Магнолии, девушка, солнце…

– Гре-ех? А что ты знаешь о грехах? – мстительно сказала она.

– Немного знаю. По крайней мере, я никого не убивал и никого не грабил…

Маруся вздрогнула, смесь недоверия и презрения отразились на ее лице.

– Мне ничего от тебя не надо, – угрюмо буркнула она.

– Дело не в тебе и не во мне. Дело в нем! – жестко произнес Урманов, указав на Егора. – Ребенок имеет право знать своего отца!

В данный момент Урманов напоминал очередного психолога из какого-нибудь телевизионного ток-шоу, вещающего с экрана прописные истины. «Ребенок имеет право знать своего отца!» – и аудитория домохозяек принимается одобрительно аплодировать… Но как еще воздействовать на Марусю?

– А если… а если, допустим, отец – ты, то… то что ты будешь делать? – нервно спросила она.

– Не знаю, – честно ответил Урманов. Как ни странно, но эта честность произвела на Марусю благоприятное впечатление.

– Егор – твой, – подумав, холодно ответила она. – Но если ты думаешь, что у тебя есть хоть какие-то права на него…

– Господи, Маруся, я вовсе не собираюсь отнимать его у тебя! – разозлился он.

– Ты здоров? – нерешительно спросила она уже совсем другим тоном.

– Да. А что? Если ты о том, что я в обморок свалился… – он потер лоб. – Это от неожиданности. Не каждый день приходится узнавать, что у меня есть сын, – Урманов посмотрел на Егора.

Маруся опустила мальчика на пол, тот заковылял к пожарной машине, плюхнулся на пол и принялся сосредоточенно отрывать от нее колеса.

Урманов осторожно присел на корточки.

– Егор, а Егор? – нерешительно позвал он.

Егор подозрительно на него покосился и отъехал на попе назад, не выпуская из рук машины.

– Ладно, я пойду, – тихо сказал Урманов, распрямляясь. – Да, вот еще что… Ты, Маруся, уж не ругай своих друзей. Я думаю, у них были самые благие намерения…

– А куда этими намерениями дорога вымощена – ты знаешь? – фыркнула Маруся.

Урманов ничего не ответил и вышел из комнаты. В коридоре стояли Кристина с Виталием.

– Ну как? – дрожащим голосом пролепетала Кристина.

– Все в порядке, – пробормотал Урманов, досадуя на то, что стольким людям пришлось стать свидетелем его постыдного обморока. – Ну, до встречи! – Он пожал Виталию руку (тот растерянно и как-то чересчур энергично затряс его руку в ответ) и ушел.

На душе было тягостно и тяжело.

Урманов сел в машину, доехал до своего дома. Во дворе играли дети – теперь он с каким-то интересом принялся разглядывать их, но ничего кроме брезгливости не ощутил. Дети показались ему некрасивыми, неприятными, неискренними в своем веселье. «Егор лучше!» – неожиданно осознал он.

Весь следующий вечер он думал только о том, что произошло, – перед глазами стояли Маруся с мальчиком.

«В городе, в такую жару… У нее что, дачи нет? Наверное, нет. И какая жалкая, убогая коммуналка… Ту тетку с пучком принять за Марусину мать! И как все бедно, скудно, убого… Ребенок в каких-то застиранных, линялых ползунках! Теперь понятно, почему Марусины друзья решили найти меня, – схватился Урманов за голову. – Но она-то, она! Что мешало ей рассказать мне о ребенке, зачем скрывать его от меня?!»

Зазвонил телефон.

– Алло! – сорвал он трубку, думая только о Марусе. – А, это ты…

– Боже, с таким разочарованием… – засмеялась Регина. – Лёнчик, поехали завтра в Серебряный Бор, а?

– Поехали… А, черт, не могу, – спохватился он. – Завтра отправлюсь на дачу – там придется кое-какой ремонт сделать. Лет пять там не был… Наверное, все бурьяном заросло.

– Что за срочность? – удивилась Регина.

– Да так… – он помолчал. – Слушай, тут такие дела… У меня сын есть, оказывается. Ему уже чуть больше года. Надо как-то помогать.

– Лёнчик! – сдавленно ахнула Регина. – И ты что, не знал?

– Представь себе, – мрачно признался он. – Сегодня добрые люди меня просветили.

– Вот они, случайные связи! – с яростью захохотала его подруга. – И когда ты только успел… А ты уверен, что это твой ребенок? Может, тебя просто пытаются надуть с корыстными целями?

– Нет. Она от меня ничего не хочет.

– Господи, какой же ты дурак, Лёнчик! – закричала Регина уже совершенно вне себя. – Ведь это самый лучший способ развести человека на бабки – сказать, что ничего не нужно… Психологический прием! Требуй экспертизу! Ты видел ребенка? На кого он похож?

– Ни на кого. Ребенок как ребенок, – с тоской произнес Урманов.

– Скотина! Ох, как же я тебя ненавижу… – Регина то ли плакала, то ли смеялась. – Ладно, поедем на эту твою дачу вместе, прикинем, во что ремонт обойдется… Ты ведь дачу для нее хочешь подготовить, я так понимаю?

– Наверно. Они, понимаешь, все лето в городе…

– Ладно, поедем вместе! – она потихоньку начала успокаиваться.

Урманов задумался.

– Нет, – наконец мрачно произнес он. – Там тебя соседи увидят. Ей донесут.

– А у нее что, какие-то планы насчет тебя? – Голос у Регины вновь начал предательски звенеть.

– Она – очень странная женщина, – спокойно ответил Урманов. – Странная и упрямая. Я ее совершенно не понимаю – вот в чем дело. Но лучше ее не дразнить.

– Ненормальная, что ли? Господи, Лёнчик, и зачем тебе понадобилось с этакой дурой связываться!..

– Регина, не надо.

– Надо! – заорала уже та вне себя. – Все, Лёнчик, надоел ты мне хуже горькой редьки… Столько лет голову морочил! Ничем не хотел поступиться, а тут здрасте – на все готов ради какой-то идиотки… И не твой это ребенок, не твой! Тебе лапшу на уши вешают! – и Регина бросила трубку.

Урманов набрал номер Гули Соловьевой.

– Гуля, милая… Я в следующие выходные не смогу приехать.

– Ой, а что случилось? – переполошилась добрейшая Гуля Соловьева. – У тебя такой голос…

– Меня в командировку отправляют.

– Опять? Надолго?

– Да, очень. В Австралию, – печально произнес Урманов. – Не знаю даже, когда вернусь.

Гуля Соловьева немедленно принялась плакать.

– Пожалуйста, не надо. Я вовсе того не стою, чтобы из-за меня слезы лить.

– А… – всхлипнула Гуля, – …а когда ты вернешься?

– Я же говорю – не знаю. Когда-нибудь… Но ты лучше не жди меня.

Маруся свернула за угол и уперлась прогулочной коляской прямо в колени Жени Журкина.

– О-о… – вытаращил глаза тот. – Маруся, ты ли это? А это у нас кто?

Он присел на корточки и пощекотал Егорке живот. Тот принялся отбрыкиваться.

– Это Егор. Георгий то есть… – привычно пояснила Маруся.

– Уси-пуси, уси-пуси… Маруська, да какой он славный! – с искренним восхищением засмеялся Жэ Жэ. – Неужели твой?