Магистр! Вы, кажется, влюбились

— Буду вам очень благодарна, — покорно разрешила я, еще не подозревая, что моя жертва совсем скоро вознаградится сполна.

За воротами академии, привалившись к каменной стене, стоял сержант. В форме городской стражи, весь такой суровый…

— Даян?! — приятно удивилась я.

Мне было стыдно перед магистром за облегчение, которое я испытала, увидев сержанта, но его появление здесь само собой отменяло предложение Гэдехара проводить меня.

А значит, мне не придется переживать, что в самый неожиданный момент, самым невообразимым способом… благодаря разговорчивой домовладелице например, моя ложь раскроется и ректор узнает, что я не замужем. И уволит меня.

Передача меня с рук на руки прошла как-то быстро и легко. Мужчины поздоровались, мужчины разошлись.

Вернее, ректор покинул нас. Утратив вместе с моим обществом и желание гулять, он воспользовался переходом и в прямом смысле растаял в воздухе.

— Вы бледны, — заметил Даян, отвлекая меня от неясных терзаний, связанных с магистром.

— Что?

— Рэйна, вы хорошо себя чувствуете? — участливо спросил сержант.

Я невольно фыркнула:

— Только не предлагайте мне посетить лазарет.

— Не буду, — пообещал он. И ведь не предложил, просто пошел другим путем. — Тут недалеко живет наш штатный лекарь, первоклассный специалист. Мы можем…

— Все со мной в полном порядке! — поспешно перебила его я. — Всего лишь головная боль, это не смертельно и скоро пройдет.

Даян нехотя кивнул. Спорить со мной он смысла не видел… на мое счастье.

— Вы кого-то ждали? — спросила я, желая завершить неприятный разговор.

— Ждал. Вас, — с улыбкой подтвердил сержант. От его предложенной руки я не отказалась. Приняла с благодарностью и неторопливо, почти повиснув на нем, побрела в сторону своего дома. — Хотел предупредить, Виэстен наконец-то вернулся из архива. И он знает, благодаря кому его заключение завершилось так быстро.

— И благодаря кому же?

— Вам, — коротко ответил Даян, умудрившись вместить в одно это слово смутное обещание грядущих проблем.

Уже второй раз за этот вечер меня обвиняли в том, что я умудрилась сделать что-то такое… спасительное. А я не понимала, как именно мне это удалось.

— И по традициям предков он будет вас благодарить.

— Меня ждет что-то страшное, да?

Сержант не стал меня щадить и признался:

— Язык горного падальщика. Или печень. Виэстен уже все спланировал, его выходной стоит перед днем вашего прихода в управление. Благодарность будет еще свеженькая.

— И что мне с ней нужно будет делать?

— Что бы Виэстен ни принес вам, это будет деликатесом для снежных троллей. То, что они едят с удовольствием. Печень, насколько я знаю, употребляют сырой.

— А Виэстен, значит, снежный тролль? — спросила я, старательно отгоняя от себя картины того, как мне на глазах у воодушевленного стражника придется поедать сырую печень какого-то горного монстра.

— На четверть, — подтвердил Даян мои подозрения.

Фонтан, мимо которого мы как раз проходили, уже отключили и осушили, подготовив к скорой зиме, и он уже не журчал умиротворяюще и весело. И огонек в фонаре впереди зловеще мигал…

Атмосфера располагала ко всяким ужасам, и сержант по полной ею воспользовался.

— Кстати, думаю вам также стоит знать, что командор готовится к скорой свадьбе, так что я советовал бы не попадаться ему лишний раз на глаза, — сообщил он как бы между прочим, продолжая плодить причины, по которым мне будет лучше в грядущие выходные не показываться в управлении.

— Прибьет? — выдвинула я самое разумное, на мой взгляд, предположение.

— Привлечет к подготовке. Он уже троих отправлял к Дарне в качестве своих представителей, ни один не продержался дольше суток.

— Подождите… командор в самом деле на ней женится? — недоверчиво уточнила я.

— Да.

— И вместо того, чтобы сразу начать с важной новости, вы меня сначала благодарностью сержанта Шустера запугивали?!

— Это была новость первостепенной важности, так как касалась вас напрямую, — растерянно признался сержант, совсем не понимая, из-за чего я так вознегодовала.

А у меня от возмущения и странного нервного возбуждения даже головная боль чуть утихла.

— Командор женится! О-о-о, Светлые Сестры… Он же меня за это не убьет? Это же я требовала, чтобы он с Дарной поговорил. Может, мне стоит бежать из города?

Сначала Даян смотрел на меня с непониманием и тревогой. Чуть позже, когда осознал, что я просто паникую, начал бессовестно хохотать.

Редкие прохожие оборачивались на нас, но, завидев форму городской стражи, высказываться вслух не решались, только неодобрительно качали головой.

— Это не смешно, — обиделась я. — У меня большие проблемы.

— Пожалуй, вы правы, — согласился сержант, посмеиваясь. — У вас действительно проблемы. Чем вас отблагодарит командор, я не осмелюсь даже предположить.

— Вот не надо издеваться надо мной…

— И в мыслях не было! Зот и госпожа, кхм, Дарна Гросс пришли к взаимовыгодному соглашению… Разнесли в ходе дискуссии кабинет командора, но все обсудили. Госпожа Гросс получит наследницу для своей стаи, командор — статус женатого мужчины, все окажутся в выигрыше. Если они сумеют договориться, то наследником обзаведется даже стая Зота.

На грани сознания билась трагичная мысль: «А как же любовь?», но ей суждено было исчезнуть, загубленной суровой реальностью.

— И я должен вам обед, — напомнил сержант весело.

С Даяном мне было спокойно. Я не ощущала его как угрозу для моего покоя, как это порой бывало с магистром, потому уверенно кивнула.

— Должны.

Остаток пути до моего дома мы преодолели в тишине. Я продолжила страдать от головной боли, а сержант предупредительно не мешал мне этого делать.

Идиллию нарушил нервный Дасти, он топтался на улице, кружа под одиноким фонарем, чуть криво врытым землю в нескольких шагах от входа в дом. Установили его настолько бездарным образом, что свет от фонаря освещал все что угодно, кроме дороги.

Завидев меня, приунывший Дасти просиял и бросился наперерез, не обратив даже внимания на моего спутника.

— Рэйна! — выдохнул он. — Тебе плесень случайно не нужна?

— Что? — опешил сержант.

— Не нужна! — быстро среагировала я.

И воцарилась трагичная тишина.

Я была решительно настроена не пускать в свою квартиру мутировавшую плесень, даже если ненадолго, не говоря уже о том, чтобы поселить ее у себя насовсем. Но взгляд у Дасти был таким несчастным, и сам он выглядел таким потерянным, что я смягчилась.