Магия губит

— Снайпер на чердаке, — подсказала Андреа.

Это заняло у меня секунду, я рассмотрела темную фигуру, скрытую во мраке под фронтоном — черный контур ствола винтовки, выглядывающий из чердачного окна.

Я вышла из джипа и облокотилась на бампер. Андреа присоединилась ко мне.

— Сосна, девять часов, — проговорила я.

Андреа взглянул туда, где мужчина в камуфляжном костюме изо всех сил старался слиться с листвой.

— Кусты на два. — Она глубоко вздохнула. — Кроме того, кто-то движется за джипом.

— Получается три. И четвертый приближается к нам слева, — посчитала я.

— Должны ли мы пойти к ним на встречу? — Андреа приподняла бровь.

— Думаю, вон та зелень — ядовитый плющ. Голосую, за то, чтобы сидеть здесь и ждать, пока они не попросят код.

Кусты слева раздвинулись, и из них вышел чернокожий мужчина в возрасте. Его седеющие волосы были очень коротко подстрижены. Хендерсон, выглядел точно так, как картинка из файла, который мне показала Андреа. Судя по жестким чертам лица и плоскому выражению глаз, хоть он ушел из морской пехоты, военная служба не полностью покинула его. Нашивка на плече Хендерсона: щит Красной гвардии и две красные полосы — он дважды повышался до сержанта, что делает его старшим сержантом. Рене руководила этим и, вероятно, еще парой других заданий. Хендерсон мог быть лидером только одной работы за раз, и пока она у него была, он чувствовал власть. Его парни облажались и потеряли подопечного. Он выглядел так, будто кто-то напортачил в его песочнице, и ему не очень нравится, что пришли мы, чтобы дальше копаться в этом беспорядке.

Я кивнула в его сторону.

— Добрый день, старший-сержант.

— Имена?

— Дэниелс и Нэш, — ответила Андреа.

Старший сержант сверился с небольшим клочком бумаги.

— Код?

— Тридцать семь двадцать восемь, — произнесла я.

— Зовите меня Хендерсон. Пусть «старший сержант» не сбивает вас с толку. Я всего лишь работаю, чтобы заработать на жизнь. Вы можете проезжать. Припаркуйтесь на подъездной дорожке.

Мы вернулись в джип, и я подъехала ближе к дому. Хендерсон поспешил за нами и подошел к двери.

Я выбралась из машины:

— Где тело де Харвена?

— В мастерской.

Мы направились следом за Хендерсоном, обходя дом.

Мастерская занимала деревянный сарай, достаточно широкий, чтобы вместить небольшую квартиру. Деревянные ворота, в высоту с гараж, стояли приоткрытыми.

Хендерсон остановился:

— Там.

Я вошла внутрь.

Вдоль стены тянулись стеллажи, заполненные различными инструментами и металлическим хламом. Пластиковые контейнеры, набитые винтами, выстроились в башни рядом с коробками гаек, болтов и разных железяк, которые были бы более уместны в металлических джунглях, застилающих дно Улья. На левой стойке хрупкие стеклянные инструменты неизвестного назначения соперничали за место с ювелирной лупой и крошечными плоскогубцами. Справа были разложены металлообрабатывающие инструменты: угловые шлифовальные машины разных размеров, ножницы, молотки, пилы, большой токарный станок с закрепленным на нем металлическим цилиндром. Тонкий узор из символов украшал левый конец цилиндра: кто-то, по-видимому, Кемен, начал воссоздавать строение металлической решётки, но не закончил.

Обнаженное мужское тело свисало с балок посреди комнаты, подвешенное на толстой цепи, судя по всему, прикрепленной к крюку, который вонзался в спину трупа. Его голова склонилась набок. Длинные темные волосы свисали на грудь, обрамляя застывшее в уродливой маске смерти лицо. Светло-серые глаза вылезали из орбит. Рот мужчины был приоткрыт, и бескровные бледные губы обнажали зубы. Паника и удивление на одном лице. Привет, Лоран.

Я поставила сумку на пол и вытащила камеру Polaroid. У Магии всегда был способ облажаться с цифровыми фотоаппаратами. Иногда она стирала карты памяти, иногда добавляла слишком высокий шум на снимки, а иногда изображения получались идеальными. Не хотелось бы играть в русскую рулетку с важными уликами. Polaroid был ужасно дорогим, но снимки делались мгновенно.

Андреа удивленно приподняла брови:

— Да, вы посмотрите на нее, первоклассное оборудование.

— Ага, можно даже подумать, что я детектив или вроде того.

— Не сглазь. — Андреа протянула руку.

Я вложила камеру в ее ладонь и присела, пытаясь рассмотреть пол под телом.

— Никаких капель? — спросила она.

— Неа. Ты что-нибудь чувствуешь? Разложение, кровь. .

Она поморщила нос.

— Кайенский перец. Место провоняло им. Он заглушает все остальное.

Странно.

Я опустилась на четвереньки и наклонилась ниже. Слабая полоска ржавого порошка пересекала половицы. Я приблизилась, пытаясь получше рассмотреть. Линия тянулась от стойки справа и касалась стены слева. На дощечках стен были заметны пятна от брызг.

— Урина, — указала я на пятна.

Андреа вытянула шею и подняла камеру.

— У нас такая прекрасная работа. Фотографировать пятна от мочи.

Я повернула голову. Такое же пятно виднелось на другой стене, прямо напротив первой.

— Что поделать, все ради прекрасного.

— Шаман? — спросила она.

— Возможно.

Все живые существа могли генерировать магию, и люди не были исключением. Магия находилась в крови, слюне, слезах и даже в моче. Жидкости тела можно было использовать различными способами. Я создавала защитные чары своей кровью. Роланд делал из нее оружие и доспехи. Но моча обычно указывала на более примитивную магию. Шаманы, ведьмы и некоторые практикующие неоязыческие культы использовали мочу. Люди, считавшие себя близкими к природе. Своеобразная связь с животными, помечающими свою территорию и рядом других первобытных ритуалов.

Линия кайенского перца казалась мне чем-то вроде оберега защиты, и присутствие мочи это подтверждало. Кто-то обозначил границу на полу и запечатал ее жидкостью своего тела, вероятно, чтобы что-то удержать. Что именно остается только догадываться. В отсутствие магии, я ничего не чувствовала, ни капли силы.

Перешагнув через границу кайенского перца, я направилась вперед, вытаскивая Погибель из ножен и стараясь двигаться справа, чтобы дать возможность Андреа сделать четкую фотографию.

Щелкнула камера. Мгновение, и снимок выскользнул из нее со слабым жужжанием.

— Еще один. . — пробормотала Андреа.

— Тут столько стеклянной посуды и хрупких инструментов на столах, и ничего не сломано. Можно предположить, что, учитывая боевую подготовку, Лоран вступил бы в драку.

— Возможно, он знал нападавшего и не счел его угрозой, пока не стало слишком поздно.

Это делало бы Адама Кемена или другого охранника главными подозреваемыми. Телохранитель не ожидал, что на него нападет человек, которого он защищает, или его собственные приятели. Ко всем остальным он бы мог попытаться применить насилие.

На трупе Лорана не было никаких ран, за исключением длинного черного шрама, разрезающего его тело от груди до паха: вертикальная линия, разделявшаяся на три части у пупка, как перевернутый отпечаток вороньей лапы или как какой-то извращенный символ мира, вырванный из своего круга. Необычный разрез. Выглядит почти как руна.

Камера щелкнула, мигнув, один, два раза. .

Ударила магия, накатившись на нас, как невидимое цунами. Андреа подняла камеру и нажала кнопку. Нет вспышки. Ни единого щелчка. Она с отвращением посмотрела на камеру.