Магия торжествует

— Да, — сказал Дулиттл.

Хью покосился на Дали.

— Я могу это исправить, но для этого придется вскрыть тебя. Тебе придется бодрствовать во время процедуры, и делать это придется без анестезии, потому что мне нужно, чтобы ты сдерживала Lyc-V, иначе все заживет быстрее, чем я успею отрастить твои ткани. В тот момент, когда ты умираешь, ты теряешь контроль над своим вирусом, и он переходит в овердрайв, потому что думает, что ты умираешь. Операция не будет веселой. Твоему мужу не понравится. Обсуди это с ним.

— Ты сделаешь это для меня? — спросила его Дали. — Почему?

— Потому что меня попросила об этом моя жена, — сказал он.

— Как ты планируешь повторно открыть трубы? — спросил Дулиттл.

— Я не планирую. Я вырежу их из нее и отращу заново.

Дулиттл посмотрел на Дали.

— Даже с его силой на это уйдут часы.

— Я говорю, это будет невесело, — сказал Хью.

— Подумай хорошенько, — сказал Дулиттл. — Это будет очень больно.

Она подняла голову.

— Я хочу ребёнка. Моего и Джима ребёнка. Ты не представляешь, каково это — не иметь возможности родить. Я вижу только детей. Ребёнка Андреа, ребёнка Кейт, а теперь ещё и Джордж беременна.

— Джордж беременна? — Я впервые об этом услышала.

— Я никому не завидую из-за их детей. Я просто хочу завести своего собственного.

— Поговори с Джимом, — сказал Кэрран.

— Это не Джим решает, — сказала она ему.

— Я знаю, — сказал он. — Но он любит тебя. Ему нужно хотя бы сказать тебе, что он чувствует.

— Я должен присутствовать во время операции, — сказал Дулиттл Хью. — И мои ассистенты тоже.

— Я могу сделать это перед всей Стаей, если хочешь, — сказал он. — Мне всё равно.

— Я просто хочу быть мамой, — тихо сказала Дали. — Я хочу держать на руках ребёнка, которого мы с Джимом зачнем. Я хочу обнимать его или её. Петь для него. Я хочу ребёнка.

Она взглянула на меня, и в ее глазах вспыхнул огонек старой Дали.

— Я хочу взбеситься и в панике отнести своего ребенка Дулиттлу, когда он чихнет.

Правда?

— Я не тащу Конлана, когда он чихает, только когда у меня есть серьёзные опасения.

Кэрран вскочил со своего места рядом с Дали. Он перепрыгнул через стол и выбежал за дверь. Я схватила «Саррат» и побежала за ним.

Мы выбежали на улицу. Окно на верхнем этаже дома Джордж было разбито, решётки отсутствовали. Мужчина приземлился посреди улицы с нечеловеческой грацией, его плащ из кусочков развевался вокруг него. Рейзер.

Он прижимал к себе моего сына, целясь кончиком кинжала в шею Конлана. Кинжал сверкал серебром.

«Саррат» задымился в моей руке. Я взмахнула магией, как кнутом, активируя заклинание дальнего действия, которое должно было его удержать. Ему пришлось бы разрушить его, чтобы уйти с улицы, а у меня было гораздо больше магии, чем у него.

Кэрран изменился. Рядом со мной вырос восьмифутовый кошмар, смесь человека и льва, воплощённая в мощном и быстром существе, созданном только для одного: убивать. Огромный кадьяк, истекающий кровью из раны на голове, вырвался из дома Джордж.

Хью двинулся вправо от меня с мечом в руке. Рядом с ним вперёд вышла Элара. Дали кралась слева от Кэррана. Дерек и Джули выбежали к нам из дома Дерека. С другого конца улицы выскочила троица вампиров, преградив ему путь. Из дома Джордж выбежало ещё больше оборотней.

Рейзер поднял взгляд. Кристофер пролетел над его головой, широко расправив кроваво-красные крылья.

Рядом со мной появилась моя тетя.

— Отдай нам ребёнка, — низким рычащим голосом сказал Кэрран.

Рейзер прижал Конлана к себе и обнажил длинные, острые зубы. Зубы фейри, созданные для того, чтобы сдирать плоть с человеческих костей. Мой сын смотрел на меня широко раскрытыми испуганными глазами.

— Отдай нам ребенка, и я оставлю тебя в живых, — сказала я ему.

Рейзер посмотрел налево, потом направо. Идти было некуда. Он оказался в кольце оскаленных клыков, горящих глаз и стали.

— Не будь идиотом, — сказал Хью. — Отдай нам ребёнка.

— У меня есть козырь, — прохрипел Рейзер. Он взмахнул кинжалом и порезал Конлану щёку. Кровь хлынула, края раны стали серыми — вирус умирал.

Я убью его.

Все зарычали.

— Не приближайтесь! — рявкнул Рейзер.

Конлан смахнул кровь, увидел её на своей руке… Его губы задрожали. Он набрал в лёгкие воздуха и закричал.

— Заткнись! — зарычал Рейзер ему в лицо.

Серые глаза Конлана расширились и вспыхнули горячим, яростным золотом. Его человеческое тело разорвалось. Демонический наполовину лев, наполовину ребенок вырвался наружу. Кровь хлынула из его раны, образуя красные лезвия над когтями. Конлан царапнул лицо Рейзера, оставляя кровавые порезы на плоти. Его когти вцепились в левый глаз Рейзера и вырвали его из глазницы. Фейри взвыл и рефлекторно поймал его рукой. Конлан высвободился и бросился ко мне. Я подхватила его на руки и прижала к себе.

Все заняло меньше секунды.

Мой сын только что сделал кровавые когти. Он сделал когти из собственной крови.

Кровавые когти.

На улице стало так тихо, что было слышно дыхание людей.

Рейзер уставился на свой собственный глаз в руке.

Кэрран рванул вперед.

Тетя мягко похвалила Конлана.

— Такой одаренный ребенок, — проворковала она. — Такой талантливый маленький принц.

Маленький кошмар улыбнулся Эрре, показав все свои зубы. Он попытался что-то сказать и снова превратился в человека.

— Бака.

— Бабушка так горда, — сказала ему Эрра.

— Мой мальчик. — Я сделала свой голос счастливым и легким.

Конлан обнял меня за шею.

— Плохо.

Рейзер кричал, потому что Кэрран оторвал ему левую руку.

— Да, плохой. Посмотри, как папочка разрывает плохого человека на куски. Вперед, папочка!

Конлан хлопнул в ладоши.

Кэрран с громким хрустом переломил Рейзеру позвоночник, а затем открутил фейри голову.

— Смотри, папа убил его. Все, конец.

Конлан хихикнул.

Дали смотрела на меня с выражением чистого ужаса.

— Я не хочу, чтобы ему снились кошмары о том, что плохой человек собирается до него добраться, — сказала я ей. — Так он узнает, что его убил отец.

Кэрран стоял над изуродованным трупом Рейзера и рычал.

— Раураураур, — сказал Конлан человек.

— Верно, — сказала я.

— Что случилось с твоим нежеланием травмировать его? — спросил меня вампир голосом Гастека.

— Я сдалась, — ответила я ему. — Мы — семья монстров, а он наш ребёнок. Люди всегда будут пытаться его убить, а мы всегда будем его защищать. Ему лучше привыкнуть к этому.