Магия стихий.Чаровница

Мертвеца же вооружать не пришлось. Лишь подарили ножны для его короткого меча, который он перевесил с пояса за спину. Пока он это делал, я успела рассмотреть и его одежду и все вооружение, которым был оснащен наемник. Черная кофта, под самое горло, легкая на вид броня, прикрывающая грудь, плечи и бедра, кожанные черные брюки и такие же сапоги. А еще очень много небольшиших звездочек, ножей, которые, как я поняла, предназначены для метания. Они были прекреплены так, чтобы можно было дотянуться рукой. Даже за спиной было две ленты с необычными трехгранными ножиками с ярким оперением.

Пока мы собирались, уже наступил вечер, поэтому было решено, остаться переночевать в Вирельском чертоге, а затем уже отправляться в дорогу. Я все же беспокоилась, что эта заминка не пойдет нам на пользу. Ведь мы теряем практически сутки, и догнать эльфийский отряд станет сложнее. Танариана успокоила меня, заверив, что завтра как можно раньше отправимся в путь, и она проведет нас наиболее коротким путем. Перед сном, выбрала карту, которую можно было бы с собой захватить. И хотя в библиотеке Замка Звезд я картинально изучала географию Фиртрики, но лучше перестраховаться, тем более, что нет у меня полного доверия к Мертвецу.

Забывшись беспокойным сном, я постоянно вскакивала разбуженная то собственными стонами, то тем, что происходящее во сне пугало. Поразительно то, что сам сюжет сноведений совершенно не замомнился, лишь оставив горькое чувство потери. Будто я что-то когда-то потеряла, и до сих пор нахожусь в поиске, но что это не известно. И, как бы не пыталась вспомнить, смысл ускользал от меня, оставляя в недоумении. А затем я засыпала, и мне опять что-то снилось, просыпалась, вновь засыпала, и все двигалось по кругу.

Утром, когда Танариана пришла меня будить, у меня было настолько жуткое состояние, что появилось даже желание кого-нибудь убить. Но я сдержалась и даже постаралась не шипеть на всех вокруг. Просто молчала и терпела страшную головную боль, будто разрывающую мою голову пополам ровненько посередине. Первоначально очень хотелось просто закрыть глаза и поспать еще, желательно без сноведений, но, собрав всю силу воли в кулак, я просто попросила у Танарианы бодрящую настойку, которая сняла мою сонливость в мгновение ока. Ничего, потом и отдохну и отосплюсь.

Эльфийка провела нас кротчайшим путем. Так что к обеду мы уже были у высокого водопада. Магический проход через границу был подобен на тот, через который я попала в Дентивирелл. Тот же усыпанный драгоценными камнями тунель, которые поблескивали он лучей солнца, просачивающегося сквозь раздвинутые потоки воды.

В тот момент, когда мы уже практически вышли из перехода, я поняла, что буду безумно скучать по Танариане, по ее невероятно прекрасным глазам, в которых столько мудрости; по Лучику, которая успела стать мне как младшая сестренка; вообще по эльфийскому королевству, где даже воздух казался волшебным. И пусть почти вся магия оставила эти места, но лишь тут я почувствовала себя будто дома.

Ком подкатил к горлу, которое несчадно запершило из-за сухости. В глаза будто песка насыпали. И, шмыгнув носом, я утерла наступившие слезы. Я сюда вернусь… обязательно вернусь…

Лучик откровенно плакала и не хотела меня отпускать, но Мертвец, подойдя к нам, положил руку ей на плечо и отрицательно покачал головой. После чего девочка отошла от меня и присела на корточки, прощаясь с имритом. Зверь настолько не хотел покидать родные просторы, что в его желтых глазах тоже проступили слезы. Я чувствовал его печаль и боль, из-за чего мне стало еще хуже. Но за всем этим была еще и надежда. Маленькая надежда на возвращение.

– Эматрион, - обняв меня, прошептала Танариана, - помни, воздух - это душа мира.

– Ты о чем?
– шепотом спросила удивленная я.

– Поймешь, - тихо ответила эльфика.
– И помни, что как бы сложно не было, есть место, где тебя будут ждать.

Я ничего не сказала в ответ, лишь крепко-крепко обняла Танариану, прижалась к ней, показывая, что для меня ее слова не пустой звук. Конь Мертвеца нетерпеливо переступил с ноги на ногу, и звук цокота пронеся по сводам пещаре. Это подествовало на меня отрезвляюще и я отринула от себя все сомнения и страхи. А чувство, которое меня тянуло в Фиртрику, ощущение необходимости быть там, лишь усиливалось и будто подталкивало поспешить.

Устроившись удобнее в седле, погладила Лаэви по гриве, и попросила:

– Вперед.

Мы тронулись с места, и я еще долго оборачивалась назад, наблюдая, как темный свод пещеры скрывает фигуры Лучика и Танарианы, а затем и сам прячится среди деревьев. Леусетиус так же часто смотрел назад, но не изменил своего решения следовать за своей заэноритту. Это меня очень радовало, потому что было что-то в Мертвеце такое, будто веещее он него чем-то холодным. И сложно сказать, в чем это выражалось. То ли во взгляде из-подо лба, то ли в постоянном молчании, то ли в том, что он ни разу не взглянул на сестру после того, как сел на своего жеребца.

***

Около Певра, города, в котором меня схватили работорговцы, мы оказались через четыре дня после выезда из Дентивирелла. Я рассчитывала, что довольно таки большой хорошо вооруженный отряд эльфов мы нагоним дня через два. Все же мы двигались фактически налегке. Но это оказалось не таким уж простым делом, как казалось вначале.

Ночевали мы весь путь в лесу около костра, свет от которого распугивал животных. Леусетиус ловил дичь, и мы зажаривали ее на огне. Первые дни я ела маленькими кусочками, потому что боялась, что мой организм, привыкший за полтора месяца к растительной пище, плохо перенесет появление в рационе мяса. Имрит смотрел на меня укорисненно, и зачастую подсовывал носом добавку, но мне приходилось все же решительно отказываться, предлагая оставшееся Мертвецу.

Откровенно говоря, я иногла даже и забывала о своем спутнике. Он следует со мной как безмолвная тень. Все время рядом, но при этом не издав не единого звука. Заговорил он со мной лишь тогда, когда я задала ему долго меня интересующий вопрос:

– Мертвец, скажите, откуда вы знаете, что я потеряла память?

Он долго волчал, и я уже подумала, что он не услышал вопроса. Но, когда мы проезжали мост над какой-то рекой. Парень вдруг остановился и сказал, глядя вдаль:

– У тебя глаза пустые.

Я потянула поведья, тормозя Лаэви. Проморгавшись, попыталась осознать сказанное.

– Объясните, - потребовала, наконец, прийдя в себя.

Он ничего мне не ответил, но вдруг посмотрел прямо в мои глаза. Отчего-то вдруг стало не по себе. В его взгляде было что-то… дикое, страшное, непонятное. Кажется, я начинаю понимать, почему его ‘мертвец’ прозвали. Если в черных глазах его сестры читалось одиночество и отчаяние, то в его - смерть. А красноватый отблеск напоминал кровь.

Я отвернулась, и посмотрела на свое отражение в воде, благо ехала по левой стороне моста. На меня смотрела все та же девушка с темными отросшими волосами, сейчас стянутыми веревочкой, все с теми же серо-голубыми глазами, которые при солнечном свете приобретали более глубокий синеватый оттенок. Только вот выражение этих глаз… я раньше и не замечала этого. Они действительно были пустыми, будто решенными эмоций, чувств. Чем-то даже напомнили взгляд Мертвеца. Наверно, холодностью. Попытавшись улыбнуться, я заметила, что в самих глазах ничего не изменилась. Будто, как бы я не кривлялась, в их холодной глубине все останется неизменным.