Магистраль смерти

– Я не знаю, – ответила она.

– Инна, я спрашиваю у тебя: откуда ты взяла эту штуку? – Игорь повысил голос, с трудом сдержавшись, чтобы не перейти на крик.

– Я не знаю, откуда это. Когда я пришла, она уже была здесь, – она всплеснула руками.

Игорь раздраженно плюнул на асфальт. Голова неприятно закружилась.

– Ты хоть знаешь, что это такое? – наконец, взяв себя в руки, спросил он.

– Откуда мне знать, я вижу это впервые, – ответила Инна.

Игорь заметил, что голос жены начал срываться. Не хотелось доводить супругу до слез, поэтому он бережно обнял Инну и крепко прижал жену к груди.

«Господи, за что такое наказание в конце так замечательно прошедшего отпуска на море!»

– Игорь, ты меня пугаешь, что это? – жалобно спросила она.

– Я точно не знаю, но, по-моему, это «лежачий полицейский», – с сомнением ответил Игорь.

– И что это означает?

Игорь медленно покачал головой.

– Я не знаю. Звони в полицию.

***

Алексей с трудом откинул тяжелый ржавый канализационный люк и, издав звук, похожий на рык, выкинул на землю огромную пластиковую бутыль, полную воды. Мужчина отдышался после подъема по лестнице и ступил на землю, громко выругавшись. Ботинки, впитавшие в себя сток канализационных отходов, неприятно хлюпнули, и на земле образовалась маленькая лужица, напоминавшая несмытую жидкость из унитаза, но он не обратил на это внимания. Вокруг не было ничего: ни воя сирен, ни лая собак, ни огней мчавшихся на всех парах полицейских автомобилей…

Он усмехнулся, покачал головой. Плавно потянулся и принялся разминать затекшие мышцы. Он знал, что не брал чужого и не убивал невиновного. И много лет назад, на суде, он не признал свою вину за убийство. Впрочем, не признавал он своей вины и сейчас. Он знал, что был прав и остается правым сейчас.

Он стиснул зубы. Воспоминания приносили боль.

Алексей сплюнул: неприятный привкус, который появился во рту после нескольких часов пребывания в канализационных стоках. Заложило нос, и он высморкался. Теперь он мог дышать полной грудью и наслаждаться свежим ночным воздухом. Запах свободы, которую он так ценил, к которой он так стремился, после спертого запаха канализации казался чем-то невероятным. Мысль, терзавшая сознание – «свобода», – не могла уложиться в голове. Он с отвращением снял с себя промокшую куртку и, выкинул ее обратно в люк. Следом отправились пропитанный жидкостью из канализационных труб штаны и ботинки, напоминающие протухшую запеканку. Кряхтя, он отодрал от тела скотч, на который был примотан целый ворох целлофановых пакетов и вытащил сухую футболку и нижнее белье. Остались сухими джинсы, обернутые целлофаном и спрятанные за форменными брезентовыми штанами зека. Из-за пояса появилась пара кед, и Алексей с предвкушением представил, как они сменят изношенные, вымокшие ботинки на его ногах. Была на месте и мини-аптечка: бинт, зеленка, мазь от ожогов, дезодорант и шампунь составляли все ее содержимое. Он мысленно, пункт за пунктом, перебрал все позиции своего плана – все сходилось от начала и до конца. Алексей перекрестился и, поцеловав скрещенные пальцы, послал благодарный жест небу…

– Что же…

Мужчина беглым взглядом оглядел получившуюся кучку вещей, обернутых целлофаном и лежащих у его ног. Достал из аптечки шампунь и подошел к бутыли с водой.

– Представляю, как от меня сейчас несет.

Крышка бутыли слетела на землю и он перевернул бутыль вверх дном над своей головой. Прохладная вода приятно охладила вспотевшее тело, смывая всю въевшееся в кожу грязь.

Это был поздний вечер. Уже выключили освещение на пустых улицах. По одиноким переулкам бегали бродячие собаки, прижимая хвосты при каждом шорохе. Не горел свет в окнах домов. В тот вечер ему захотелось прогуляться по ночному городу. Голову с непривычки кружило ощущение свободы, полноты вольности. И на душе было хорошо. Тридцать лет тюрьмы… Если бы кто сказал ему тогда… Нет, все это казалось смутным заоблачным сном. Кошмаром, тем, что могло коснуться кого угодно, но не его – человека, отдавшего свою душу и сердце родине в Афганистане, а потом и в Чечне. Он убивал, да, но ведь он ДОЛЖЕН БЫЛ ЭТО ДЕЛАТЬ… Мало ли кому не случалось… УБИТЬ. Но он знал, что Бог простит ему все – все то, что делалось ради благого дела, ради родины. Наверное, поэтому, по привычке, он на ВСЯКИЙ случай и взял с собой пистолет.

Алексей вспомнил, как, вывернув из-за угла пятиэтажки, увидел напротив стоящей рядом семнадцатиэтажной свечи, чуть вглубь под карнизом одного из подъездов, три темных силуэта. До слуха донеслись сдавленные рыдания женщины и неразборчивая речь мужчины. Скользкая и мерзкая. Алексей замер и нащупал вспотевшими ладонями неожиданно тяжелый пистолет. Через секунду рука одного из мужчин взметнулась и со всего маху опустилась вниз. Хлопок. Женщина, расставив руки, упала на холодный асфальт. Второй мужчина расстегнул штаны. Бивший нагнулся и выдернул из рук обессиленной женщины сумку, вытряхнул ее содержимое на асфальт. Взгляд Алексея поймал покатившуюся по тротуару губную помаду… Он понял, что рука достала пистолет. Ноги, словно сами по себе понесли его вперед… Вся обойма. Одна за другой, пули вырвались из ствола «ТТ». Отчетливые ПЛУХ – ПЛУХ – ПЛУХ – звуки разрывающейся плоти, которые прерывали чью-то жизнь

Он огляделся, выбросил в люк бутыль, в которой почти не осталось воды и с раздражением подвинул крышку люка на место. Не хотелось ворошить прошлое. Вспомнилась старая поговорка – кто прошлое помянет, тому глаз вон…

– А кто забудет, тому оба, – закончил Алексей вслух.

Он разорвал целлофановые пакеты, быстро переоделся и окинул себя взглядом.

– Женя, – протянул он, – когда я тебя увижу, я поцелую твою старую задницу! Ты ставишь меня в неловкое положение, ведь такие, как ты, не могут быть причислены к лику святых! – Алексей расхохотался: Если бы не ты, гнить бы мне на зоне до конца своих дней, друг.

Алексей огляделся. Что делать дальше? Впереди трасса, на трассе машины, после граница , и там свобода, о которой он даже не мечтал. Несколько минут ушло на то, чтобы собрать пучок сухих веток. Чиркнула зажигалка, и Алексей развел небольшой костер. Языки пламени приятно облизали жаром лицо. Он поднес к огню длинную сухую ветку и, перемешав угли, отбросил ее на землю. Костер, пламя которого, как обжора за обеденным столом, поглотило сухие щепки, потух.

Алексей закрыл глаза, сосредоточился и, вытянув вперед кулаки, разжал пальцы. Он с силой вдавил подушечки пальцев в тлеющие угли. Боль, охватившая сознание, могла свести с ума. Он медленно убрал дрожащие руки и посмотрел на подушечки пальцев. Ожег. Обожженные пальцы скрывали свои отпечатки, при этом сохранив свою функциональность. Алексей понимал, что ему повезло – ожоги охватывали лишь самые кончики пальцев.

«Ну вот, не так уж это было и страшно», – посетила странная мысль.

Алексей попытался улыбнуться, но улыбка вышла скомканной. Он тщательно осмотрел подушечки пальцев: чистая работа. Все шло по плану, который пункт за пунктом подлежал исполнению. Невзирая на боль, Алексей достал из приготовленной на этот случай аптечки мазь, обработал ожог и перевязал пальцы бинтом. Несколько минут он сидел на холодной земле, тупо уставившись на дымившиеся, тлеющие остатки костра. Затем поднялся на ноги, отряхнул тыльной стороной ладони джинсы и двинулся к трассе, до которой на глаз было пару минут ходьбы. Неторопливо он миновал небольшой холмик, пробрался сквозь кусты к обочине у автострады, и осмотрелся.

Метрах в ста от его укрытия, стоял автомобиль. А возле него два человека, совсем молодых – парень и девушка. Возможно, пара, а может быть брат с сестрой, что, впрочем, было не так важно. Лицо Алексея расплылось в улыбке. Теперь до свободы было рукой подать.

«Правда, что делать с этими молокососами?»

Это была зацепка. Но неужели какой-то мелкий барьер мог помешать осуществлению его мечты? Нет, конечно.

Глава 3

***

– Ты меня испугал!

Палыч небрежно выкинул на асфальт пропитанную в нашатырном спирте тряпку. Рядом стояла открытая дорожная аптечка, которую майор принес из уазика. Зеленка, пузырек с нашатырем, парочка бинтов и внушительных размеров кусок ваты. Больше в коробочке с красным крестом не было ничего. Палыч мысленно поблагодарил Бога за то, что аптечка вообще оказалась на месте.

Сергей приходил в себя. После того злополучного приступа он потерял сознание. Палычу пришлось перетащить сержанта из тоннеля на обочину дороги. Именно здесь он приводил Сергея в чувство. Лицо сержанта постепенно приобретало здоровый оттенок, пришедший на смену бледности. На щеках появился легкий румянец.

– Голова болит? – поинтересовался майор.

Сергей пожал плечами. Несмотря на выступивший румянец, на лице сержанта все же можно было заметить бледные пятна.

– Нет, – пробурчал он.

– Ты уверен? – спросил Палыч.

– Я ни в чем не уверен, – ответил Сергей и взял у Палыча бутылку минералки. – Я даже не понимаю, что происходит, – добавил сержант.

«Если бы я что-то понимал» – подумал майор.

Сергей неловкими движениями, как будто делал это впервые, открутил с пластмассовой бутылки крышку и уронил ее на асфальт. Он сделал несколько глотков и выплеснул прохладную воду себе на лицо. Похоже, Сержант действительно не до конца понимал, что происходит, если вообще понимал что-либо. Можно было предположить, что Сергей не в себе. Он еще раз плеснул себе в лицо водой и вытер стекающие капли рукавом кителя.