Макамы
Шрифт:
Я дал ему динар и спросил:
— Какая же почва вырастила этот превосходный талант?
Он ответил:
— Племя курейш [13] меня вскормило и своим благородством подготовило для меня почву в напоенной влагой мекканской долине.
И тут один из присутствующих воскликнул:
— А ведь ты Абу-л-Фатх Александриец! Не тебя ли я видел на рынке в Багдаде? Помнится, ты не остался в накладе: листочки с просьбами ты раздавал [14] и богатую дань со всех собирал.
13
Племя курейш — племя североарабской группы, еще до ислама обосновавшееся в Мекке. К этому племени принадлежал пророк Мухаммад.
14
Листочки
Тогда он продекламировал:
В нашей жизни перелетной Перемены не скудеют: Глянь — мы с вечера арабы, А наутро набатеи [15] !
СИДЖИСТАНСКАЯ МАКАМА
(четвертая)
Р ассказывал нам Иса ибн Хишам. Он сказал:
Погнало меня в Сиджистан неотступное желание — заманило к себе в седло и на хребте своем понесло. Так, испросив благословенья у Бога, я пустился в дорогу, к цели стремился неуклонно и прямо, сделав разум своим имамом [16] . Я добрался благополучно до городских ворот, когда солнце уже покинуло небосвод, — и мне пришлось заночевать на месте, за городской стеной.
15
Набатеи (ан-набт)— так средневековые арабы называли оседлых сельских жителей, населявших, в частности, низменность ал-Батих между Васитом и Басрой, воспринимая их как чужаков-иноплеменцев.
16
Имам — предстоятель на молитве, духовный руководитель.
Когда же утро свой клинок обнажило и выступило в поход войско дневного светила, я отправился на рыночную площадь, чтобы подыскать себе жилище. А когда, покинув окружность окраин, в центре города я очутился и, обойдя ожерелье лавок, у самой крупной жемчужины остановился, в уши мои вонзился какой-то резкий голос, идущий из самого нутра. Тут я сразу устремился вперед — посмотреть, кто так громко орет. И вижу — посреди толпы верховой, повернувшись ко мне спиной, машет руками в волненье великом, захлебывается криком:
— Кто знает меня, тот знает, а кто не знает — сейчас распознает! Я тот, о ком говорит весь народ! Кто я — первый йеменский плод [17] . Мои дела и моя повадка — и для мужчин, и для женщин загадка. Обо мне расспросите разные страны и крепости неприступные, горы с их склонами и уступами, впадины и долины, морские глубины, лошадиные спины. Кто тайны их познавал? Кто их твердынями овладевал? Кто от края до края их мог пройти и подчинить себе все на пути?
Спроси царей, чьи владения велики, спроси их сокровища и тайники, умов ристалища, наук обиталища, войны и их превратности, беды и неприятности. Кто все их богатства захватил и цены их не заплатил? Спроси, кто их замки открывал и кто им успех даровал? Клянусь Богом, все это сделал я!
17
Здесь обыгрывается одно из значений слова фатх,входящего в состав имени героя (Абу-л-Фатх, т.е. «Отец Фатха»). Фатх в данном контексте означает плод растущего в Йемене дерева наб';помимо того, здесь можно усмотреть намек и на роль южных арабов в утверждении и распространении ислама, и на имя (Абу-л-Фатх) первого йеменского посла к пророку Мухаммеду. Далее в речи героя обыгрывается наиболее распространенное значение слова фатх— «завоевание, победа» с различными смысловыми нюансами.
Я мирил могущественных царей, покорял пучины бурных морей. Богом клянусь, я любовные вел разговоры,
меня томили томные взоры, нежные ветви я сгибал и со щек румяных розы срывал.Но притом я бегу от соблазнов мира земного, как бежит благородный от человека дурного, я отгораживаюсь от позора, как возвышенный слух — от постыдного разговора. И вот теперь, когда занялось утро седины и показались признаки старости, я решил обрести спасение ко Дню Воскресения — делами добрыми запастись, ибо лучше способа нет спастись!
Кто видел меня на коне верхом и слышал слова мои, льющиеся дождем, скажет: он порождение чуда! Нет, я сам родитель многих чудес, я создавал их и раздавал. Я творитель многих бесчинств, я учинял их и подчинял, любые замки отпирал, ключи к ним с трудом подбирал, зато легко их терял, дорого покупал, по дешевке сбывал. Клянусь Богом, ради своих творений я растрачивал силы, возводил стропила, крутил кормила, стерег светила. Суровый обет был мною дан: у себя не утаивать ничего из добытого для мусульман. Теперь же, состарившись, хочу узду своих праведных дел вам передать и средство спасения на вашем рынке продать. Пусть его купит тот, кто законы ислама свято блюдет. Пусть будут среди его потомков праведности радетели, и ветви его пусть напоит чистый сок добродетели.
Г оворит Иса ибн Хишам:
Я повернулся так, чтобы увидеть его лицо и узнать, кто он. Оказалось, клянусь Богом, что это наш шейх Абу-л-Фатх Александриец! Я подождал, пока рассеялась толпа, окружавшая его, и спросил:
— Сколько нужно отдать за это лекарство?
Он ответил:
— Сколько позволит кошелек.
Я покинул его и удалился.
КУФИЙСКАЯ МАКАМА
(пятая)
Р ассказывал нам Иса ибн Хишам. Он сказал:
В молодости имел я обыкновение любое оседлывать заблуждение и к любому скакать искушению. Сладчайший напиток жизни вкушать я мог, окутанный платьем удачи с головы и до самых ног. Но когда появились проблески утра во мраке моих волос, в раздумьях о Судном дне подол подобрать мне пришлось и свершить что положено благочестивому человеку — отправиться в Мекку. Добрый товарищ мне попался в пути — лучше спутника не найти. Мы друг другу о себе рассказали — откуда родом и где бывали. Оказалось, что спутник мой родился в Куфе и по убеждениям — суфий [18] .
18
Суфий — последователь суфизма, мистико-аскетического учения в исламе (см.: Кныш А.Д. Ат-Тасаввуф // Ислам: Энциклопедический словарь. М., 1991.).
Так мы ехали, а добравшись до Куфы, свернули к его дому и вошли в него, когда у дня на щеках начал темный пушок появляться и стали усы пробиваться. Вот уже ночь свои веки сомкнула, покрывало тьмы натянула, и вдруг мы услышали: кто-то громко стучится в наши ворота. Когда мы спросили, кто стучит, то в ответ было сказано:
— Ночи темной посланник, голода злого изгнанник, высокорожденный, нуждой побежденный, просить принужденный. Убогий, которому нужно немного — хлеба кусок в дорогу. Сморил его голод, скрутил его холод. Двумя врагами побитый, он ищет защиты. Домой пути ему нет: лают собаки вослед, люди в спину камни ему кидают, дорогу за ним заметают. Он страдает и мучится, устала его верблюдица, и так далек его дом — пустыни бескрайние меж ним и его гнездом.
Г оворит Иса ибн Хишам:
Я зачерпнул из мешка целую пригоршню монет, послал ему и велел сказать:
— К просьбе добавишь побольше слов — получишь побольше даров.
Он ответил:
— В огонь, хорошо разожженный, не добавляют смолы благовонной. А посланнику благодеяния благодарность — лучшее воздаяние. У кого есть излишек, делиться с другими надо — от людей и от Бога будет награда. Пусть Господь исполнит твои желания и поддержит твои старания.
Мы открыли ему дверь и сказали:
— Входи!
И вот, клянусь Богом, это был Абу-л-Фатх Александриец! Я сказал:
— О Абу-л-Фатх! Смотрю я — нужда тебя доняла и до крайности довела!
Он улыбнулся и ответил такими стихами:
Пусть не вводят тебя в заблуждение просьбы — Я богат, от веселья изорвано платье. Я богат, мог бы сделать из золота крышу, Мог бы стены парчой дорогою убрать я.