Мальчик по имени Коба

– Скажите,Джугашвили,вам нетрудно говорить на русском языке! Ведь вы только недавно стали изучать русский язык?

– Я прилежно учусь.Я стараюсь,господин инспектор.Я ста-раюсь читать все книги на русском языке.Мне нравится русский язык. Я говорю только по-русски с русским ребятами в нашем духовном училище. Между собой мы взяли за правило чаще говорить по-русски и с теми,кто только учится говорить на этом трудном языке.

– Ты считаешь русский язык трудным?-спросил,прикрыв левый глаз правой рукой,инспектор Бутырский.

– Конечно, господин инспектор. Мы ведь изучаем не только русский, но церковно-славянский, как вы знаете, латынь и гре-ческий. Труднее всего русский. Но я с ним справляюсь потому, что мы поем…..

– Да. Я слышал,что у тебя хороший голос, слух, память. Ты хорошо занимаешься. Тебе легко даются языки. Но ты говоришь с сильным акцентом. Это нехорошо. Следует больше трениро-ваться в произношении слов. И слушать как эти слова произ-носят другие.

Ведь акцент. Это неплохое знание иностранного языка. Это результат того,что ты слушаешь только самого себя. Но других ты не слышишь. Если ты не будешь тренировать себя в этом. Слушать других… То ты не избавишься от акцента. Мы платим тебе стипендию.Ты это ценишь?

– Конечно!-господин инспектор.

– А мне, кажется, не очень. Потому что, если бы ты по настоящему ценил ту милость,которую оказывает тебе Государь, взяв на бесплатное обучение в наше духовное училище, то ты бы должен всей душой, всеми помыслами стремиться помогать процветанию училища. А процветание– это и хорошая учеба. А у нас не все учатся хорошо. А те, кто учатся плохо. Значит отвле-каются. А если они отвлекаются, то занимаются постороннеми делами. А посторонние дела Богу и Государю не удобны. И таких учеников следует выявлять. И об этом должен знать инспектор. То-есть,– я! Ты это понимаешь? Ты, понимаешь о чем я говорю!?

– Конечно, господин, инспектор. Я понимаю. Я буду стараться заниматься вместе с такими учениками и помогать им усвоить уроки.

– Этого мало. Если такие ученики вздумают заниматься чем-то посторонним или читать какие-то неустановленные программой училища книги, то ты должен докладывать мне о таких уче-никах!

– Но я таких учеников никогда не встречал. Все,с кем я дружу, выполняют все указания преподавателей. Стараются учиться. А если и учатся плохо, то потому, что им трудно дается русский язык,-сказал твердо Сосо и с саркастической улыбкой посмотрел в лицо своего начальника даже не вызывающе, а просто твердо. И даже угрюмо.

Бутырский помолчал,пожевал губами. И вдруг сухо и отчуж-денно сказал:

– Хорошо Джугашвили. Вы можете идти. Но помните. Что ваши успехи зависят не только от вас и ваших учителей. Но и от меня. Инспектора духовной школы. Видимо, вы еще плохо меня знаете. Но вы скоро меня узнаете. Вы знате меня сейчас с хорошей стороны. Но вы можете узнать меня и с плохой. Не забывайте об этом. Ведь вашим начальником являюсь я!

Сосо никому ничего не сказал.И не стал доглядывать и докладовать инспектору о поведении своих товарищей.Он вел себя так,словно бы и ничего не случилось. И в то же время он знал,что Елисабедашвили, Копанадзе знали о песещении им кабинета инспектора Бутырского. И даже догадывались о содер-жании их беседы. Но ни сам Сосо и его новые однокашники на эту тему как будто бы и не разговаривали.Только один раз, как бы мимоходом, Елисабедашвили сказал Сосо:

– А Капанадзе опять караулил у туалета.

“Это могло означать только одно,”-подумал Сосо.-”Или Капанадзе наушничает Бутырскому. Или сам Елисабедашвили это делает.” Он хмуро посмотрел в лицо Елисабедашвили и попросту предложил:

– Ты же поешь в хоре. После литургии и поговорим.

На что Елисабедашвили,просияв по непонятной причине, от-ветил:

– Ты же знаешь. Мы обязаны быть.

– Так приходи непременно,-уже настойчиво сказал Сосо.

В училище поощрялось песнопение.И не только религиозное, но и светское. Пели и русские, но преимущественно грузинские песни. Сосо любил петь. У него был звонкий, приятный голос. И хороший слух. Пение не сопровождалось никаким музыкальным сопровождением.

А Сосо тем временем отвел во дворе в сторону “второго Со-со”, который учился теперь также с ним в одном классе и сказал ему:

– Надо бы потренироваться в пении…

– А мы что?-ответил “второй Сосо” –Как будто бы и не бы-ваем на спевках? Ты по моему свое “Сулико” непрерывно мур-лычишь.

– Мырлыкать одно дело,-еле слышно причмокивая губами и скашивая веко правого глаза к переносице,-отвечал другу Сосо.

– А вот если, например, ты начнешь мурлыкать и петь по-кошачьи, а все остальные подхватят. То и получится забавный кошачий концерт. Только это начальству может не понравиться.

– Точно,-отвечал “второй Сосо”.– А вот на спевке после обеда будет присутствовать инспектор Бутырский. Ему бы такой концерт исполнить.

– Ну ему-то уж, точно, не понравится,-как бы между прочим объявил Сосо. –Вот разве ты голосом Елисабедашвили будешь петь. Ведь ты да Гогохия умеете подражать голосам в пении. У вас подражание здорово получается.

– Да, уж, это мы умеем, это мы можем!– одобрительно заявил “второй Сосо”, прислоняясь спиной к дереву и с улыбкой глядя на долговязого Сосо,который растянулся на траве перед ним.

– Ты за кота,а он за кошку партию исполнит. У Капанадзе такой писклявый кошачий голос. А у тебя как у кота-бас,-нас-мешливо сказал Сосо,почесывая сначала нос,а потом под но-сом.Шибко сильно чесалось.

– А вон Гоги топает к нам! Топ-топ-топ…-констатировал “второй Сосо”.

– Гоги,-продолжал он,обращаясь к Гогохия,который как всегда готов был на всякие проказы. И уже знал, если в одиночку Сосо и “второй Сосо” меж собой разговаривают,то быть какому либо забавному происшествию или просто смешной заморочке.

– Вот, Гоги, “второй Сосо” желает поделиться с тобой секрет-ным планом,-объявил важно Сосо, молотя по воздуху правой рукой.

– Точно?-переспросил ничему не научившийся Гоги.

– Точно!-отвечал “второй Сосо”.-Ты ведь сможешь подражать голосу Капанадзе?

– Фу! Нет ничего проще! Он такой писклявый.Ну как у кош-ки.

– Вот и отлично. После обеда на вечерней спевке, когда Бу-тырский появится, стой выше Капанадзе и его голосом затягивай “кошачий концерт”. А я буду подражать Елисабедашвили. Пар-тию кота исполню. Сосо? А где будешь ты?

– А я не под столом буду! Я в самом центре между Елисабе-дашвили и Копанадзе стоять буду. Как всегда! И как только “Великую Ектинию” начнем,то я их щипать буду,чтобы все вни-мание их на меня было обращено.

И ни минуточки они не имели возможности наверх пос-мотреть.Кто там их голосами поет вскую ерунду. И паузу голо-сом делать.То петь,то нет.Но рот разевать.

– А Бутырскому это понравится?-спросил умный Гоги. Кото-рый несколько туго всегда соображал.

– Несомненно,-ответил Сосо. Он так хочет услышить пение своих лучших учеников: Елисабедашвили и Копанадза.Кто из них только ближе к нему? Вот в чем вопрос…..