Магия губит
Шрифт:
— Черт.
Черный шрам зашевелился.
Я отступила на шаг назад.
Слабая дрожь пробежала по телу. Черная линия трепетала, ее края двигались, словно закипая. Вот дерьмо.
— Кейт!
— Я вижу.
Тело покачнулось. Цепи скрипели все громче и громче. Сила нарастала, напрягаясь внутри трупа.
Я попятилась назад к барьеру.
Живот трупа вздулся вместе с черной полосой.
Я перешагнула через линию кайенского перца. Магия вспыхнула на моей коже.
Черный шрам лопнул.
Крохотные темные тельца выстрелили в нашу сторону и, не причинив вреда, упали по другую
Позади нас громко выдохнул Хендерсон.
— Что это за чертовщина?
— Муравьи, — ответила я.
Черный поток закручивался все медленнее и медленнее. Один за другим маленькие насекомые переставали двигаться. Мгновение, и пол был совершенно неподвижен.
Мертвые муравьи. Ведро в пять галлонов было разбросано по всему полу.
Тело раскачивалось взад и вперед. Вся человеческая плоть исчезла. Его скелет был обнажен, а кожа обвисла на костяном каркасе, как спущенный воздушный шар.
— Лаааадно, — произнесла Андреа. — Теперь это одна из самых странных вещей, которые я когда-либо видела.
*** *** ***
Встретившись лицом к лицу с самой странной вещью, которую вы когда-либо видели, лучшая стратегия: разделять и властвовать. Андреа решила просканировать место преступления, а я взяла на себя завидную задачу — опросить Хендерсона. Он не выглядел особо довольным.
Я повела его к стальному столу в патио, который находился между домом и мастерской. Мы сели на стулья из твердого металла. Отсюда мы оба имели возможность наблюдать за мастерской и подъездной дорожкой, где Андреа приготовилась вытащить м-сканер из джипа, а Грендель приготовился сбежать, как только она распахнула дверь.
Портативный м-сканер напоминал швейную машинку, снаружи усеянную шестеренками часового механизма. Он обнаруживал остаточную магию и выдавал результат в виде диаграммы цветов: зеленый для оборотней, фиолетовый для нежити, голубой для человека. Он не был ни суперточным, ни безошибочным, и чтение м-скана было скорее искусством, чем наукой, но все же это лучший диагностический инструмент, который у нас был. Он также весил около восьмидесяти фунтов.
Андреа открыла дверь джипа и сунула руку внутрь. Грендель сделал выпад и столкнулся с ее ладонью. Удар отбросил его назад. Андреа схватила м-сканер, выдернула его из джипа и закрыла дверь перед мохнатой мордой Гренделя. Боевой пудель бросился к окну и издал долгий заунывный вой. Андреа повернулась и направилась в мастерскую, неся восьмифунтовый сканер с такой легкостью, как если бы это была корзинка для пикника. Иногда сила оборотня была как нельзя кстати. Жаль, что цена за вирус Lyc-V была так высока.
Хендерсон смотрел, как Андреа пересекает двор.
— Перевертыш?
— Да. Какие-то проблемы с этим?
— Напротив. — Хендерсон покачал головой. — Нам может пригодиться ее нюх.
Я достала блокнот и ручку.
— Сколько человек в курсе деталей? — Рене сказала «двенадцать», но проверить не повредит.
— Двенадцать, включая меня.
— Три смены по четыре охранника, по восемь часов каждая?
— Да. Утренняя, дневная и ночная.
Я записала.
— В какую смену вы работаете?
— Чередую день и ночь. Вчера я работал в день, с четырнадцати до двадцати двух ноль-ноль.
Можно было догадаться.
Большинство неприятностей происходило после наступления темноты, а Хендерсон казался человеком, жаждущим встретиться с неприятностью лицом к лицу, чтобы врезать ей по зубам. И в тот самый единственный раз, когда она действительно появилась, он не угадал и упустил случай.— Когда было обнаружено тело?
— В шесть ровно, при смене караула. — Хендерсон скрестил руки. Уважаемому старшему сержанту явно не нравились мои вопросы. Странно. Рене уже предоставила мне большую часть информации, так почему, говоря об этом, он так напрягся?
— Расскажите поподробнее, как было найдено тело?
— У каждой смены есть ответственный сержант. В пять пятьдесят пять утра сержант утренней смены Хулио Ривера и сержант ночной смены Дебра Абрамс провели плановую проверку объекта в мастерской.
— Почему там? Почему не в доме?
Если бы лицо Хендерсона могло выглядеть еще тверже, оно бы потрескалось.
— Потому что человека в последний раз видели входящим в мастерскую.
Будь у меня до сих пор удостоверение Ордена, разговор проходил бы более гладко. Удостоверение обычно вызывало уважение, особенно у таких бывалых солдат, как Хендерсон. Его мир разбивался на два лагеря, профессиональный и любительский, и прямо сейчас он причислял меня к наемникам второго сорта. Рене приказала ему сотрудничать, что он и делал, отвечая на мои вопросы. Но он не совсем осознавал мое право задавать их.
— Адам часто работал по ночам? — Спросила я.
— Ночью, днем, утром, каждый раз, когда на него снисходило озарение. Иногда он работал весь день, спал два часа и возвращался к работе, а иногда он ничего не делал в течение двух дней.
Ага.
— Когда его видели в последний раз?
Мышцы играли на челюсти старшего сержанта.
— В три часа после полуночи.
Я закрыла блокнот.
— Если бы у меня был непредсказуемый объект для наблюдения, бродящий из мастерской в дом и обратно всякий раз, когда к нему приходило вдохновение, я бы попросила своих ребят проверять его каждый час. Просто чтобы убедиться, не нарушил ли он периметр и не забрел ли в Сибли в творческом экстазе. А у меня на рукаве даже двух полосок нет.
Хендерсон пристально посмотрел на меня. Это был тяжелый взгляд, но он не имел ничего общего с золотыми радужками Кэррана, когда тот был зол.
Я выдержала взгляд.
— Не мое дело судить вас. Моя работа — найти Адама Кемена и его устройство. Вот и все. Что бы здесь не происходило, оно останется между вами и вашей цепочкой командования. Но мне нужно знать, что произошло на самом деле, тогда я смогу двигаться дальше. Если кто-то будет все усложнять, мне придется переступить через него.
Он наклонился вперед на дюйм.
— Думаешь, сможешь?
— Хочешь проверить?
Хендерсон был крупным мужчиной и привык, что люди отступают, когда он наступает. Гвардеец, солдат, но не убийца. Несомненно, он бы выстрелил в ответ, если бы кто-то выстрелил в него первым, и он мог бы нанести удар, если бы дело дошло до драки, но только потому, что это была его работа. Он не перерезал бы человеку глотку и не перешагнул бы через подергивающееся тело, пока из того хлестала горячая кровь на землю. А я могла бы. И меня бы это не сильно беспокоило. По факту я была вне игры уже более двух месяцев. За это время я успела соскучиться по острию лезвия и сражениям.