Макияж для гадюки
Шрифт:
— Надя, мы должны от него немедленно избавиться! Я не могу взять его в машину, потом этот запах никакими силами не выведешь, невестка меня убьет!
— Распустил ты невестку, но вообще-то я сама в обморок упаду, если мы от гриба не избавимся! Прикрывай меня! — прошептала Надежда. — Если кто-нибудь заметит, как я его выбросила, нас ждет страшная месть здешних жителей!
Надежда огляделась по сторонам и крадучись двинулась к мусорному контейнеру. Поравнявшись с контейнером, она бросила в него пакет и стремглав бросилась к Пашиной машине.
— Только бы «опель» завелся, — бормотал Павел
К счастью, машина на этот раз не подвела.
Через минуту они уже благополучно удалялись от улицы Сверхсрочников.
— Может быть, запах тибетского гриба сделает атмосферу этого района целебной, — мечтательно проговорила Надежда, — и со временем здесь откроют климатический курорт…
— Лучше скажи, что нам дало посещение Севрюгиной, — недовольно прервал ее Павел Петрович, — по-моему, мы совершенно ничего полезного здесь не узнали.
— Ну не скажи, — Надежда сбросила мечтательное настроение, — во всяком случае, мы убедились, что твой список не содержит перечень агентов иностранной разведки или активистов террористической организации.
— Да, пожалуй, — согласился Павел, — на шпионку или террористку она совершенно не похожа… Такая милая женщина, встретила нас, можно сказать, как родных, чаем угощала…
— Кроме того, мы выяснили, что список не шифровка. Севрюгина действительно существует и живет по тому адресу, который указан на листке. А потом, какие-то выводы можно делать, только пройдя весь список или хотя бы значительную его часть. Тогда мы сможем узнать, что общее есть, у всех этих людей.
Предположение Надежды Николаевны о том, что благодаря священному тибетскому грибу в районе улицы Сверхсрочников откроется климатический курорт, конечно же, не оправдалось. Вместо этого там произошли совершенно другие, не менее удивительные события. Вечером того же дня в местное отделение милиции поступил тревожный сигнал.
Прибывшую на место опергруппу встретила дворничиха Галия Нурмухамедова.
— Вот здесь, — вполголоса проговорила бди, тельная дворничиха, подведя руководителя опергруппы старшего лейтенанта Тунцова к мусорному контейнеру, — тут оно, я ничего не трогала. Я порядок знаю. Как почувствовала этот запашок, так сразу вам позвонила.
— Спасибо за сигнал, — поблагодарил ее старший лейтенант, принюхиваясь, — однако! Не меньше двух недель покойничку будет! Кистеперов, полезай! Ты у нас самый опытный по части таких дел!
— Почему я? — поморщившись, отозвался коренастый сержант. — Как что — так сразу Кистеперов!
— Потому что есть такое слово — надо!
— Тогда хорошо бы двести грамм.., для храбрости.
— Ты же при исполнении, Кистеперов! — пожурил подчиненного старший лейтенант. — Какие еще двести грамм? Да еще при такой жаре!
Я тебе обещаю благодарность в приказе и два дня внеочередного отпуска! И если хочешь, можешь противогаз надеть!
— В противогазе несподручно, — ответил сержант, сплюнул и полез в мусорный контейнер.
Через минуту оттуда донесся его сдавленный голос:
— Нет,
ребята, ему не две недели, этому жмурику, а самое малое месяц будет!Еще через минуту Кистеперов показался из контейнера с полиэтиленовым пакетом в руках. Дворничиха Нурмухамедова попятилась и неожиданно вспомнила, что у нее недомыт четвертый подъезд.
— Завтра домоешь, — прошептал старший лейтенант.
— Это все, — доложил Кистеперов, протягивая начальнику пакет.
— Не иначе, расчлененка, — огорчился старший лейтенант, — теперь по всем окрестным помойкам по кусочку собирать придется! Судя по почерку, новая жертва белорусского маньяка!
Однако его версия не оправдалась. Когда опергруппа ознакомилась с содержимым пакета, общими усилиями привела в чувство непривычного к суровым милицейским будням стажера Уклейкина и доставила в отделение свою ужасную находку, у милицейского руководства возникла новая, созвучная веянию времени гипотеза, что в районе готовился террористический акт с использованием химического или бактериологического оружия.
Участников рокового рейда на некоторое время поместили в строгий карантин и на всякий случай выписали им усиленное питание. В итоге все остались довольны, кроме стажера Уклейкина, у которого начались нервные судороги, и старшего лейтенанта Тунцова, от которого за время карантина ушла жена.
Следующим в списке после Севрюгиной стоял адрес О.Т. Варенец — Фиолетовый бульвар, дом шестнадцать, квартира девяносто четыре.
Улица с таким красивым названием обнаружилась на самом севере города, неподалеку от железнодорожного переезда. Нужный подъезд закрывала массивная железная дверь, украшенная кодовым замком.
— Ну вот, Надя, — с видимым облегчением проговорил Павел Петрович, — сюда нам не попасть!
— Ну что ты прямо как ребенок! — поморщилась Надежда Николаевна. — Да сейчас и любой ребенок знает, как открывают такие замки! Видишь же — три кнопочки блестят, потому что жильцы вытерли их своими пальцами…
Действительно, Надежда нажала на кнопки с цифрами два, четыре и шесть, замок щелкнул, и дверь послушно открылась.
— Зачем же они тогда нужны, такие замки? — огорчился Павел Петрович и с тяжелым вздохом вошел вслед за Надеждой в подъезд.
Лифт, к счастью, работал, и через минуту они уже стояли перед дверью девяносто четвертой квартиры.
Дверь была металлическая, очень внушительная, с круглым отверстием глазка, и Надежда впервые усомнилась в том, что ее интуиция поможет так же легко проникнуть сюда, как она проникла в квартиру мадам Севрюгиной. Тем не менее она решительно нажала на кнопку звонка.
За дверью послышалась какая-то возня и препирательство. Наконец дверь приоткрылась, и в щель выглянула миловидная светловолосая девушка с круглым озабоченным личиком.
— Вам кого? — прощебетало это юное создание.
— Мне бы поговорить с Варенец… — начала Надежда. Она не знала даже, является ли О.Т. Варенец мужчиной или женщиной, поэтому не могла правильно построить фразу Девушка только открыла рот, чтобы что-то ответить, как вдруг у нее под ногами метнулась какая-то тень, и в щель приоткрытой двери вылетела пушистая черно-белая кошка.