Магия торжествует

Я почувствовала точный момент, когда он бросился из тумана в круг. Я отпустила Конлана и отступила назад, уклоняясь с пути. Мой мозг зарегистрировал атаку за долю секунды: стройная блондинка моего роста, моего роста, молодая, в каждой руке по кинжалу.

Правый кинжал вонзился в воздух в восьмой части дюйма от моей груди. Я схватила ее за запястье правой рукой, намереваясь левой ладонью размозжить ей локоть. Она присела и полоснула мне по правому бицепсу другим кинжалом. Жгучая боль пронзила руку, словно раскаленная резиновая лента ударила по коже. Я замахнулась для удара. Она подняла руки, прикрываясь в последний момент, и откатилась назад. Моя нога едва задела ее. Она перекатилась на ноги и прыгнула обратно в зеленый туман.

Я отступила к Конлану. Он остался точно там, где я его бросила, прижимаясь к полу. Спасибо тебе, кем бы ты ни был наверху, за чудо. Спасибо.

Конлан сидел у моих ног. Я стояла неподвижно. Мою правую руку обжигало болью. Она была чертовски быстра, а кинжалы были острыми, как бритва. Кровотечение не было сильным. Я могла бы запечатать его, но это было бы ненадолго. В тот момент, когда я использую руку, у меня пойдет кровь. Что не плохо. Я могла бы использовать кровь.

Туман струился взад и вперед, меняясь мерцающими узорами. Я ждала, напрягая все чувства в поисках намека на движение, шепота звука. Чего-нибудь.

Пролетали мгновения.

Конлан слегка повернул голову влево. Я не отрывала взгляда от тумана, наблюдая за ним боковым зрением. Он повернулся сильнее. Еще немного.

Мой сын был оборотнем и хищником. Со сверхъестественным слухом.

Я продолжала смотреть направо, в сторону Лютера.

Секунда.

Еще одна.

Еще одна…

Она выскочила из тумана слева от меня. Я сделала быстрый шаг правой ногой, чтобы набрать инерцию, и ударила ее в бок. Моя нога попала ей под ребра. Хрустнула кость. Удар отбросил ее обратно в дымку.

Я ждала. Теперь Конлан поворачивался направо. Это должно было быть больно. Сейчас она попытается прикрыть ту сторону.

Низкое, животное рычание исходило от Лютера. Оно звучало наполовину по-звериному, наполовину непристойно. Рычание продолжало доноситься. Шумовая завеса. Она пыталась заглушить свои шаги.

— Я все еще слышу тебя, червячка. — Я подняла руку и поманила ее, вложив в свой голос каждую каплю высокомерия, которая у меня была. — Иди ко мне. Прими свою смерть с достоинством.

Лютер замолчал, но сахану не показалась. Черт. По какой-то причине насмешки тети действовали намного лучше, чем мои. Мне нужно было больше практики.

Конлан повернулся направо. Я понятия не имела, откуда я знала, что удар будет нанесен низко. Я ничего не видела и не слышала, но что-то подсказывало мне, что целью будет он. Я присела на корточки, прижимая его к себе, прикрывая своим телом. Кинжал вылетел из пыли и вонзился в мое левое плечо, всего на дюйм.

Дубина. Метание срабатывало только в фильмах.

Я выдернула клинок и вскочила на ноги едва вовремя, чтобы блокировать ее удар, когда она ворвалась в круг. Она нанесла удар, и я рассекла ей руку. Кровь намочила кинжал. Спасибо тебе за нож, придурочная.

Сахану разразилась шквалом ударов. Я сократила дистанцию, работая с ней быстро и плавно.

Цвета, шумы, ее движения, ее голубые глаза — все стало таким четким и пронзительным, что почти причиняло боль.

Когда мне было восемь, Ворон отвел меня к человеку по имени Нимуэль. Его имя означало «мир» на его тагальском, и это было именно то, что обнаруживали его противники, когда набрасывались на него с ножом. Пока я обрабатывала ее, блокируя ее руки своими, обхватывая пальцами ее запястья, используя запястья, чтобы направлять ее удары, порезав ей предплечья, я услышала его спокойный голос в своей голове. «Под мостом, на вершине моста, над мостом, внутри, снаружи…»

Она не тронет и волоска на голове моего сына.

Сахану зарычала, нанося удар за ударом, и находила только воздух. Я порезала ее дюжину раз, но она была чертовски быстра.

«По мосту… Открой окно».

Я парировала на мгновение медленнее. Ее кинжал прочертил ярко-красную линию на моей левой руке. Пока она резала, я вонзила кинжал ей в бок.

Она оторвалась от меня, прихватив с собой кинжал.

Я зажала руку на ране и выплеснула на нее свою кровь, капли превратились в иглы на полпути. Они вонзились ей в лицо.

Она бросилась в туман. Я бросилась за ней, но она нырнула в зелень. Черт.

Позади меня магия изменилась.

— Не в моем доме! — взревел Лютер.

Магия вырвалась из него и разнеслась по комнате, замораживая зеленую дымовую завесу. Пыль взорвалась, каждая изумрудная точка расцвела крошечным белым цветком. Они поплыли вниз под потрясающе красивым дождем, колеблемые малейшим сквозняком, и я увидела сахану в десяти футах от меня, ее лицо было ошеломленным, рот с острыми нечеловеческими зубами разинут.

Зубы.

Я бросилась в атаку, схватив тяжелый микроскоп с лабораторного стола.

Очень трудно остановить того, кто бросается на тебя в полную силу, особенно когда ты прижат спиной к стене.

Она ударила меня, и я ударила микроскопом по ее кинжалу. Лезвие со звоном упало на пол. Я изменила направление удара и ударила микроскопом ей в челюсть. Потекла кровь. Удар отбросил ее назад. Она пошатнулась, вцепившись в меня. Я ударила микроскопом ей по лицу. Она упала. Я приземлилась на нее прежде, чем она успела перекатиться на ноги, и обрушилась с микроскопом, как с молотком. Полилась кровь, густая и красная.

Съешь это, сука!

Я била ее снова и снова, с методичной точностью, направляя вес своей руки в зону удара между ее глаз. Ее лицо представляло собой месиво из костей и крови, но я должна была убедиться, что она действительно мертва.

— Кейт!

Еще один удар. Красные брызги ее крови окрасили крошечные белые цветы, кружащиеся вокруг нас.

— Кейт! — рявкнул Лютер рядом со мной, его голос был резким. — Она мертва.

Он был прав. Она была мертва. Я ударила ее еще раз, просто чтобы убедиться, выпрямилась и протянула ему окровавленный микроскоп.

Конлан заплакал.

О нет.

Я подбежала к нему и подняла с пола.

— Я держу тебя. Я держу тебя. Мама рядом.

Он завыл. Я поняла, что у меня руки в крови. У меня кровь сахану на его одежде.

Конлан плакал срывающимся голосом, слезы текли по его щекам.

— Ш-ш-ш. — Я покачала его. — Все хорошо. Все будет хорошо. Я держу тебя. Мама рядом. Я никому не позволю тебя съесть. Я убью их всех до единого.

Он никак не мог понять, что она собиралась его съесть. Что, черт возьми, выходило у меня изо рта?