Магия убийства
Шрифт:
— Это еще кто? — поднял брови Семен Семенович.
— Алкаш и сосед Красавчика.
Ника до этого молчала, у нее, как всегда, от обилия крови тошнота подкатывала. Тем не менее слушала она внимательно, потом напомнила:
— Кто-то из гостей Кривуна подсунул во время торжества ужа в вазу, после этого его нашли застреленным. К Кларе тоже пришел знакомый человек. Надо выяснить общих знакомых Клары и Кривуна. Например, по телефонным номерам.
— Выясняйте, — бросил Владимир Васильевич.
Настроение у него было неважное. Валдис тоже был расстроен по тем же причинам: время летит, Платон в заложниках,
Валдис украдкой посмотрел по сторонам, не услышит ли кто-нибудь его, но все занимались делом в отдалении. Он положил руки на стол, наклонился к Нике и прошептал:
— Чует мое сердце, Клара тоже знакомая пахана.
— Мы можем только догадываться, — в тон ему сказала она. — А утверждать не можем, гадюк при ней не нашли же, мы только предполагаем, что и Клара получила метку.
— А чего тут догадываться? И так ясно. Кто, как не наш спортсмен, знает, за что расправляются с его «знакомыми»? Когда знаешь — за что, то догадываешься — кто. Значит, у него больше шансов найти убийцу.
— Мне кажется, ты ошибаешься, — сказала Ника. — Если бы он догадывался, кто убивает, не потребовал бы от тебя отдать ему убийцу.
— Успокоила. — Он выпрямился.
— Валдис, — тихонько позвала Ника, он снова наклонился к ней, — а если он просто напугал? Ну, чтобы ты наверняка отдал убийцу? Он же не идиот, чтобы Платона…
— Чш-ш! — приложил палец к губам Валдис. — Не рассчитывай на его благоразумие. Он и нас с тобой сотрет, когда у него задница загорится.
Она растерянно захлопала глазами. Сотрет? Неужели и такой вариант возможен? В это время Адам, тоже опер из тех, кого не выносит Владимир Васильевич, — до тридцати, — потряс в воздухе записной книжкой:
— Смотрите, что я нашел! — Опер вытащил листок, прочел: — «Мартын Ягудин меня обокрал. Унес шубы, золотые украшения и много чего дорогого. У меня мысль: он убивает. И меня хочет туда же. Клара». Кому это она писала?
— Не нам, — сделал вывод Валдис. — А тем, кто трепещет перед убийцей. Но раз ее обокрал некий Мартын Ягудин, то вряд ли она пустила его к себе ночью.
— Мартын Ягудин, вор по кличке Нежный Чистильщик, не так давно отмотал срок, — сказал зампрокурора. — Стыдно не знать столь знаменитую персону.
— Честное слово, первый раз слышу, — недоуменно произнес Валдис. — А чего это у него такое длинное помело?
— Потому что грабит нежно, с чувством, — пояснил Семен Семенович. — Находит одинокую и состоятельную даму, разыгрывает влюбленного, а внешне он мужик хоть куда, язык подвешен, обхождение знает, короче, у барышень за тридцать мозги сворачиваются. Она думает: встретила настоящего мужчину, с которым доживет до глубокой старости. А он выясняет, где у нее что лежит, потом в один прекрасный день чистит квартиру. Стало быть, и Клару он обчистил, но вряд ли убил, нет, не верю. К возлюбленным после ограбления Мартын не возвращается,
а убийство — не его стезя.— Характеристика более чем точна, — вздохнул Владимир Васильевич. — Но в розыск его подадим. Закругляемся.
— Кого ты привел? — удивилась Лера.
Удивилась и насторожилась. Спальня — место заповедное, сюда только домработница имела право зайти, больше никто.
— Этот человек хочет поговорить с тобой.
Голос мужа отливал сталью, глаза были чужими, в лице появилось что-то новое — жесткое, беспощадное.
— Со мной? — Лера села, спустив ноги на пол, съежилась. Ей не нравился незнакомец, не нравилось, что муж привел его в спальню. С опаской глядя на мужчину, державшегося уверенно и смотревшего на нее свысока, она спросила: — О чем?
— Двадцать пятого мая вы поехали на протоку…
— Это неправда! — взвизгнула Лера, чем выдала себя. — Неправда!!!
— Вы поехали, — повторил убежденно гость. — С Генрихом. После этого троих мужчин нашли застреленными. Ответьте: кто их застрелил?
— Не знаю! — лепетала Лера. — Антон, он лжет. Я… я не была… не знаю никакого Генриха… Ничего не знаю!
Антон сделал несколько шагов к жене и кинул ей в лицо фотографии, которые рассыпались по кровати и по полу, а пара снимков упала ей на колени. Она и Генрих. Поцелуй. Очень страстный поцелуй, даже на затемненном клочке бумаги видно. Когда их снимали, кто? Единственный раз она целовалась с Генрихом в парке! Но там же не было никого! Лера похолодела: вот и очутилась она лицом к лицу с катастрофой. Как стыдно перед мужем! Слезы закапали на фото.
— Я тоже хочу знать правду, — сухо сказал Антон.
— Вы убили их? — спокойно спросил гость, которого не интересовали семейные сцены.
— Нет, — выдавила Лера. Теперь не имело смысла открещиваться от фактов. — Я не знаю, кто их убил… Это был человек без лица… в маске… Он убил.
— Почему же вас оставил живой? — не верил гость.
— Не знаю. Он ничего не говорил. Он просто стрелял. А потом ушел.
— Ваша жена лжет, — сделал вывод гость.
— Я говорю то, что видела, — тихо пробормотала Лера. — Больше мне нечего сказать.
— Вы слышали? — обратился Антон к гостю. — Ей больше нечего сказать.
Гость пошел к двери, но повернулся и указал пальцем на Леру:
— Она лжет.
Антон вышел его проводить, а Лера так и сидела, крепко вцепившись в край кровати и замерев. Замерла, потому что казалось: вот-вот жизнь покинет ее грешное тело. Наверное, так и приходит смерть. Она знала: Антон сейчас вернется, потребует объяснений, а что сказать ему? Оступилась? Не знает сама, как так получилось? Что ему сказать, чтобы он простил?
Антон вошел с чемоданом, не торопясь, но беспорядочно покидал туда вещи Леры, взял сумочку, которая лежала на кровати, Лера с ней не расставалась, боясь, что муж обнаружит кассету. В сумочку Антон сунул несколько купюр, вложил ее в руки жены.
— Антон… — просительно начала она, встав на слабые ноги.
Звонкая пощечина оглушила ее, щека загорелась огнем. Но пощечина была заслуженная. Лера не успела ничего сообразить, а муж уже, держа ее за руку, тащил вниз.
— Антон, подожди… — всхлипывала она. — Ты ничего не знаешь… Все было не так, как он говорил… Куда ты меня?..