Мальчик без шпаги

О совести он спросил и у Веры Андреевны. Некоторое время учительница молчала и смотрела на Тимоху так, будто хотела в нём самом увидеть эту самую совесть. Потом ответила:

— Знаешь, Тимофей, самый лучший ответ на твой вопрос я нашла в церкви. Совесть — славянское слово: со-весть. Это как бы некий со-вестник, который подсказывает человеку, как поступать, различать добро и зло. Святые отцы называют совесть голосом Бога в человеке. Ведь частица Бога есть в каждом из нас. И нет людей без совести, есть люди, которые заставляют её молчать. Представляешь, как это страшно звучит: заставить молчать в себе Бога? Он не заставляет нас выбирать поступки, Он может только подсказать... Вот для этого и нужна совесть.

— А нам на уроке права говорили, что у нас в стране свобода совести? — озадачился Тимофей.

— Ага, — кивнула учительница, — но этого я тебе объяснить не смогу, сама не знаю, что значит — иметь свободную совесть. Вообще-то под этим понимают право верить в Бога так, как тебе это нравится, или вообще не верить. Но я в этом слышу только одно: свобода от совести.

— Слышать Бога или не слышать ? — додумал Тимофей.

На уроке литературы в этот день разбирали рассказ Валентина Распутина «Уроки французского». Сначала Тимофей слушал, а потом вдруг увлекся чтением рассказа. Вера Андреевна, заметив это, не стала его спрашивать, а работала с другими ребятами. Ещё в пятом классе, когда она вела у них первые уроки, кто-то из ребят погрузился в чтение хрестоматии, а остальные, заметив это, стали над ним подтрунивать. Учительница тогда приложила палец к губам и шёпотом попросила: «Тише, ребята, слово коснулось человека. Это таинство...» Так случилось и в этот раз с Тимофеем. Рассказ перенес его в голодную послевоенную осень 1948 года. Герой рассказа, мальчик, который был на год младше Тимофея, оказался один в чужом городе, голодный, исхудавший до изнеможения... Тимохе так и хотелось помочь ему в драке против въедливого Птахи и рыжего властолюбивого Вадика. Представляя себе эту уличную битву, Тимофей видел почему-то вместо Вадика Генку Чиркова, хотя у того и не было рыжей чёлки. А вместо Птахи — Анвара, хоть его кавказская внешность никак не соответствовала этому персонажу. На месте же Лидии Михайловны явственно виделась Вера Андреевна. Пусть и не французский, а русский язык она преподавала. И Тимоха вдруг понял: не одному ему тяжело.

Время потеряло скорость и осязаемость. Текст перестал состоять из отдельных предложений, фраз, знаков препинания... Он просто слился с воображением и воспроизводился перед глазами не знаками, требующими осмысления и расшифровки, а целыми видимыми эпизодами.

«И какой же дурак у них директор! Неужели он не понял, почему Лидия Михайловна играла с учеником в "пристенок"? Болван бездушный! Урод! Такую учительницу обидел... Выходит, мне и с директором больше повезло, — думал Тимофей. — Эх! Сыграть бы в "чику" или "пристенок", проверить себя, да много ли выиграешь? Пожалуй, даже на молоко не хватит...»

— Тимофей... — позвала откуда-то из другого мира Вера Андреевна. — Звонок был. Понравился рассказ?

— Да, — задумчиво ответил Тимоха, медленно возвращаясь в реальность. — Я теперь могу вам ответить.

— Что ответить? Опрос уже прошёл.

— Знаете, Вера Андреевна, он ведь такой же, как я! — и осёкся. — Нет, другой... Он учился хорошо. А директор у них... — на мгновение замялся Тимофей, но тут же сказал: — Дурак набитый! Ему в зоопарке работать и то нельзя, зверей распугает. «Что тебя побудило?» — передразнил он книжного директора, будто ему доводилось его слышать.

Вера Андреевна улыбнулась:

— Ты не возражаешь, если я тебе поставлю пятёрку за сегодняшний урок?

— За что? — удивился Тимофей.

— Материал ты знаешь, думаю, и сочинение написать сможешь. Исходя и из собственного опыта...

— Не возражаю, — опустил голову Тимофей, скрывая радость. Это была первая пятерка по литературе в этом году.

— Я не думал, что читать можно так быстро,— сказал он уже с порога.

— Это когда захватывает. Хорошая книга спать не даст. Если втянешься, поймёшь. Тебе тогда многое откроется... Попробуй почитать «Тараса Бульбу»...

— Спасибо, Вера Андреевна... — скоро проговорил мальчик и рванул по коридору вниз. Нужно было ещё повидать Алиева.

По ходу он налетел на Сергея Сергеевича, у которого был следующий урок.

— Я это, — сбивая дыханием слова, сообщил Тимофей, — Сергей Сергеевич, мне на комиссию... По делам... Этих... несовершенных... летних...

— Знаю, Тимоха, — историк почему-то иногда называл Тимофея так, как обращались к нему сверстники. — А жаль, у нас интересный урок.

— Про что?

— Владимир Мономах. Был такой князь на Руси. Его ни разу никто не победил... Но ты, к сожалению, опять ничего об этом не узнаешь.

— Я учебник прочитаю, клянусь! — Тимофею не терпелось найти на перемене Алиева.

— А, — махнул рукой Сергей Сергеевич, — учебник это полдела... Не люблю я нынешние учебники.

— Сергей Сергеевич, я тут вспомнил, вопрос у меня: вы свободный человек? — выпалил вдруг Тимоха, пристально глядя на историка. Разговор с Михаилом не выходил у него из головы.

— Я?.. — Сергей Сергеевич не на шутку растерялся.

— Вы, — мальчик уже начал чувствовать себя неудобно, что поставил учителя в такое положение.

Но тот неожиданно нашелся, посмотрев в открытый дверной проём кабинета истории, где висел на стене портрет Суворова.

— Вот он — свободен!

— Это...

— Суворов Александр Васильевич. Свободен, потому что всю жизнь служил Богу и Отечеству!

— Но ведь служил, значит подчинялся?

— Точно! Но подчинялся, чтобы служить Богу и Отечеству. Прикажи ему делать что-либо против Бога и Родины, он подчинился бы только своему высшему служению.

— Высшему?

— Да...

— А этот? О котором урок? Мономах.

— И Мономах стремился к этому идеалу.

— А вы?

— Я?.. — снова смутился учитель. — Я по мере своих скромных сил...

— Может, у вас книга есть про этого Мономаха?

— Есть, конечно, но ты ведь не станешь читать.

— Стану, Сергей Сергеевич! Теперь стану! Я к вам всё равно ещё с одним важным вопросом приду. Вы мне книгу дадите, хорошо? — и, не обратив внимания на недоверчивую улыбку учителя, мальчишка метнулся на лестницу, надеясь в бурных школьных потоках столкнуться с Анальгином.

Анвара он не нашел. Ни по расписанию уроков, ни в курилке. Даже на всякий случай заглянул в кабинет зубного врача, вдруг тот именно сегодня осмелился полечить свой больной зуб. Но, услышав жужжание бормашины, Тимоха вылетел на школьное крыльцо, содрогаясь от неприятного рокота сверла, словно прошедшегося по его собственным зубам.

12

Комиссия по делам несовершеннолетних — собрание ответственное. Кого там только нет. Глава администрации, инспектор по делам несовершеннолетних, директора разные, социальные работники, даже тренер по баскетболу зачем-то в этой комиссии сидит. Всех этих известных в посёлке людей Тимофей успел разглядеть в приоткрытую дверь кабинета. Но самого его туда сначала не пустили, пригласив только родителей. Оставалось только плюхнуться в мягкое кресло в коридоре и вслушиваться в негромкий разговор за стеной. Когда стало ясно, что слов не разобрать, а только «бу-бу-бу» в разных тембрах и тональностях, Тимофей открыл портфель и стал рыться среди потрёпанных учебников, словно он чего-то там не знал. Из портфеля действительно отвратительно пахло рыбой, отчего мальчику сразу вспомнилась Вера Андреевна. Вдруг он обнаружил в портфеле чужую книгу. Второпях сунул чью-то? А может, Вера Андреевна подложила? Как бы случайно. Так и есть: «Н. В. Гоголь. Тарас Бульба».

Тимофей раскрыл книгу, и так же, как рассказ Распутина, повествование с первой страницы потянуло за собой, завораживая вереницей образов и удивительно плавным языком, своей певучестью больше похожим на нерифмованные стихи. Как-то необыкновенно легко увиделась-представилась незнакомая казачья жизнь, могучий Днепр, коснулся души понятный каждому мужчине дух воинского братства. Не удержавшись, как это часто случается со многими нетерпеливыми читателями, мальчик заглянул в конец книги и ужаснулся, увидев привязанного к дереву Тараса. «А уже огонь подымался над костром, захватывая его ноги, и разостлался пламенем по дереву... Да разве найдутся на свете такие огни, муки и такая сила, которая бы пересилила русскую силу!» Нет! Назад! В начало... Не может такой герой погибнуть. Да разве найдутся на свете такие огни, муки и такая сила...