Махакаша

Скорее вся эта возня на Земле – больше напоминала пчелиный улей. В котором что-то пошло не так. Или пчеловод – распиздяй. Или пчеловод поменялся, и новый пасечник решил всех пчел пометить. Вариантов для размышления просто поле непаханое. Для Бэгэ несомненным было одно. Будь то улей, или ферма, или виртуальная голограмма. Где-то что-то сошло с катушек…

Бэгэ вышел за территорию города, но до нужного поворота в лес надо было пройти ещё пару километров. Стояло позднее утро. Бэгэ шёл вдоль центральной дороги. По ней в обе стороны с рёвом неслись автомобили и грузовики. На небе светило солнце. Странно что именно сегодня тёмные металлические тучи, обычно покрывающие всё небо над городом, куда-то пропали, открывая лучистый диск светила.

Бэгэ шагал по узкой загородной дороге. Слева от него находилась спортивная база для любителей лыжного спорта. Сразу за базой начиналась лыжня и уходила в редкий лес. Пространство перед базой было заставлено автомобилями. Бэгэ слышал возбуждённые крики любителей лыж, доносящиеся до него с лыжни. Миновав территорию лыжной базы, Бэгэ направился по узкой дороге по намеченному маршруту. Сам Бэгэ не любил лыжный спорт. И бег он не уважал тоже. Хоть и занимался одно время утренними пробежками по лесу. Это было очень давно. В годы молодости. Сейчас же Бэгэ вообще считал бег вредной штукой. Если не дышишь правильно во время бега – будет больше вреда чем пользы. У нас же дикий народ. Если бегать, то значит до сердечной аритмии. Если париться в бане, то при максимальной температуре. Бэгэ лично знал людей, у которых возникали проблемы с сердцем при большой нагрузке во время пробежек. История с футболистами, мрущими как мухи, после уколов от вакцин – подтверждает это. Так это – профессиональные спортсмены. Если в вакцинах действительно находятся мелкие части метала, которые кромсают сосуды изнутри вызывая миокардит и прочие сопутствующие проблемы, то это объясняет массовый мор футболистов. Потому как футболисты – это те же бегуны. Повышенная кардио нагрузка.

12

Мимо Бэгэ изредка проносились джипы. Иногда водители или их пассажиры откровенно рассматривали сумку Бэгэ, к одной из лямок которой крепился моток паракорда с альпинистским крюком. А к боковой поверхности своей тактической сумки, Бэгэ прикрепил здоровый нож. Как у Джона Рембо. Но только китайского производства. Вообще этот нож не котировался у бушкравтовской братии. И Бэгэ понимал почему. Но он довольно неплохо смотрелся, его тяжёлый вес внушал уважение и его можно было спокойно использовать как топор. На обухе ножа Рембо имелась пила.

Бэгэ рассматривал пейзажи вокруг. Ольхово-березовый лес призывно смотрел на него с обеих сторон загородной дороги. Бэгэ достал и смартфон и по приложению MAPS посмотрел, что есть в округе. Как оказалось недалеко находилось мелкое озеро. Названия оно не имело. Бэгэ заинтересовался. Озеро находилось недалеко от дороги. Бэгэ прошёл ещё некоторое расстояние и увидел тропу от снегоходов, уходящую в лес. В сторону озера. Бэгэ ступил на снегоходную трассу и берёзовый лес принял его под кроны своих деревьев.

Где-то неделю назад к Бэгэ в гости ненадолго заскочил его старый приятель. Игорёк. С Игорьком Бэгэ был знаком уже двадцать лет. Оба одновременно устроились на работу в одну геологическую контору. Совместно ездили по командировкам, совместно выпили не один литр водки, совместно прошли не один километр лесных дебрей родного края. И уволились они тоже – совместно. После того как оба покинули геологию – они какое-то время общались, а чуть позже их пути разошлись. Игорёк засел замначальника в какой-то лаборатории, а Бэгэ устроился работягой на завод. Раз в год они переписывались по мессенджеру.

И вот неделю назад Игорёк неожиданно позвонил и заявил, что нужно «как нибудь посидеть». На следующий день он заявился с бутылкой виски «Jim Beam». Парни, а точнее говоря – мужчины пожали друг другу руки. Бэгэ показал Игорьку свою «холостяцкую берлогу»

– Неплохо, – резюмировал Игорёк. – Для одиночки неплохо. – Чего не женился? Я уже два раза. Мне кстати жена пить запрещает. Поэтому я три стопочки пропущу и побегу.

– Поэтому и не женился, – сказал Бэгэ. – Потому что вокруг одни разводы. Для людей семья это вообще непонятно что. Для кого-то жены и мужья это какие-то совместно проживающие. Кто-то просто терпит друг друга. Для кого-то жена это какая-то горничная. Для кого-то муж это просто кошелёк. Не более. А для меня супружество – это не просто так. И они все разводятся. При этом кричат, что государства разрушают семью, а сами воспитывают детей хрен пойми как.

– Да, а для кого-то жена – кошелёк, – улыбаясь сказал Игорёк. – Ну почему не для меня? Приходится вот работать. Я, кстати, уволился.

Старые друзья прошли на кухню. Игорёк расположился за столом и водрузил на него бутылку «Jim Beam»

– А я стою на бирже, – сказал Бэгэ. – Социальной выплаты хватает едва-едва. Поэтому у меня не особо здесь, – Бэгэ открыл холодильник. – Я в плане закуски. Я несколько изменил своё питание. У меня сейчас основной рацион – это крупы. Скоро кудахтать начну от крупы.

– Это же виски, – сказал Игорек. – Его следует так пить. Просто. К тому же я не жрать к тебе пришёл.

– Тем не менее, – сказал Бэгэ, – У нас на Руси-Матушке должен быть стол. – Бэгэ выставил из холодильника заранее приготовленные тарелки с нарезанной снедью.

– Сальцо, рыбка, – Игорёк улыбался. – Социальной выплаты не хватает, крошки доедаю, – передразнил он Бэгэ.

– Столу должно быть, – сказал Бэгэ. И вспомнил роман Мориса Дрюона. Негоже лилиям прясть. Замечательная серия романов у старика Мориса. – Да мне и как хозяину было бы неудобно. Ты пришёл в гости, а я тебе крупы на стол насыпал. Мол на.

– Ну да, в тебе всегда это было, – Игорёк задумчиво покрутил пальцами. – Я помню, как ты ездил в командировки. В сумке десять литров водки и десять консервов. По одной к каждому литру. Весело тогда было.

– Насколько проще жилось, – подтвердил Бэгэ. – Насколько проще был народ. Насколько вообще всё было просто. А сейчас – пиздец. У всех какой-то геморрой. Куча проблем. Вокруг тюрьма. Везде охрана. На народ нацепили намордники как на скот. Нам просто сказали – так завуалированно – вы скот.

– У нас на работе засада. Я решил не терпеть это всё… и нахер уволился. Я замначальника. Всё руководство обязали писать доносы на своих подчинённых. Есть даже план по доносам. Сто замечаний в месяц. Соответственно – три замечания в день. Как будто руководителям делать больше нечего как замечания сидеть строчить.

Бэгэ вспомнил как на досуге ему позвонил бывший коллега с завода и рассказал то же самое. ИТР обязали писать замечания на своих подчинённых. Также имел место быть и план по количеству замечаний. Бэгэ сказал об этом Игорьку.

– Да в России так всегда и было, – сказал Бэгэ. – Стукачество и жополижество. Во все времена. Что при царях, что при коммунистах, что сейчас. Всегда стучали и внедряли это. И жопу всегда лизали. Вышестоящим.

Бэгэ стал заводиться. – Зато как кричат они. Мы победили фашизм. Вешают на лоб себе какие-то ленты полосатые. Спасибо деду за победу. А сейчас языки в жопу позасовывали. Всех нагнули, отымели этими масками, прививками, ограничениями. Одни побежали сразу колоться испугались, обосрались. Другие нехотя пошли жопу под шприц подставлять, когда им сказали – уволим. Другие купили бумажку чтобы не уволили. Позор. Зато – мы победили фашистов.