Магический гамбит

В чащу закапали крупные багровые капли, и по залу разнесся шепот. Уайт смотрел на подданных с еле скрываемым превосходством, а через минуту улыбнулся и продемонстрировал подданным ужасную рану на ладони. Послышался глухой звук падающих тел. Уайт тут же расцвел в улыбке, а потом на мгновение осторожно опустил руку в чан. Когда он вытащил её из купели рана в ладони уже не кровоточила, поэтому можно было хорошо различить, что как минимум три пореза достали до костей. На миг лицо Уайта напряглось, а раны на его руке затянулись за несколько секунд.

— Благодарю вас, мистер Уайт, — проговорил жрец, а потом обратился к залу: сейчас вы видели, как благосклонный Бирмидон залечил раны нашего принца. А сейчас вы можете принести первые дары Великому Бирмидону.

— Это провал, — прошептал Грау, и Сэм был полностью согласен с ним.

Глава 12

Участники бала остались стоять на месте. Нет они не проигнорировали слова жреца о первых жертвах. Но здесь собрались сливки общества, которые сегодняшним положением были обязаны не только золотой ложке во рту, но и хоть каким-то умственным способностям, позволившим им удержаться на плаву в этом стремительно меняющемся мире.

Наконец в полной тишине раздался звук осторожных шагов, и Сэм обернулся, чтобы посмотреть на его обладателя. Смельчаком оказался один из парней обряженных в костюмы охотника. Наверное, третий сын какого-нибудь захудалого барона, решивший, что в столице он обязательно выхватит золотой билет. Только сейчас, по мнению Сэма, он делал большую ошибку.

— И мы будем вот так стоять и смотреть на всё это? — спросил Сэм повернувшись к остальным.

— Простите, мой спутник немного выпил после схватки, поэтому и несет всякую околесицу, — улыбнувшись, проговорила Эмили и сжала его руку. Сэм и не подозревал, что в хрупкой женщине сосредоточено так много силы.

— Ничего страшного, — изобразил холодное высокомерие Клаус и подмигнул Сэму.

— Любой кто испортит бал королевы очень сильно пожалеет об этом, — прошептала ему в ухо Эмили.

Сэму не оставалось ничего делать кроме того, что бессильно смотреть на то, как смельчак медленно идет к чаше, которая радикально изменит его жизнь.

— Ему проще, карр, — прокаркал в его голове, появившийся внутри ворон: у Бирмидона есть правила, которых он вынужден придерживаться. А вот у тебя все гораздо сложнее: Дартон — это одновременно и город и неразумное существо, которое сожрет тебя, переварит и оставит медленно агонизировать в муках или безумии, карр.

— Так себе перспективы, — подумал Сэм.

— Если у тебя будет достаточно сил, то ты возвысишься, карр, -

— Люди, остановитесь, — раздался в зале громогласный голос Диккенса, и парень затормозил в нескольких футах от чащи: не позволяйте демонам искусить вас обещаниями о силе и могуществе. Покайтесь Господу Богу о грехах и смирите свою гордыню!

— Прошу прощения, — прервала его проповедь королева: слуги проводите Святого Отца на улицу — он перебрал.

Одна из дверей ведущих вглубь особняка открылась и из нее выскочило несколько мужчин в доспехах. Они врезались в толпу, как нож в масло, не обращая внимания на титулы собравшихся, и направились в сторону Диккенса.

— Теперь ты убедился, что не стоит привлекать внимания? — шепотом спросила Эмили: не понимаю, что тебе сделала новая церковь, но сейчас не время.

Слуги наконец добрались до Диккенса и подхватили его за локти, а тот продолжал говорить громким голосом:

— Последние времена наступили. Вскоре ангел вострубит, и на мир обрушится гнев божий. Не позвольте еретикам увлечь вас…

Крики святого отца заглушили хлопнувшие двери, а по залу разнесся едва слышимый шепот. Официальная церковь дала оценку кровавому причащению, и некоторые решили воздержаться от скоропалительных выводов.

Смельчак остался стоять на месте и начал растерянно оглядываться в зал, словно искал поддержки у своих товарищей. Сэм не видел, что тот заметил в глазах толпы, но парень побледнел и затрясся от страха. С одной стороны он не хотел стать порицаемой в обществе особой, с другой не желал навлечь на себя гнев королевы, которая пристально следила за парнем.

— А ведь только этого мне и не хватало! — внезапно воскликнул Годвин и решительно направился к чаше.

Сэм не успел его задержать, и скорее всего не смог бы. Ведь та же регенерация отлично дополняла стиль боя мужчины. Отчего охотнику пришлось бессильно скрипеть зубами от злобы.

— Нам тут нечего делать, — произнес Грау, когда Чарльз решительно полоснул себе волнистым лезвием ладонь и стал с азартом следить за темными багровыми каплями, которые почему-то напомнили Сэму о переспелой вишне.

— Достаточно, — прозвучал голос жреца и Чарльз опустил руку в чашу.

Когда он вытащил её, то внимательно осмотрел, а потом продемонстрировал залу совершенно чистую ладонь. Сэм со своим зрением не смог различить шрамов, что должны были остаться после такого ужасного пореза.

— Бирмидон принял мой дар! — воскликнул Чарльз и победоносно сжал кулак. Он постоял в такой позе какое-то время, поклонился королеве и пошел в зал.

Это послужило толчком для остальных сомневающихся: еще несколько человек из толпы направились в сторону чащи, а засомневавшийся смельчак вскинулся и быстрым шагом направился к жрецу, чтобы не стоять в очереди.

— Я направлю королеве отчет со всеми выкладками завтра. Вряд ли сейчас она будет слушать мои обвинения в сторону культа, — вздохнул Грау.

— Не думаю, что это поможет, — произнес Сэм.

— Попрошу вашего внимания, — прозвенел голос королевы, когда смельчак закончил ритуал: чаша будет стоять здесь до самого конца бала. Поэтому можно будет подойти к ней в любое время. А пока что веселитесь: нет никакого смысла мешать первым последователям Бирмидона в этом мире.

После слов королевы в зале повисла тишина, а потом люди загомонили и зашуршали одеждами, разбиваясь на пары. Свет упал на балкончик находящийся на уровне второго этажа, освещая музыкантов, и по помещению разнеслась музыка.

— Сэм, первый танец мой, — капризно произнесла Эмили и потащила его в сторону свободного пространства.

Он наклонился к её уху и прошептал:

— Тебе вести.

Танцы не были обязательным предметом в Лиге, а за время обучения в Академии Сэм ни разу не был приглашен к лицам, что организовывали бал. Плохие отношения со сверстниками не добавили ему желания ходить по различным вечеринкам, и единственное, что он мог в танце — не наступить спутнице на ноги.

Музыка играла и вскоре Сэм понял, что достаточно уловил ритм и последовательность движений, чтобы не вести себя, как свинья, но на этом его успехи и кончились. Лицо Эмили было напряженным и сосредоточенным, словно она просчитывала не только свои движения, но и его.