Магия на грани дозволенного

– Я что, должен буду втереться к нему в доверие? Абсурд… Чушь собачья, – Дэн покачал головой. – Это исключено. Он не станет мне доверять. Никогда! Вы же в курсе того, что он натворил. Сгноить его в катакомбах – самое милосердное, что можно сделать с такой тварью. А лебезить перед ним… Да не пошел бы он к черту?!

– А чего вы ожидали в качестве наказания? – осведомился Магистр, на которого прозвучавшая тирада не произвела ни малейшего впечатления. – Отдых у моря?

– Лучше в камеру! – отрезал Дэн, всем своим видом демонстрируя полную готовность отправляться в узилище хоть сейчас. У него горело лицо, от напряжения до боли свело челюсти.

– Здесь не вы даете указания, – спокойно сказал Магистр и, не обращая внимания на протесты Дэна, обратился к Барону: – Итак?

– Я сделаю все, что от меня зависит, – сухо отозвался тот.

– Значит, через час приказ на выполнение задания Гордеевым должен быть у меня на столе. Вы свободны.

Барон смерил Дэна тяжелым взглядом, но недовольства этот взгляд не выражал. Скорее мрачное удовлетворение.

– Всегда был против авторитаризма, – пробормотал комтур, проходя мимо. – Повстанцев, что ли, собрать да свергнуть диктатуру? Черт-те что творится.

Размашистой, упругой походкой, которую трудно было ожидать при его старческом облике и сухопаром телосложении, он пересек кабинет и скрылся за дверью. Алексеенков, не вставивший в разговор ни единого слова, неуверенно переминался с ноги на ногу.

– С этой минуты Гордеев выходит из вашего подчинения, – обратился к нему Магистр. – Я сам его проинструктирую. Можете идти.

Петр коротко кивнул, явно испытывая облегчение от возможности покинуть кабинет.

Когда дверь за ним закрылась, Магистр какое-то время смотрел на Дэна с прежним бесстрастным выражением на лице. Дэн молчал, стиснув зубы, силясь не думать, не ворошить слишком болезненные воспоминания, связанные с Лисанским. Он не представлял, как вынесет его присутствие, как сможет сдержаться. Его начинало трясти от одной мысли о том, что тварь, виновная в гибели Руты, окажется рядом. Он не вытерпит. Если уже сейчас, когда перспектива встретиться с Лисанским казалась еще отдаленной и какой-то нереальной, призрачной, в нем начинал бурлить вулкан слепого бешенства, то что будет потом?

– Денис, – глубокий, низкий голос вывел из оцепенения.

Дэн поднял глаза. Магистр смотрел на него с неприкрытой тревогой. Сейчас, когда кроме них в кабинете никого не осталось, на покрытом морщинами лице вдруг проступили и сомнения, и волнение, и недоверие, и даже сочувствие. У Дэна с плеч точно камень свалился: он расслабился, как-то разом осунулся, поник, ссутулился. Изнутри словно выдернули стержень. Медленно он подошел к одному из кресел для посетителей и устало опустился в него.

– Я тебе не наставник и не друг, Денис, – произнес Магистр тихо. – Но я следил за твоим восхождением, за всеми твоими успехами и неудачами; я сделал для тебя все, что мог, полгода назад; я пошел тебе навстречу, разрешил досрочно покинуть Интернат – ты ведь знаешь, что это против правил, и многие были не согласны. Я рискнул поставить на тебя. И теперь не хочу думать, что ошибался. Я должен знать, Дэн. Можешь быть уверен, это не выйдет за стены кабинета, даю тебе слово. Но чтобы защитить тебя, чтобы помочь, я должен знать правду.

Дэн выслушал Магистра, уставившись пустым взглядом в пол. Пальцы рук нервно подрагивали, на щеках двигались желваки.

Давая собеседнику время на раздумья, Магистр тяжело опустился на соседний стул. Его зеленый плащ занял еще два. Браслеты на запястьях отливали тусклым золотом.

– Всего один вопрос, Дэн. Ты убилэтого человека?

Ответить оказалось легче, чем взглянуть Магистру в глаза.

– Он оказал сопротивление при аресте.

Долгое время оба сидели молча. Магистр наверняка ждал от Дэна еще каких-то слов, но он замкнулся в себе, пытаясь совладать с охватившим его смятением и унять непрекращающуюся дрожь в руках.

– В таком случае, – Магистр понимающе кивнул, – я могу считать это ответом.

– Почему Лисанский? – Дэн вскинул голову. – Вы не понимаете, не можете предсказать последствий.

– Только не говори, что убьешь еще и его, – Магистр недоверчиво покачал головой.

– Если он меня спровоцирует…

– Убьешь?

Дэн устало выдохнул, оставив вопрос без ответа.

– Игорь Лисанский лишен права колдовать, без браслетов он абсолютно беспомощен, – заметил Магистр. – Я думаю, ему хватит ума держать себя в руках. К тому же я не сказал главного. Твои браслеты пока тоже побудут у меня.

– Что?! – изумился он, едва не подпрыгнув. – Вы не можете…

– Таковы правила.

Дэн инстинктивно сжал пальцами левое запястье и тут же вспомнил, что его браслеты остались у Савицкого. Он непроизвольно стиснул кулаки.

– И не только ради безопасности Лисанского, но и ради твоей безопасности так будет лучше, – добавил Магистр.

– Отлично, – буркнул Дэн. – Вы мне еще на лбу напишите: «Арестант». Потешьте эту сволочь, пусть повеселится напоследок перед заключением.

– Твоя задача – как раз избавить его от заключения, Денис. Не забывай об этом.

И выяснить, где скрывается Анна, – Магистр поднялся со стула и расправил плащ.

– Я понял. Когда отправляться? – угрюмо осведомился Дэн.

– Сейчас. Печать уже готова, тебя проводят до Арки, – и, давая понять, что разговор окончен, Магистр повернулся к нему спиной, отошел к столу и начал перебирать лежащие там папки.

– Всего хорошего, – попрощался Дэн и направился к двери.

– Денис, – раздался за спиной спокойный голос. – Я рассчитываю на твое благоразумие.

Не оборачиваясь, Дэн дернул уголками губ в улыбке, больше похожей на гримасу, кивнул и вышел в коридор.

Ребят из отряда в коридоре больше не было, зато по бокам тут же выросли «двое из ларца» – по-прежнему отрешенные и бесстрастные. Не дожидаясь понуканий, Дэн направился к залу канцелярии.

Обрывки предположений, догадок и дурных предчувствий перемешались в кашу, в груди теснились смятение и тревога. Половина доводов Магистра звучала притянутой за уши, другая половина толкала на неприятные размышления о том, не выжил ли глава Ордена из ума. Может, от спокойной жизни, в которой ровным счетом ничего не происходило, у него действительно развивалось слабоумие? Уже на пороге зала Дэн спохватился: совсем забыл выяснить, что скрывалось за этим загадочным «взаперти». Насколько он знал, единственным местом заключения для магов, совершивших преступление, были турайдские подземелья, но со слов Магистра выходило, что Лисанского держат вовсе не там. «Мы посадим вас под домашний арест… И вы разговорите для нас Игоря Лисанского». Любопытно. Выходит, тот тоже под домашнимарестом? Что же это за дом такой и зачем создавать убийцекомфортные условия для проживания?

Двери зала распахнулись, впуская Дэна и его конвоиров в просторное помещение с высоким куполообразным потолком, щедро украшенным облупившейся и местами сколотой лепниной. Здесь в полном безлюдье пространство заполняли столы, книжные полки и картотеки, и только справа от входа, в отгороженном вычурной чугунной ширмой закутке за огромным столом – ничуть не меньшим, чем у Магистра, – восседала худая колдунья. Определить ее возраст вряд ли кому-то удалось бы: эта женщина была первоклассной специалисткой по наведению чар. Звали ее Ингрид – отчества она не признавала и даже от испуганных подростков, впервые очутившихся в Ордене перед отправкой в Интернат, требовала обращаться к себе исключительно по имени. Должность, которую она занимала, раньше принадлежала Анджею Лисанскому, но Дэн не помнил, чтобы Ингрид когда-нибудь выдавала печати лично, – для этого у нее было двое помощников. Одного из которых, кстати, вчера уволили. Похоже, нынешняя печать Дэна стоила личного присутствия канцлера.