Магнат

— Может, Алексей Ронин ещё и герб воинственный придумал? — с прищуром посмотрел на контрразведчика генерал.

— Про герб не знаю, а государственный гимн сегодня прозвучит, — хмыкнув, пообещал Кондрашов.

— Эдуард Петрович, текст вам уже известен? — придвинувшись ближе, шёпотом спросил Беляев.

— Нет. Партитуры будут розданы хору из матросов и военному оркестру только перед самым поднятием нового флага казачьей республики.

— Неужто, у казаков ещё и поэт с композитором появились? — пренебрежительно фыркнул капитан. — Уж поверьте, господа, настоящие моряки подпевать казакам не станут.

— Готов с вами, милейший, поспорить на бутылку шампанского, что батюшка–анархист сумеет договориться с матросами, — рассмеялся над наивностью офицера Беляев.

— Посмотрим, — улыбнувшись, протянул руку для заключения пари Лебединский и, уже после пожатия ладони, объяснил свою уверенность в выигрыше. — Малограмотные матросы не смогут, без разучивания текста, исполнить казачий гимн.

— А вдруг, господин Ронин подсунет морячкам «Боже царя храни»? — рассмеялся абсурдной версии Беляев. — Ведь тогда, Алексей Ильич, и вам придётся подпевать.

— С таким гимном я бы согласился, — обескуражено пожал плечами капитан.

— Ну, если завзятого монархиста уже не коробит трёхцветный колер торгового флага империи с начертанными свободолюбивыми лозунгами анархизма, то и с казачьим гимном как–нибудь уж смиритесь, — усмехнувшись, похлопал морского офицера по плечу пожилой генерал и кивнул в сторону главной сцены: — Что это, господа, мы с вами на галёрке задерживаемся — по чину нам в первом ряду места занимать.

Офицеры спустились на палубу и прошли к орудийным башням на носу корабля.

Там Сын Ведьмы уже вскарабкался на башню броненосца и, как подобает великому вождю пролетариата, начал толкать зажигательную речь в народные массы. Громогласный глас пророка загремел над головами запрудившей палубу, замершей в благоговейном молчании паствы.

— Граждане и гражданки, казаки и солдаты, матросы и офицеры! — широко распростёр руки батюшка Алексей. — Сегодня знаменательное событие: все мы впервые пересекаем экватор. На карте рубеж между полушариями планеты обозначен лишь условной тонкой чертой географической широты, а в действительности на экваторе мир балансирует на грани света. В полдень солнце ещё стоит в зените над самой головой, но с завтрашнего дня светило начнёт скатываться на север. И чем дальше мы будем уходить вглубь чужих неведомых вод, тем круче солнце начнёт клониться к линии северного горизонта.

После откровения мудрого батюшки простой народ принялся озираться и креститься. Образованные офицеры в ответ на озвученную банальную истину лишь пренебрежительно усмехались.

— Привычные для северного народа путеводные созвездия медленно, но неумолимо, скроются за краем небосвода! — воздев ввысь руки, пугая обывателей, вещал самозваный пророк. — Мир перевернётся, зима и лето поменяются местами. Однако не стоит отчаиваться — в ночном небе загорятся новые путеводные звёзды. Солнечный диск будет всё также вставать на востоке и закатываться на западе. Мы изучим звёздное небо, научимся ориентироваться в перевёрнутом мире. Новый Свет станет нашим новым домом. Однако преодолевать трудности и невзгоды лучше всем людским миром. Станем братьями и сёстрами! Объединимся в единый казачий народ!

— В казачий народ! — хором поддержал воззвание вождя простой люд.

Офицеры, переглядываясь, не спешили вплетать голоса в общий гомон энтузиастов.

— С давних времён в морском народе повелось, при переходе впервые через рубеж мироздания, отмечать знаковое событие, — простёр руки поверх голов замершей толпы возвышающийся над наивными ротозеями пастырь. — Иначе Посейдон, бог океана, разгневается на ослушников и покарает за непочтение к морским традициям.

— А как грозного бога умасливать надобно? — высунувшись из–за плеч морячков, нарушил повисшую тишину яркий представитель еврейского народа. Расстаться с малой копеечкой деляга не возражал, но желал бы заранее оговорить сумму пожертвований.

— У каждого всяко разно принято, — развёл руками батюшка Алексей. — Но я предлагаю самую приемлемую традицию: испить чарку забортной воды.

— Дёшево и сердито! — весело хохотнув, дружески хлопнул еврея по плечу сосед–мореход.

— Ну, если так принято, — удовлетворённо пожал плечами вопрошающий еврей, а про себя подумал: «Главное — денежек Посейдону жертвовать не требуется, а задаром можно и солёную водичку испить».

— Однако, товарищи и господа эмигранты, мы с вами не только переходим из северного полушария Земли в южное, — указал распростёртыми руками на стороны света глава экспедиции. — Мы уходим из старого мира в Новый Свет. За нашей спиной — пыльные руины империи. Впереди — берег обетованной земли. Но никто в чужих краях нас не встретит хлебом–солью. Впереди у нас — битва за жизнь. Хлеб нам предстоит добывать своим трудом, и солить его — выжатым из рабочих рубах потом… — после драматической паузы Алексей резко опустил руки. — Старая империя рухнула, разбившись на миллионы осколков, и часть из них рассыпалась далеко за её пределами. Все мы — осколки былой великой империи. По–одиночки мы — пыль. Скреплённые воедино — фундамент новой державы. Мощным монолитом мы выдержим напор любых тягот и невзгод. Отдельные камешки скрепляет прочный цемент. Людей объединяет — великая идея!

Батюшка Алексей прервал зажигательную речь и долгим взглядом обвёл затаившую дыхание паству.

— Все мы: анархисты и монархисты, солдаты и офицеры, матросы и казаки — единый русский народ. И нам вместе биться заодно — за нашу свободу. И жизнь каждого из нас одинаково равна. И каждый будет сражаться друг за друга, как за брата. Поэтому на флаге новой русской республики золотыми нитями вышиты постулаты казачьей державы: свобода, равенство, братство. Мы не отвергаем и вековых традиций славных предков, потому основой для государственного стяга выбран старый имперский флаг: бело–сине–красный. Помним и подвиги храбрых воинов, не склонявших голову перед врагом. Гимном республики станет звучать песнь о славном «Варяге». Мы с ней уже шли на врага в Гибралтарском проливе. И победили! Пусть трепещут недруги казачьей республики! — Алексей воздел руку к небу и громогласно повелел: — Флаг поднять!

Казначей анархистов, Андрей Волков, запустил пластинку на граммофоне. Из широкого раструба зазвучала музыка и славная песня. Военный оркестр грянул медными трубами и гулкими барабанами. Хор матросов охотно подхватил знакомые слова. Мужчины сняли головные уборы и вплели голоса в общий дружный хор. Женщины и дети тоже в стороне не остались. Героический гимн загремел над океанским простором.

К вершине пустого флагштока величаво поднялось разноцветное полотнище. Вознесясь над головой народа, ещё не развернувшийся в полной мере флаг казачьей республики на мгновение завис.

Ронин властно махнул рукой в сторону восходящего солнца.

Внезапно налетевший порыв ветра чудесным образом расправил ткань флага. Стяг затрепетал в воздухе, переливаясь красками и золотым шитьём. Слова: свобода, равенство, братство — засияли в лучах солнца ярким светом.

А над океанскими волнами гремел гимн:

«Наверх вы, товарищи, все по местам.

Последний парад наступает.

Врагу не сдаётся наш гордый «Варяг»,

Пощады никто не желает!»…

В этот торжественный миг все люди, собравшиеся на палубах кораблей, сцепленных в единую площадь, почувствовали необычный душевный подъём, словно под огромным куполом небосвода творили святую молитву. И всем показалось, будто музыка и слова гимна не только облегчали душу, но и сбрасывали тяжесть с плеч изгоев. Казалось, оттолкнись посильнее ногами от палубы, раскинь руки, и тело воспарит над океанскими волнами крылатым альбатросом.

Алексей горланил славную песнь вместе со всем народом, и никто не заподозрил Сына Ведьмы в использовании колдовской силы, корректировки вектора гравитации.

После дружного исполнения гимна начался процесс записи в ряды Южноамериканского казачества. Матросы заполнили до краёв медный чан морской водой. Отец Онуфрий, помахивая дымящим кадилом, затянул монотонную молитву. Алексей спустился с орудийной башни и подошёл к чану.

— Братья и сёстры, на экваторе судьбы каждый волен выбирать новый путь жизни, — провозгласил казачий атаман. — Кто желает вступить в ряды казачества — сможет испить морскую водицу из серебряного кубка. И тогда он обязуется делить свои горести и радости со всеми наравне. Кто выбирает иной путь — полностью свободен. Мир огромен, за бортом «Морского казака» хватит океанской воды для всех. Черпай кружкой и вкушай вволю горькой водицы. Но тогда и бороться с невзгодами придётся в одиночестве. Выбор должен сделать каждый осознанно, ибо вся дальнейшая жизнь зависит от него. Я же лично встаю на сторону южноамериканского казачества и данною мне богом силою превращаю солёную морскую воду — в чистую родниковую.