Магнус Чейз и боги Асгарда. Книга 1. Меч Лета

Но это ведь невозможно.

Где я?

Круг моих ощущений мало-помалу ширился. Я стоял во внутреннем дворе, возле входа в богатый городской дом, каких можно немало увидеть на Бикон-Хилл. Восемь этажей внушительного белого известняка и серого мрамора, устремленных к зимнему небу. Двойные двери парадного входа из темного массивного дерева, окованного железом. В центре и той и другой висело по дверному молотку, изображавшему волчью голову в натуральную величину.

Волки… Едва глянув на них, я испытал ненависть к этому месту. Прочь скорее отсюда! Я завертелся на месте в поисках выхода на улицу, но не нашел его. Двор окаймляли сплошные высокие стены из известняка. Похоже, что здесь обходились без ворот и калиток. Может ли быть такое?

Даже та малость, которую мне удавалось видеть поверх этих высоких стен, свидетельствовала, что я по-прежнему в Бостоне. Возможно, даже на Бикон-стрит, напротив парка Коммон. Но как я здесь оказался?

В одном из углов двора я увидел березу и было уже размечтался взобраться по ней и перемахнуть через стену, когда оказалось, что мне не достать даже до самых нижних ее ветвей. Дерево было покрыто листвой; и диким в самый разгар зимы казалось не только это. Листья блестели, будто на них нанесли ровный слой двадцатичетырехкаратного золота. Рядом с березой на стене висела бронзовая табличка. Сперва она вовсе не привлекла моего внимания – бронзовыми табличками снабжена чуть ли не половина бостонских зданий. Потом, приглядевшись внимательней, я увидел двойную надпись, сверху по-скандинавски, снизу – по-английски:

Добро пожаловать к древу Глазир.

Убедительная просьба услуг не навязывать,

не мешкать и не задерживаться.

Гостиничным поставщикам заходить через Нифльхейм.

Я ошалело потряс головой. Кажется, мне удалось сильно превысить дневную квоту безумцев. Отсюда явно пора было сматываться. Любым способом перебраться через эту проклятую стену, выяснить, как все сложилось у Блитца с Хэртом, а если мне хватит отзывчивости и душевного благородства, поинтересоваться по поводу дяди Рэндольфа. Дальше надо, по-видимому, рвануть автостопом в какую-нибудь Гватемалу. Этого города для меня достаточно.

Двойные двери парадного входа вдруг с жалобным стоном раскрылись внутрь. Изнутри заструился слепящий золотом свет. На пороге возник крепко сбитый крупный мужчина в форме швейцара – цилиндр, белые перчатки и темно-зеленого цвета ливрея с фрачными фалдами и вышитыми на лацкане буквами «ОВ». Мне сразу сделалось ясно: он не совсем обычный швейцар. Лицо его в бородавках покрывал слой пепла. Бороду много лет не стригли. Взгляд красных глаз был зверский. С бедра свисал обоюдоострый топор. А на приколотом к груди бейджике значилось:

«Хундинг.

Саксония.

Ценный член команды с 749 года н. э.»

– П-простите, – стал заикаться я. – Должно быть, ошибся… попал не в т-тот д-дом.

Мужчина, нахмурившись, подошел вплотную ко мне и обнюхал. Сам он пах скипидаром и горящим мясом.

– Ошибся? Да нет, все правильно. Ты сейчас должен зарегистрироваться.

– А-а?.. Что-о?..

– Ты же ведь мертв, не так ли, – продолжил он. – Вот и следуй за мной. Проведу тебя к управляющему.

Глава IX Не желаете ли получить еще ключ от мини-бара?

Внутри здание оказалось гораздо больше, чем можно было предположить снаружи. Фойе я мог бы спокойно назвать самым большим охотничьим домиком в мире, и площадь его раза в два превышала размер всего дома, каким он мне представлялся с улицы. Пол из твердых пород дерева покрывали шкуры экзотических животных – зебр, львов и сорокафутовой рептилии, с которой мне бы совсем не хотелось встретиться, когда она была жива. У правой стены, в камине размером со спальню, задорно трещал огонь. Перед ним разлеглись на кожаных пухлых диванах несколько похожих на старшеклассников парней в зеленых халатах, которые то и дело что-то прихлебывали из серебряных кубков. Над каминной полкой висело чучело волчьей головы.

Меня тряхануло. Вот радость-то. Опять волки.

Потолок подпирали колонны из грубо отесанных древесных стволов, а в качестве поперечных балок тянулись копья. Стены были украшены отполированными до блеска щитами. Свет, казалось, шел отовсюду – яркий и золотистый. От него было больно глазам, словно вдруг вышел из темного помещения на залитую солнцем улицу.

В центре фойе стояла доска объявлений с анонсом:

Сегодняшние мероприятия

Аудитория Осло. 10–00. Бой один на один до смерти!

Аудитория Стокгольм. 11–00. Групповые бои до смерти!

Обеденный холл. 12–00. Буфет – обед до смерти!

Главный внутренний двор. 13–00.

Бой армий полным составом до смерти!

Аудитория Копенгаген. 16–00. Бикрам-йога до смерти!

(Являться с собственным ковриком.)

Швейцар Хундинг мне что-то сказал, но у меня до того звенело в ушах, что я его не расслышал.

– Что-что, извините? – переспросил я.

– Багаж при себе имеется? – повысил он голос.

– М-м… – Я ощупью поискал на плечах лямки рюкзака и, убедившись, что ему, в отличие от меня, возродиться не удалось, ответил: – Не имеется.

– Никто больше ныне не прибывает с багажом, – проворчал Хундинг. – Они что же, на ваш погребальный костер вообще ничего не кладут?

– На мой что? – уставился на него я.

– Не важно. – Он кинул сердитый взгляд в тот угол фойе, где перевернутым корабельным килем было выгорожено пространство вроде гостиничного ресепшена, и добавил: – Откладывать больше нельзя. Пошли.

Мужчина за стойкой-килем явно пользовался услугами того же парикмахера, что и Хундинг. Борода у него отросла такая массивная и кустистая, что вполне могла обоснованно заявить о правах на собственный почтовый индекс, а прическа напоминала птицу канюк, которая врезалась на лету в ветровое стекло встречной машины и ее хорошенько расплющило. На приколотом к лацкану его ярко-зеленого костюма в полоску бейджике значилось:

Хельги.

Управляющий. Восточный Готланд.

Ценный член команды с 749 года н. э.

Заметив, что мы подошли, Хельги поднял глаза от компьютера.

– Добро пожаловать. Вы регистрироваться?

– А-а-а, – протянул я, не зная, что должен ответить.

– Видите ли, тут дело такое, – продолжил Хельги. – Заезд у нас в три часа дня. Поэтому, если вы умерли раньше, я не могу гарантировать, что ваш номер уже готов.

– Может, тогда мне лучше вернуться и снова ожить? – внес я, по-моему, очень дельное предложение.

– Нет-нет, – решительно возразил мне он и принялся колотить пальцами по клавиатуре. – Ну вот. – Улыбка его была настолько скупа, что обнажились только три зуба. – Мы вас повысили до номера «люкс».

Хундинг, стоявший рядом со мной, пробормотал:

– Да ныне каждого здесь повышают до «люксов». Они токмо у нас в наличии и имеются.

– Хундинг, – сурово глянул на него Хельги.