Магистериум морум

— Соблазнён был или чёрт, или бес, но не демон. И скоро ему стало не хватать власти префекта маленького городка. Сам он боялся вызвать себе подмогу. Светиться с этой затеей в Аду было бы нежелательно. А призвать? Как он смог бы призвать тех, над кем не властен? Потому, зная, что маги способны похищать иногда даже весьма сильных демонов, он собрал всех окрестных магистров… Но… — инкуб пошевелил пальцами, не находя слов.

— Но маги не пошли у него в поводу или оказались слабы! — воскликнул Фабиус.

— Именно!

— Но ведь он всё-таки вызвал из Преисподней Алекто? Возможно, с чьей-то помощью… Но почему именно её? Ему бы вызвать такого же заштатного беса, равного себе по силе. Вместе они смогли бы наворотить дел.

— Я полагаю, таков и был заказ.

— Значит, ошибка? Сбой? Неудачное заклинание? Какой-нибудь молодой неумелый, но одарённый маг? Но тогда нужно спасать его! — Фабиус приподнялся, но не встал, а потянулся за вином. Совершать подвиги всё-таки легче на сытый желудок.

Демон хмыкнул.

— Проблема в том, что в этом мире вообще нежелательно кого-либо спасать. Обычно спасённый полагает, что спаситель своим непрошеным добром отвратительно наплевал ему прямо в душу.

Фабиус задумчиво покачал головой. Прав был демон или нет, обобщая так широко? Попадалась ли ему, человеку и магу, настоящая благодарность за спасение? Вот спас он когда-то Ахарора, а чем отплатил ему тот? Заманил в ловушку? Выходит, не благодарность жила в нём? Старый маг сумел вспомнить, что была в чужом сердце хоженая тропа… Но потом? Обвинил Фабиуса, что тропа эта поросла полынью?

— Не можешь оспорить? — оскалился инкуб и потянулся за другим помятым пирогом, с чирками.

Он взялся за него основательно, откусив вместе с глиняной сковородой. А после задумчиво уставился на то, что открылось внутри.

— Неужели так же устроен мир адский? — удивился Фабиус, не замечая, чем занят инкуб. — Ведь у его созданий нет души? Чем же тогда будет оскорблён спасенный, если в душу-то ему наплевать не смогли?

— Тогда он посчитает, что ему ещё куда-нибудь наплевали, — осклабился демон.

Он доел обесчещенный пирог и сидел вразвалку, лаская длинными чуткими пальцами серебряный кубок. Сущий был мучительно похож на человека, если не замечать алых, искрящихся капель зрачков, краснота которых то и дело заливала и радужку.

Алекто — и та перестала его бояться, подсела к самым ногам и жевала тихонько буженину, брошенную им на пол.

Потрескивал разожжённый слугами камин, прогоревшие почти под корень свечи фыркали, захлёбываясь плохо стекающим воском. Было душно, благостно и странно. И мир замер на миг перед рассветом, чтобы насладиться этой небывалой картиной — маг и демон за одним столом, друг против друга, горячее вино и фальшивая кошка.

— Вот-вот покажется солнце, — произнёс Фабиус. — Надеюсь, ты не боишься рассвета?

Демон отрицательно покачал головой.

— С рассветом у нас добавится забот, — продолжал магистр. — Слуги собрали убитых и сложили их во дворе, раненые разбежались. Но утром тела увидят горожане. Не стоит давать им лишний повод подложить вчерашнее. Я знаю людей — гора трупов отнюдь не успокоит их.

— Значит, первым делом надо починить ворота, — пожал плечами демон. — А потом видно будет.

— Я не всесилен настолько, чтобы сращивать мёртвое.

— Ну так заставь чинить деревяшки того, кто утром придёт сюда первым! Я могу создать иллюзию целого, но простоит она недолго. Проще поработить сознание людей, и пусть они чинят.

Магистр потёр пальцами виски и покачал головой.

— Разве ты не можешь? — удивился демон.

— Могу… Но кого ты хочешь из меня сделать? — спросил Фабиус мрачно.

— Не я научил тебя этому, — пожал плечами инкуб. — Раз ты умеешь — ты уже есть то самое чудовище, каким пугаешь себя сейчас. Стоит ли бояться того, что свершилось?

Фабиус снова качнул головой, и демон встал, в раздражении.

— Сегодня ночью ты убивал многих людей! — рявкнул он.

— Я убивал разбойников!

— Ты успел учинить над каждым какой-то суд, согласно вашим примитивным людским законам? — Демон сделал глубокий вдох, дабы умерить гнев и не покалечить мага своим разгорающимся дыханием. — Ты точно знаешь, смертный, какие внешние признаки определяют в человеке принадлежность к «разбойникам»? И знаешь, что все «разбойники» обязательно должны умереть?

— Это были бунтовщики! Они ворвались в дом префекта, чтобы… Чтобы…

Маг запнулся. Больно много ехидства было в глазах инкуба.

— Что бы «что»? — переспросил тот. — Отбрось пафос, маг. Что именно хотели сделать бунтовщики? Разве они шли сюда разорять дом или насиловать служанок?

— Но они это делали!

— Но шли-то они сюда, чтобы установить справедливость так, как они её понимают!

— А установили разор и насилие!

— Вот именно, — кивнул демон и сел. — А префект, между прочим, должен был следить за порядком, а не воровать вяленую рыбу. И? Мы убьём с тобой всех, подчистую? А что мы будем есть завтра?

Фабиус понял, что демон в запале полемики апеллирует к нему, как к сородичу, тоже питающемуся душами людей, и в ужасе закрыл лицо руками.

Он не хотел больше спорить. Он не был демоном, не жил вечно, и цели имел короткие. Вот сегодня — всего лишь… Что? Чего он хотел? Убив одних, защитить этим других?

Инкуб кивнул, прочтя его мысли.

— Так и сказал бы сразу: думать я не способен, но и ворота починить не могу. Это же насилие над людьми.

Фабиус поднял голову:

— Ну, да, да… Сейчас ты скажешь: «Цель оправдывает средства». Я читал «Полемику с демонами» Гремена Скорочадского.

— А что, есть и такая книга? — удивился инкуб.

— А ты как полагал? Ведь были когда-то времена, когда между людьми и Сатаной заключали Договор. Не дураки же сочиняли эти бумаги. Договор даёт возможность выживать и вам, и нам. Значит, паритет тогда найти удалось. Хоть люди и «не способны думать» по твоим демоническим меркам. А по мне — так ты подменяешь мыслительный процесс поиском личной выгоды!

— Хорошо, — кивнул инкуб. — Тогда говори, что предлагаешь ты?

— Для этого я должен знать, что тебе от меня нужно!