Магос: Архивы Грегора Эйзенхорна

 Добрые демоны? Я бы поспорил с вашей терминологией.

Джафф удивленно фыркнула. Кровь, стекающая из носа, запузырилась.

– Они – наша надежда и будущее, – сказала она. – С помощью граэлей мы сможем поведать истину гниющему богу-королю и положить конец Его тирании.

– Ну вот сейчас, когда она это рассказала, все обретает смысл, – заметил Драшер.

– Прошу, помолчите, – сказал Эйзенхорн с заметным усилием.

Джафф затряслась сильнее. Капли крови, стекавшие из носа, падали на пол и замерзали у ног.

– Сколько их сделали? Сколько граэлей уже создано?

– П-первые восемь. Он-ни отправились к Желтому Королю.

 Куда?

Джафф закашлялась. Кровь хлынула и изо рта. Струи красной жидкости потекли из носа и глаз.

– Пожалуйста, хватит… – пробулькала она.

 КУДА?

– К-квин-Мэб.

 Где это?

– С-санкур, в Анг-гелусе.

– Где Лилеан Чейс?

Джафф начала задыхаться.

 Где она?

Савант затряслась, и ее вырвало кровью.

 Что такое Король-в-желтом?

– П-п-пожалуйс-ста… – прошелестела Джафф.

Ее левый глаз лопнул.

– Макс жива? – спросил Драшер.

Джафф провизжала:

– Да!

И умерла.

Глава семнадцатая Одно слово

Драшер отвернулся. Он облокотился на перила платформы и принялся разглядывать медленно вращающиеся шестерни машины. Ему не хотелось, чтобы его вырвало. Магос боялся, что не сможет остановиться.

– Варварство какое-то, – тихо сказал он.

– Необходимость, – ответил Эйзенхорн, отрывисто и тяжело дыша. – Джафф была еретичкой. Убийцей. Предательницей.

Драшер медленно развернулся. Инквизитор сгорбился над исходящими паром останками Джафф.

– Никто такого не заслуживает, – сказал Драшер.

– Вы прожили очень уединенную жизнь, магос, – ответил Эйзенхорн. – Эта галактика куда более опасна и жестока, чем вы способны вообразить. И когда ты сражаешься с таким врагом, то не можешь позволить себе ни сантиментов, ни слабости.

– Я знаю, что вы собой представляете, – произнес магос.

– Я возмущен вашим вмешательством, – сказал инквизитор. – Допрос стоил мне очень дорого. И у меня оставалось еще несколько секунд, когда вы…

– Мне нужно было узнать о Жермене…

– Вы ее очень цените, – кивнул инквизитор. – Я понимаю. Но вы должны понять, что она – незначительная часть общей картины. Так же, как и вы. И я. Ваши чувства вас предают. Жизни двоих, сотни, тысячи людей – все они не важны в этой войне.

– Я собираюсь до конца жизни оставаться существом, способным на сантименты, – ответил Драшер. – И я очень рад, что я не такой, как вы. Я уже сказал, что я знаю, кто вы такой. Но вы почему-то решили проигнорировать мои слова.

Эйзенхорн поднялся и посмотрел магосу в глаза. Он выглядел сильно осунувшимся и смертельно бледным.

– И что же вы, по-вашему, знаете, магос?

– Что вы не инквизитор, – ответил тот. – Может, когда-то я были, но не сейчас. Вы – отступник, изгнанный собственными товарищами. Какую бы войну вы ни вели, какую бы цель ни преследовали, вы одни. У вас нет санкции. И нет официальной поддержки.

– Да, это так, – согласился Эйзенхорн. – Но все сказанное лишь демонстрирует, что Священные ордосы не понимают серьезности угрозы. Я их предупреждал, и они проигнорировали мои слова. Поэтому либо я должен действовать в одиночестве, либо вообще никто не встанет у них на пути.

– Но это вас беспокоит, – отметил Драшер. – Вы солгали. Вы и Вориет продолжаете притворяться, что представляете ордосы. Вы использовали эту ложь, чтобы рекрутировать меня и заручиться поддержкой Макс и ее людей.

– Инквизиторская розетта дает определенные преимущества, – сказал Эйзенхорн. – Она имеет вес. Если бы не она, вы бы не стали мне помогать. Или потребовалась бы куда большая сила убеждения. Образ инквизитора обязателен для моей работы.

– Так это просто удобная ложь? И это все, что вы можете сказать?

– На самом деле нет. – В глазах Эйзенхорна разгорался мрачный огонь. – Я – инквизитор. И был им всю свою жизнь. Я знаю, что моя цель – благородна и поможет защитить Золотой Трон. И если официальные структуры Инквизиции и другие институты власти Империума в своем невежестве считают меня кем-то другим, то это они ошибаются, а не я.

– Иной назвал бы это самообманом высочайшей степени.

– Можете называть это как хотите, магос, – парировал Эйзенхорн и оглянулся. – Кто-то идет, – прошептал он. – Псионическое проявление такой силы… и крики Джафф… Этого не могли не заметить.

Неохотно – но оставаться на месте ему хотелось еще меньше – Драшер двинулся за инквизитором по платформе. Он бросил взгляд на труп на полу:

– Мы просто оставим ее так?

– Поторопитесь, – отозвался Эйзенхорн.

Они спустились по ступеням на платформу ниже и спрятались в тени гигантских шестерен. Из укрытия открывался хороший обзор только что покинутой площадки. Эйзенхорн запустил руку под плащ и вытащил богато украшенный крупнокалиберный автопистолет. Драшеру показалось, что это оружие по размерам не уступает стандартных размеров карабину.

– Что мы… – начал Драшер.

 Молчите.

На платформе появился долговязый татуированный мужчина, которого Драшер уже видел раньше. Он подбежал к телу Джафф и тут же отшатнулся с гримасой отвращения на лице. Настороженно озираясь, татуированный поднял лазпистолет и позвал:

– Блайг!

Спустя несколько секунд появился запыхавшийся толстяк:

– Что ты нашел? Кто кричал?

– С Джафф покончено.

– Проклятие! – выдохнул толстяк, заметив труп.

– Работа Эйзенхорна, – сказал татуированный. – Он где-то здесь и жаждет крови.

– Что он с ней сделал? – спросил толстяк, с жутким интересом разглядывая останки Джафф.

– Какая разница, Блайг? Нам нужно найти его до того, как все станет еще хуже.

– Стрикал уже вышла на охоту, – сообщил Блайг, проводя пухлой рукой по жидким седым волосам, и перехватил поудобнее тяжелую лазерную винтовку.

– Стрикал, при всех ее умениях, понадобится помощь, – ответил татуированный. – Этот ублюдок опасен ровно настолько, насколько о нем рассказывают. Давай, двигай обратно к клетке. Скажи Гоблеке, что случилось.