Магос: Архивы Грегора Эйзенхорна

Гоблека широко ухмыльнулся, глядя на товарищей:

– А Чейс и Король оценят, как символично, что их величайший враг стал их главным сокровищем.

– Горан? – донесся слабый голос из клетки. – Горан, ты тут?

Бородач пристально посмотрел на товарищей.

– Шевелитесь, оба, – велел он. – Найдите Стрикал. Убейте всех, кого встретите, неважно, в клетке они или нет. Если наткнетесь на Эйзенхорна, то постарайтесь направить его сюда.

– А если он будет отбиваться? – спросил Давинч.

– Тогда убейте, если придется. Но только если придется. Невредимый или, по крайней мере, достаточно пригодный для работы он нам нужнее. Все, пошли.

Давинч и Блайг переглянулись, развернулись и покинули платформу. Гоблека прошагал обратно к клетке:

– Сарк? Магос?

Дрэйвен Сарк в клетке медленно поднялся на ноги и осмотрелся. В тощем измученном теле откуда-то взялись силы, чтобы стоять ровно, расправив плечи.

– Я спал? – спросил он. Голос по-прежнему был слабым и хриплым, но больше не срывался на безумный фальцет.

– Да, уже некоторое время, – отозвался Гоблека.

– Можно мне выйти, Горан? Пожалуйста, разреши мне выйти из клетки!

– Пока нельзя, магос, – покачал головой бородач.

– Я спал?

– Говорю же, да.

– Я вижу дурные сны, – пожаловался Сарк. – Они меня пугают.

– Знаю, магос. Они скоро прекратятся.

– В прошлый раз ты обещал, что я смогу выйти, – напомнил Сарк, укоризненно глядя на Гоблеку.

– Работа превыше всего, и ты это знаешь. Но в этот раз я обещаю твердо.

– Мне снова придется ткать? – Сарк потер лоб рукой. – Не думаю, что я достаточно силен для этого. Мне кажется, что мир уходит у меня из-под ног. На краях поля зрения – темно. Тьма приближается. Когда я тку, Горан, я ухожу во тьму. В темные места. Там очень одиноко. Не хочу туда возвращаться.

– Ты всегда это говоришь… – успокаивающим тоном начал Гоблека.

Сарк бросил на него сквозь прутья решетки гневный взгляд.

– Потому что это правда! – крикнул он. – Сколько лет я блуждаю в темноте? А? Мне кажется, века. А краткие моменты света и пробуждения случаются так редко. Я пожертвовал жизнью ради Короля. Жизнью, слышишь?

– Значит, ты не хочешь, чтобы жертва оказалась напрасной, верно?

– Что ты имеешь в виду?

– Я пробудил тебя не затем, чтобы ткать, магос. Нам еще предстоит к этому вернуться, но позже. Крепость под угрозой.

– Какой угрозой?

– Инквизиция нашла нас.

– Как, черт побери, ей это удалось?! – Похоже, Сарк пришел в ужас. – Кештре – сумрачное место, скрытое ото всех, кроме тех, кого я приглашаю. Мне потребовалось немало усилий…

– А теперь потребуется еще больше, – перебил его Гоблека. – Здесь Грегор Эйзенхорн. Прямо тут, в башне. И он может уничтожить все, что мы создали. Весь величайший труд твоей жизни. Поэтому нужно запустить Ткача. Ты должен сказать то, что его обезвредит.

– Эйзенхорн, – прошептал Сарк. – Он и правда тут?

– Да.

– Никогда не думал, что ему хватит ума подобраться так близко. – Магос поднял взгляд на Гоблеку. – Но ты, Горан, конечно же, прав. Его надо устранить. У нас есть материалы для работы?

– Немного. Несколько тел в хранилище. Неудачные образцы, от которых мы не успели избавиться. Еще пара трупов. Найдешь их, как только начнешь.

– Открывай хранилище, Горан! – велел Сарк.

Он опустился на колени и посмотрел на бородача сквозь решетку:

– Хочешь, чтобы я его убил сразу, Горан, или пусть сначала помучается?

– О, я очень хочу, чтобы он страдал, магос. Но не хочу чтобы он умер. Он нужен мне беспомощным. Лишенным способностей.

– Он слишком опасен, чтобы с ним играть.

– Подумай, как мы сможем его использовать, – сказал Гоблека.

– Использовать?

– Ты же хочешь, чтобы твои сны прекратились, верно? Хочешь уйти из клетки? Вот для этого мы его и используем.

Губы магоса растянулись в грустной улыбке.

– Горан, с этого и надо было начинать. Я с радостью тебе помогу.

Он закрыл глаза и поднял руки вверх. С его губ начали слетать не-слова, поначалу почти шепотом. Полуслова, не-слова, бесформенные слова. Постепенно его речь становилась все более громкой и быстрой.

Гоблека понаблюдал за ним, но вскоре чувство дискомфорта стало слишком сильным, и он, подхватив винтовку, отправился по лестницам вверх на два пролета. Под его ногами слова эхом разносились по башне.

На платформе, куда он поднялся, стоял большой модульный грузовой контейнер, наподобие тех, что применяют на торговых кораблях, только ржавый и помятый. Гоблека открыл замок и распахнул двери. В нос ударил тошнотворный запах гнили.

Бородач отступил, зажимая рот и нос рукой. Из контейнера вытекла струйка органических отходов. Он оставил дверь открытой и начал ждать. Спустя некоторое время он сел подле лестницы и свесил ноги с края платформы.

Магос внизу выкрикивал слова все громче. Над площадкой внизу появилось какое-то свечение. Оно пульсировало и разгоралось ярче с каждой минутой. Гул машин по всей башне тоже стал громче.

Услышав стук, легкий треск и скрежет – существа в контейнере пробудились, – Гоблека решил не оглядываться.

Не оглянулся он и через несколько минут, когда первая пара ног неуверенно проплелась мимо него к лестнице.

– Так, – сказал Драшер. – Не то чтобы я был не рад, но как вышло, что ты не мертв?

Нейл вел их вверх по лестнице, ведущей к огромной опорной раме, на которой покоился Ткач. Он обернулся:

– Меня подстрелили, магос. Потом я упал. И пережил и выстрел, и падение.

– Вот так запросто?

– Удача – не такая уж простая штука, – ответил Нейл. – Джафф попала мне в спину из лазпистолета. Моя броня приняла на себя большую часть удара, но шутка в том, что сила выстрела расходится по поверхности, чтобы не проникать внутрь. Так что меня перебросило через перила.

– И это была удача? – спросил Драшер.

– Я упал, – продолжил Нейл. – Летел довольно долго. Но, как ты, наверное, заметил, тут очень много механизмов. Я ударился о какой-то гигантский маховик. Головой и плечом. Потом зацепился. Ремнем от винтовки. Так и крутился, вися на шестерне.

– И это удача?

– Ну, я же больше не падал, – ответил Нейл. – Если бы не та шестерня, я бы долетел до самого низа. Я прождал столько, сколько смог, выждал момент, перерезал ремень и спустился по шестерням на платформу.