Мала и Инквизитор. Как избежать костра

Но стоило мне поцеловать его и применить колдовство…

Все пошло наперекосяк именно с этого момента. Тогда судьба посмеялась над нами и связала прочнее, чем когда-либо.

Должно ли было все это произойти? Должна ли была я снова попасть в домик, в котором раньше жила, в котором мы проводили с Доном дни и ночи; в котором я ждала, когда он вернется со службы и мы вместе насладимся апельсиновым десертом?

Это была я. Та самая девушка, научившая его готовить. Поведавшая ему о свойствах трав. Узнавшая о его даре и помогавшая ему совладать со второй ипостасью.

Я не понимала, почему в итоге его воспоминания сохранились, но немного исказились, из-за чего он и не узнал меня. Не понимала, почему в конце концов мои воспоминания вернулись ко мне — неожиданно, ударив больно, очень больно.

Он всего лишь рассказал о себе, о прошлом, а у меня перед глазами начали мелькать картинки, вспыхивать образы, смех и слова о любви.

О боги… Это случилось пять лет назад. И все это должно было остаться в том времени, далеком и забытом.

Ну почему? Почему, черт возьми, все повторилось?!

Это неправильно. Наша связь неправильна во всех смыслах. Тогда я ушла, чтобы уберечь его, но моей ошибкой стало стирание памяти самой себе. Я обязана была помнить, чтобы никогда не возвращаться в Кализонию. Никогда не допустить нашей встречи.

Больше этого не повторится. Я заберу его воспоминания о себе и обо всем, что произошло, и уйду — в этот раз сохранив наши моменты, несмотря на боль, которую они мне обязательно принесут.

Изо всех сил стараясь не обращать внимания на ноющее сердце, я поцеловала его еще раз, утаскивая из мыслей абсолютно все, что было связано со мной. Дона быстро захватил сон. Я осторожно выскользнула из объятий, уложила его голову на стол и спешно забралась на чердак.

— Лени, — позвала, ворвавшись в комнату. Сестра сладко спала на маленьком диване, свернувшись калачиком в обнимку с подушкой. — Элена, собирайся.

Швырнула в нее одеждой, жестоко вырывая из сна. Она тут же села, захлопала глазами в попытке смахнуть остатки грез.

— Что случилось?

Сиплый голос никак не подействовал на меня.

Я не помедлила, упала рядом с сундуком, зная, что там есть одежда. Когда-то я ее носила. Когда-то это был мой сундук. Мой чердак. Мой дом. Поэтому он чудился знакомым. Поэтому казался родным лесной запах, впитавшийся в стены лачуги…

Слезы обожгли глаза, и я быстро утерла их ребром ладони, вытащив из сундука мешковатые штаны и рубаху. Двадцатилетняя я была мелкой худышкой, и за пять лет формы наверняка стали виднее и округлее... Надеюсь, влезу.

— Мал, ты что, плачешь?

Элена незаметно подкралась сзади, положила руку на плечо, но это касание словно обожгло — я отшатнулась, дико и растерянно уставившись на сестру. Испуг тотчас исказил милые черты ее лица.

— Ты…

— Не спрашивай, — оборвала твердым, повелительным тоном. — Просто собирайся. Нам нужно успеть на утренний корабль. Пожалуйста…

На последних словах голос некрасиво дрогнул. Я едва не позволила новой волне слез взять надо мной верх.

Не потребовалось повторять: Элена понимающе кивнула и поспешила переодеться.

Нам хватило несколько минут, чтобы собраться. Закинув в сумки немного еды, сменные рубашки и штаны, мы выскочили из дома. Лени никак не прокомментировала спящего охотника, за что я была ей благодарна. Хотя знала, что позже меня ждет долгий допрос.

Но то будет потом. Сейчас следовало как можно быстрее оказаться в порту: рассвет не за горами, а последний корабль в Сербению отчаливает ранним утром. Следующий придется ждать два дня. У нас нет столько времени.

У меня нет сил на такое долгое ожидание.

Я верила, что все изменится, когда я покину Кализонию. Все станет так, как было прежде. В моей жизни не будет никаких инквизиторов, диких законов Апостолов, ненависти и костра…

В бегстве мое спасение. Я бегала всю жизнь — мне не привыкать.

Отчего-то эта мысль наполнила сердце горечью. Я вдруг ясно осознала, что устала бегать. Мне хотелось замереть хоть на секундочку, позволить себе расслабиться. И побыть рядом с тем, кого когда-то оставила и оставляю сейчас.

Но это может привести к губительным последствиям. Я не могу рисковать ни Доном, ни Эленой, ни собой.

Легонько мотнув головой, я ускорилась, крепко держа сестру за руку. Вскоре нюх уловил запах водорослей и явственную вонь выброшенной на берег рыбы. Море близко.

Это придало сил, и я чуть было не сорвалась на бег. Остановил лишь надрывный, яростный лай. Не успела сообразить, как из кустов выскочило два огромных волка — такие постоянно гоняются за фейри вместе с инквизиторами. Сразу же замерев, я предусмотрительно завела сестру за спину.

Но это не спасло бы: волки окружили нас, спустя пару секунд к ним присоединились остальные члены стаи, а после и сами охотники.

Это не может быть совпадением. Нас ждали.

— Как я и предполагал, — раздался знакомый хрипловатый голос.

Из толпы инквизиторов выступил один — большой и крепкий, дюжий как бык. Я его знала: он всегда отправлялся на охоту вместе с Доном и часто наблюдал за моими побегами.

Бадрион Варвик. Жестокий, свирепый человек. Бездушный, я бы сказала. Один из любимцев Апостолов. Ненавидящий фейри всем сердцем, если оно у него есть.

Он был товарищем Дона, насколько мне известно. Ну, до тех пор, пока не решил обвинить его в пособничестве ведьмам…

— Не пришлось долго выслеживать вас, — с довольной улыбкой протянул он. — Ведьмы всегда бегут в Сербению, в эту прогнившую и пропитавшуюся пороком страну. Всего-то и нужно было набраться терпения и подождать, когда вы поспешите на корабль. Ну, Мала… что ты предпочтешь на сей раз: смерть от меча или огня?

Глава 16. Мала

— Предпочту, чтобы ты и твои псы убрались восвояси, — выдала грубо, с таким уверенным видом, на какой только была способна. Элена посильнее сжала мою ладонь. — Не вынуждай меня палить ваши пугливые задницы.

Я знала, что Бадрион совсем не тот человек, в адрес которого можно было кидаться грубостями. Он не Дон и не станет терпеть мое поведение.

Он вообще не станет терпеть.

Широкие темные брови сшиблись на переносице, и мужчина вынул из ножен меч.

— Знаешь… Мне очерствело давать тебе возможность сбегать. Ты умрешь прямо сейчас, ведьма.