набили, да с полсотни пленными взяли. А у самих даже раненных не случилось.

– Да иди ты! – усомнился Полозов.

– Самого Ёгерёка схомутали! – вставил Сухонин.

Изумлению Кобылина не было предела:

– Это который Джаран?

– Его, – кивнул Синюхин.

– И где он сейчас? – тут же спросил Полозов.

– В Палимском остроге. Куда ж его ещё-то? Не с собой же таскать!

– И чего говорит? – живо поинтересовался Кобылин.

– А ничего он не говорит, – отрезал я. – Раньше хоть выкуп богатый за себя сулил, а теперь и его не предлагает.

– А про этих вот? – секунд-майор махнул рукой в сторону предполагаемого размещения противника.

Я хмыкнул:

– Говорит, коняшек сюда пасти приехали.

Полозов аж задохнулся от возмущения:

– Да вы б ему… вы б его железом… калёным… чтоб он, стервец, знал! А то, понимаешь… – он сокрушённо выдохнул: – Мягок Авдей Ермолаич! Ох, мягок!

Я посмотрел на Синюхина. Поймав мой многозначительный взгляд, капитан поиграл бровями, но вину за такую оплошность с допросом десятой степени на себя не взял. Вместо этого Спиридоныч, как нельзя кстати, перевёл разговор в нужное русло:

– Господа, может, всё-таки осмотрим линию обороны?

Она растянулась километра на три. Левым краем она упиралась в речку. Река сама по себе серьёзной преградой не являлась: ширина метров пятнадцать, глубина, наверняка, тоже – ничего особенного, но вот берег… На нашей стороне он имел высоту метра в три и был настолько крут, что его вполне можно называть обрывом. В любом случае, нападения конницы отсюда ждать не приходилось.

Правый фланг заканчивался у другой естественной преграды – у оврага. Овражек не сильно большой. Не широкий и не глубокий. Просто их там много. Использовать складки местности с целью скрыть от нас свои маневры, наступающие не смогли бы при всём желании, а вот создать себе кучу проблем – это запросто. У меня даже сложилось впечатление, что такое удачное расположение острога – результат долгих поисков подходящего места.

Дорога, ведущая со стороны степного ханства в Самарские и даже Казанские земли, наскоро перегорожена эдакими мобильными засеками, стоящими в три ряда. С учётом расположившихся за ними драгунов, взять подобные укрепления наскоком, у кочевников бы не вышло. На осаду же у них времени нет, или правильнее сказать, мало у них времени на осаду. Если только к ним не должны подойти резервы. В смысле, если ещё какая толпа степняков не подвалит.

На данный момент их примерно в два раза больше, чем нас, пока всё за то, что не только удержимся, но и «гостям» знатно наваляем. По всем правилам военной науки соотношение сил атакующих и обороняющихся должно быть три к одному. Но это там, в моём времени, а как оно здесь я пока не знаю. Надо поинтересоваться.

– Первый-то раз, как они, значится, на нас-то ринулись, – рассказывал секунд-майор. – Мы у них десятков семь насмерть положили, да ещё поранили немало. Нам, однако, тоже знатно перепало. Двадцать семь убито, да больше сорока ранено.

Я тут же про Димана подумал, но как выяснилось не я один: Спиридоныч нашего походного эскулапа сразу по прибытии отослал выяснить, не нужна ли помощь лекаря, и если нужна, то помочь.

– А потом? – поинтересовался Дерюгин.

– Потом вон Егор Силыч подоспел, они уж больше и не отваживались.

– Так ведь к ним самим подкрепление подошло. Чего они не нападали? – задал вполне резонный вопрос я.

– Да кто ж их знает? – пожал плечами Кобылин. – Может, не собрались покуда, а может, ждут кого.

Все как-то погрустнели. Действительно, если бандосов станет больше… А может быть, всё проще? Может, не ждут они тут никого, может, просто нас дурачат. Заставили собраться всех в одном месте, а сами где-нибудь на другом направлении прорыв устроят.

Я высказал это предположение. Полозов заверил, что когда подойдёт рота из Любавинского острога, мы контратакуем кочевников. На открытом пространстве у драгунов перевес в огневой мощи. Ну, как мощи… сами ружья у наших посущественней, казённые как-никак, а не трофейные, да и стреляют драгуны получше, чем степняки.

А что, если эти ребятки собираются нас таким вот макаром выманить из-за каких-никаких укреплений, увлечь за собой в степь, а уже там навалиться всей толпой?

– Что предлагаешь? – сурово произнёс Полозов.

Я пожал плечами:

– Спровоцировать.

– Чи-и-и-во-о-о??? – изумился Кобылин.

– А-а-а… – махнул рукой Полозов. – Ты, Андрон Феофаныч, не шибко удивляйся. Он у нас то по-русски, то по-пластунски говорит. Сами страдаем.

Все повернулись ко мне, ожидая разъяснений.

– Самим выманить их. Пойти как бы в атаку на них, завязать перестрелку и отступить под прикрытие опорного пункта.

Недоумение в глазах слушателей напомнило мне, что не все мои слова им понятны.

– Под защиту укреплений.

– Ага! – воскликнул комендант укрепрайона. – А они такие дураки, прямо вот возьмут и до самого тына погонятся!

Что такое тын, я выяснить не успел, но сейчас пока это не важно:

– А нам не надо до тына. На полтораста саженей подойдут – нам хватит.

Полозов скептически глянул и спросил:

– И много ты их со своей этой штуки с трубой настрелять можешь? Пять или десять?

– Может, тридцать, может, больше. Это из одной, а у меня их две. Да и Дерюгин из карабина с десяток положит. Но это не главное…

– Шесть десятков?! Да хоть бы и семь! – присвистнул Кобылин. – Да это разве урон? Вот кабы ты их пару сотен положил, тогда бы ещё куда ни шло, а это… и начинать не стоит.

– Я же сказал, что винтовки – это не главное. Основной упор я делаю на пулемёты. Если удастся подманить степняков метров на триста… на полтораста саженей, будет Вам пара сотен. Не обещаю, что все убитыми, кто-то раненый, кто-то спешенный… Их, я так понимаю, потом добить можно.

– Раненых? – хмуро спросил Кобылин.

– Спешенных, – ответил я. – Только мне бы огневые точки на возвышении обустроить. Есть у вас тут колокольня какая-нибудь?

Колокольни у них не имелось, а вот острожная башня очень подходила для размещения на ней снайперов. Снайперская винтовка способна послать пулю километра на три с половиной, из них пару вёрст эта самая пуля будет обладать убойной силой. Если стрелять по плотному строю противника, то особая точность не понадобится. Получалось, что Бабкин с Горшеневым, сидя на башенке, смогут выбить до сотни наступающих ещё до того, как те приблизятся на опасное расстояние.