Магия Волконского дольмена
Шрифт:
Вчера он накупал в реке своего любимого и верного коня Аше, накормил его поджаренным ячменем, вымыл черным мылом.
Сегодня утром он встал рано, помог, матери занести молоко в дом, поел и начал собираться в дорогу.
— Пойду на охоту, — сообщил он матери, — надо пополнить запасы мяса для нашей семьи. Собери мне припасы.
Мать положила в сумку бурдюк с молоком, сыр и лепешки. Молодой нарт, не стал брать с собой своего охотничьего орла, оставил пастись любимого коня, взял только припасы матери, колчан со стрелами и лук, а острый кинжал всегда висел на его наборном кожаном поясе. Сабельным опоясьем подпоясал бешмет, надел чувяки, накинул бурку на плечи.
— Думаю, дня на два пойду, — сказал он матери, прощаясь, — видел на перевале молодых ланей, когда пас там стада, они пошли к Черной горе, хочу их подстрелить.
— Береги
Легкой поступью вышел молодой нарт из селения. Путь до Черной горы не близок, надо торопиться. Жаркий летний день подходил к середине, когда Бикишей достиг перевала. Здесь он сел на поваленное дерево, достал из сумки молоко, сыр и лепешки.
— Добрый Афсати — покровитель лесных животных, — громко произнес юноша имя Бога лесных зверей, — даруй мне удачу на сегодняшней охоте. Правую лодыжку я отдам тому, кто первый встретится мне в пути.
В зарослях рододендрона неожиданно отозвался тетерев, в знак доказательства, что Афсати услышал голос нарта. Подкрепившись, охотник продолжил свой путь по торной тропе. Долго поднимался он по горным склонам, переходил бурные реки, перепрыгивал через огромные камни и поваленные деревья. Всматривался и вслушивался, но, нигде не видел следов молодых ланей. Настрелял он уже с дюжину фазанов и перепелок, охотничья сумка его отяжелела, но, он упорно продолжал идти вперед, по хорошо знакомым местам. Солнце уже начало клониться к закату, когда нарт пришел на Черную гору. Вокруг высились грабы, раскинули свои шатры исполины дубы, колыхались на ветру клены, каштаны звали отдохнуть в их спасительной тени.
— Великий Сайнаг-Алдар — хозяин Черной горы, — обратился Бикишей к божеству, — разреши мне поохотиться на твоих горных кручах, часть добычи я оставлю тебе.
Легкий ветерок зашевелил листья боярышника, Великий Сайнаг-Алдар услышал нарта. Молодой мужчина высек пряжкой от наборного пояса огонь, разжег костер, зажарил фазана, поужинал и лег спать в шалаш, покрытый шкурами животных.
Это было традиционное место охоты, поэтому, нарты поставили здесь шалаши и шатры, чтобы всегда можно было укрыться от непогоды, если Сайнаг-Алдар разгневается. Когда в горы уходило сразу много людей с собаками, и молодежь загоняла кабанов на стоящих в пересаде охотников, все шалаши были заполнены до отказа. А сегодня на Черной горе спал один Бикишей.
Солнце еще не поднялось из-за моря, его первые лучи только начали будить небосклон, а Бикишей уже пробирался по лесной звериной тропе к водопою. Он нашел в густых кустах жимолости удобное место для засады и начал ждать. Было тихо и прохладно, прошлогодние дубовые листья устилали землю под ногами, пахло жимолостью и жасмином. Тишину нарушал только пестрый дятел, добывающий жучков в старом большом каштане на той стороне реки. Когда солнце показалось над горизонтом, лесные звери потянулись по тропе к воде. Урча и хрюкая, пробежало стадо кабанов; мягко и бесшумно ступали хитрые лисицы; опасливо озираясь по сторонам, пробежали серны. Но, желанные лани так и не появились, видно, не на ту тропу сел охотник.
Вышел нарт из кустов и пошел дальше в горы, еще внимательнее присматриваясь к объеденным кустам и примятой траве. Наконец, Бог охоты Мезитха, помог нарту и через час, он обнаружил на земле отчетливые следы ланей. Настойчивый охотник, как тень заскользил, между деревьями, боясь спугнуть долгожданных животных.
Следы становились все четче, и вскоре, в прогалине на опушке, он разглядел животных по белым пятнам на красновато-коричневой шкуре. Грациозные лани только с виду спокойно щипали травку, их длинные уши постоянно двигались, прислушиваясь к лесным шорохам. Не успел Бикишей натянуть тетиву, как стайка животных резко кинулась в чащу. "Кто мог напугать их здесь, в глухом лесу высоко в горах?" — подумал юноша и продолжил осторожное преследование.
Солнце нещадно палило со своей высоты. В сумраке деревьев еще сохранялась прохлада, а на прогалинах было нестерпимо жарко. "Хорошо, — подумал юноша, снимая войлочную шапку и пряча ее в сумке, — что я оставил бурку в шалаше у Черной горы, и на ноги надел легкие чувяки, из арчита я бы уже выкинул всю траву". Он расстегнул
верхние пуговицы бешмета, и все равно пот струями стекал по его широкой спине. Но, не привык отступать Бикишей, не возвращаться же ему с позором без лани, чтобы все в селении говорили: "Бикишей, великий охотник, который не смог догнать лань?". Еще крепче сжал свой лук смелый нарт, еще тише ступал он по корням и траве, еще сильнее напрягал он свой слух и глаза.Все выше и выше в горы взбирался Бикишей, уже и природа начала меняться, уже встречались ему остроконечные темные ели и пни, обросшие мхом. Но, ничего не замечал вокруг себя настойчивый охотник, только искал ланей в белых пятнышках. И удача пришла, совсем рядом увидел он стайку стройных ланей, и первой стрелой повалил молодую самочку. Разбежались в страхе остальные животные, а нарт подхватил добычу, взвалил ее на могучие плечи и отправился в обратный путь.
Но, слишком высоко поднялся мужчина, слишком не знакомые горы и реки окружали его, как обратно идти? Забрался нарт на высокую сосну и огляделся кругом: где-то внизу отливало перламутром теплое море, далеко в стороне высилась Черная гора, а ниже, в ущелье стремительно неслась на перекатах речка. И тут почувствовал он, как жажда иссушила его горло: "Спущусь к реке, — подумал нарт, — напьюсь и умоюсь. А потом пойду к Черной горе". Слез он с дерева, подхватил лань и, перепрыгивая через камни и корни, поспешил к реке.
Лида села на кровати, продолжение "кино" разбудило ее, чтобы остановить вибрацию в руках, она прижала ладони к кровати. Солнце еще только собиралось вставать, в комнате царили сумерки. На несколько дней видения оставили женщину в покое, и она надеялась, что, их больше не будет. Но, сегодня, от общих картин жизни древних народов Кавказа, странное "кино", перешло к личной жизни молодого воина. Лида уже не испугалась, как в первые разы, ей даже стало интересно, что будет дальше с молодым нартом на охоте. "Узнаю, когда будет продолжение сериала", — подумала она и снова легла спать.
Как можно представить себе отдых на море без горных водопадов, священных камней и реликтовых озер. К горным кручам ведут немыслимое количество лестниц и мы, не щадя живота своего, поднимаемся по ним все выше и выше, и зачастую, уже на последнем дыхании достигаем какой-нибудь "чаши любви" или утеса "Счастье". Обнимаем камни, купаемся в холодной воде, абсолютно уверенные, что наконец-то теперь и счастье, и любовь настанут. Возвращаемся уставшие, измученные, но уверенные в своей восходящей звезде. И зачастую бывает, что нам нужен именно такой толчок, точка появления надежды на будущее счастье. И уже поневоле распрямляются плечи, меняется походка, выше поднимается голова, взгляд становится смелее и увереннее. Идя по улице, уже не прячете взгляд в землю, не стараетесь пройти "незаметной серой мышкой", а наоборот, смело смотрите в глаза прохожим, потому что уверены, столетиями сложенные легенды несут в себе долю правды. И уже не важно, что возможно эту "чашу любви" или утес назвали два-три года назад, заманивая верящих в чудеса туристов на новый маршрут, и нет в них никакого волшебства. Но, вера в настоящую любовь живет в вас много лет. А когда она приходит, то вы твердо верите, что родилась она именно в тот момент, когда вы смело, ступали по горным кручам.
На свою первую экскурсию Лида собиралась с особым чувством. Она очень хотела увидеть этот камень, прикоснуться к нему, и в то же время, ее жизнь уже давно текла по сложившемуся спокойному руслу и какое-то изменение ее страшило. За семь лет жизни без мужа, она научилась жить только для детей, ей было хорошо, она считала себя счастливой. Тяжело было в праздники, когда дети уже засыпали, а она сидела весь вечер, а иногда и ночь с бокалом шампанского в руках и вспоминала, как ей было хорошо со Славой. Зачастую, в эти минуты по ее щеке невольно пробегала слеза одиночества, но, Лидия ее смахивала и допивала бокал с уверенностью, что все будет хорошо. Народная пословица "будет и на моей улице праздник" стала девизом ее души. И "праздники" действительно наступали, вернее, маленькая семья научилась эти "праздники" делать из ничего: поездка в областной центр дополнялась огромным количеством фотографий; все дни рождения отмечались шумно, с огромным тортом (причем пекли и украшали их заранее и обязательно все вместе).