Максим Галкин. Узник замка Грязь
Шрифт:
«Накупить эльфов и сойти с ума…». Мы прогуливались с Максимом от прилавка к прилавку, обстоятельно изучая ассортимент и беседуя о приятных вещах, которые становятся особенно важными лишь раз в году, в конце декабря.
– Максим, по какому принципу выбираете подарки родным и близким?
– Как правило, я брожу по магазинам, и на что глаз упадет, что лично мне любо, то и беру. Все-таки Новый год – сказочный праздник, поэтому хочется всяких эльфов дарить и прочие безделушки. И дело не в цене, а в оригинальности.
Об эльфах Галкин заговорил неслучайно. Мы как раз остановились у витрины, увешанной этими сказочными существами. Максим, как завороженный существами, разглядывал ярких кукол. «Мне они очень понравились. Может, накупить эльфов, развесить их перед Новым годом по всей квартире
«А что, оригинально! Куплю это яйцо в подарок брату», – решил Галкин. А вот придумать, кому бы подарить такую экзотическую вещицу, как серебряную икорницу, артист так и не смог. «Я такую икорницу как-то Баскову преподнес, он был очень доволен. Но я не люблю в подарках повторяться», – объяснил Галкин. Кстати, об остальных презентах, купленных в этот день близким, Максим попросил до Нового года не распространяться – пусть для них это будет сюрпризом! – А какой из подарков, что дарили вам, больше всего запомнился?
– Пожалуй, это было в детстве. Мы жили в Германии. Я тогда еще даже в школе не учился. Родители подарили мне на Новый год бульдозер с открывающимися дверцами и миниатюрную карету, в которой сидели индейцы. Такого счастья, которое я испытал тогда от подарков, в своей жизни больше не припомню.
Продолжаем разглядывать витрины. Задерживаемся у подарочной кожгалантереи. «Портфели мне не нравятся. Ходить с портфелем – привилегия Жванецкого. Лучше покажите мне запонки, – просит продавцов Максим и через пару минут разочарованно возвращает аксессуар – не то, банально.
– В подарках для вас главное, как мы поняли, оригинальность. Встречать Новый год тоже стараетесь необычно?
– Вот здесь, боюсь, я совсем не оригинален. Как и все наши сограждане, в ожидании любимого праздника мы с семьей брата сначала долго готовим салаты, непременный атрибут Нового года – оливье. Затем садимся за стол, смотрим телевизор, а под бой курантов поднимаем бокалы, загадываем желание и выпиваем шампанское. Сильно не напиваемся. А после этого снова смотрим «Новогоднюю ночь» и… Максима Галкина.
– Неужели ни разу не было соблазна поработать в новогоднюю ночь? Ведь известно, что в это время артист может заработать больше, чем за месяц…
– Вы знаете, в новогоднюю ночь не хочется выступать. Иначе появляется стойкое ощущение потерянного праздника. Даже если ты в хорошей компании, на тусовке, всем весело и замечательно, все равно – как будто ты на работе, а это мешает расслабиться и почувствовать праздник. Скорее всего, предпочту встретить Новый год дома…
Взгляд его скользит по витринам и останавливается на оригинальном предмете загадочного назначения – хрустальный крутящийся шар на деревянной основе, в которую вмонтированы какие-то приборы. Оказывается, это своеобразная настольная метеостанция: гигрометр, измеряющий влажность воздуха в помещении, термометр и часы. Максим долго рассматривает понравившуюся вещь, видимо, решая, кому ее подарить, потом со вздохом отставляет в сторону. «Себе бы купил, – говорит он, – а вот среди моих близких нет человека, которого бы эта штука особо порадовала».
Ну как было после этих слов не поддаться соблазну сделать подарок к празднику любимому артисту! Тут же покупаем прибор и торжественно преподносим его Максиму: «С наступающим Новым годом!» Галкин искренне обрадован и растроган. «Вот это сюрприз! Спасибо! Благодаря «Отдохни!» теперь у меня с температурой все будет в порядке», – смеется он.
– Максим, что пожелаете нашим читателям в наступающем году?
– Не скупитесь в проявлении чувств и эмоций, не бойтесь растрачивать себя. Живите на полную катушку!».
А вот еще одна публикация – интервью Галкина «Московскому комсомольцу», из которого приведем некоторые отрывки:
«–
Вы как-то сказали, что юмора на ТВ становится слишком много…– А шо, нет (смеется)?
– Имели в виду какой-то особенный юмор?
– Нет, весь юмор. Особенно мне нравится последняя тенденция, которая осложняет мне жизнь как юмористу. Юморист должен преломлять жизнь в смешном аспекте. Так вот наше ТВ и так уже все искривило! Звезды уже и на льду катаются, и на паркете танцуют, и с какими-то куклами в Занзибаре борются, и в форте змей кусают… И чего только они не делают! И когда я в своем шоу хочу что-нибудь необычное с ними сделать, я думаю: «А что с ними еще делать? Когда все уже сделали!». Уже хочется найти простого человека и с ним что-то придумать. Но я уверен, как только я придумаю юмористическое шоу с трактористом, все! Трактористы будут на всех каналах. Они будут петь, кататься на коньках, танцевать, пока всем это не надоест. Трактористы – это, к примеру, они ни в чем не провинились.
Появляются какие-то удачные проекты. Но они эксплуатируются так, что сил больше нет. Юмор – это же сосуд, имеющий дно. Если из этого кувшина постоянно разливать по чаркам, то в кувшине ничего не останется. А пустой он никому не интересен. Так же и в юморе. Человек должен иметь колоссальный багаж, чтобы подвергнуться такой растиражированности и остаться еще с чем-то. Я поэтому всегда прошу вырезать меня то тут, то здесь. Но все равно у людей ощущение, что меня много. Но они не представляют, сколько бы меня было, если бы я соглашался на все, что мне предлагают. Иногда, когда я вижу очередное хохочущее лицо зрителя, у меня возникает ощущение, что я в дурдоме нахожусь. Все должно быть гармонично. Переесть можно все, что угодно. Зачем постоянно кушать черную икру? Попробуйте что-нибудь другое.
– Случалось так, что у вас появлялись недоброжелатели после пародий на них?
– Прессинга не было. Бывает, через третьих лиц передают, что тому-то не понравилось. Но, к сожалению, юморист не может угодить всем. Да и потом я в принципе добрый. Вы посмотрите на остальных. С появлением некоторых молодых юмористов все должны оценить мою доброту. Сейчас прикладывают гораздо больше и сильнее…
– Есть такое понятие, как вхождение в образ?
– Погружение в образ? Это очень смешной вопрос. Никакого погружения в образ не существует. Это как пальто на себя надеть. Это ты же, но в другом пальто. Я примеряю на себя не только голос и жесты, но и темпоритм мышления. Я не выхожу и не вхожу в образ. Я не проживаю его по системе Станиславского, никакой внутренней борьбы!..
– Говорят, что публичный человек должен появляться на некоторых мероприятиях даже тогда, когда ему этого не хочется. Согласны?
– Это зависит от того, какую дорогу ты выбрал. Я тут включил телевизор, а Ксения Собчак в сериале про себя рассказывает: «Как хорошо мне! Я не пою. Мне не надо снимать клипы. Я пришла, мне все рады. Мне не нужны продюсеры». Молодец! Она не поет, не пишет песни, но благодаря какому-то дикому появлению во всех тусовках, к ней приклеился ярлык светской львицы, ее стали узнавать. Все знают, кто такая Ксения Собчак. А это уже половина дела. Она уже персонаж шоу-бизнеса. Собчак – это наш вариант Перис Хилтон. Понятно, что у нее не столько денег, сколько у Хилтон, но и у той, и у другой – имя. Хилтон уже альбом записала, может быть, Ксения сейчас запоет. Вот это тот путь, когда надо ходить на светские мероприятия. Мне не надо, потому что меня и так много на ТВ. Я выступаю, я веду программу, я пою, если к этому еще добавить тусовку, будет ощущение, что я везде, что со многими персонажами и происходит. По уму мне это не нужно, да и по сердцу тусовка мне не близка. Я не люблю всего этого. Я не понимаю, что там делать? Я не выношу дежурных «здрасьте», «до свиданья». Я человек публичный, значит мне нужно держать лицо. Даже бутерброд в рот не засунешь, потому что тебя с этим бутербродом сфотографируют. Тут же надо многих не забыть, кивнуть, а для этого мне нужно надеть очки, потому что из-за своей близорукости я могу кого-нибудь не увидеть, не поздороваться. А некоторые обидятся. Это такая работа! Но у меня есть другая работа. А это значит, что на тусовки у меня нет ни сил, ни желания, ни времени. Вот я туда и не хожу.