Мальчик с гусями

– Да, - сказал он.

– У меня во будут зубчики!
– Хулиган Витя развел руки шире плеч. Как железо будут.

Мусье Александр сказал:

– О-о...

Наташа поморщилась:

– Кому нужны такие громадные зубы? И не лазай в рот грязными пальцами.

– А это в смоле. Не отскабливается. И песком не отходит. Когда я домой приду - керосином вымою или бензином.

Наташа еще раз поморщилась. Подумала с неудовольствием: "Они не только пальцы, они лягушку в рот запихают. А носы у них такие всегда неопрятные".

Гуси зашипели, как белые змеи, вылезающие из белых корзин:

– Сожрем...

– Не надо, - сказал хулиган Витя.

Гуси повернулись к нему, загалдели, захлопали крыльями. Они спорили с ним и что-то доказывали.

– Она исправится, - сказал им хулиган Витя.

Гуси посмотрели на Наташу неодобрительно, еще немного погоготали, успокаиваясь, и пошли щипать траву мокрицу, в изобилии росшую возле могил.

Хулиган Витя поднялся к тому пределу, где откатившееся с вершины косогора кладбище остановилось и изукрасилось оградками, крашенными под серебро.

– Во! Какие кресты наш колхозный кузнец делает! Как флорентийское железо. А кузнец-то и не видал никогда флорентийского железа. Своим умом допёр.

Студентка Наташа, не без основания считавшая, что она все про искусство знает, даже доросла до понимания тонкостей, воскликнула:

– Ах! Посмотрите, какой эрудит! Что ты про флорентийское железо знаешь?

– А ничего, - сознался хулиган Витя.
– Приезжал один дядька в берете из Ленинграда. У него такие щечки пузыриками и борода. Целый день их срисовывал и фотоаппаратом снимал. Он и сказал. Наврал, думаешь?

Наташа хотела ответить - мол, безусловно наврал, но мусье Александр опередил ее.

– Нет, - сказал он.
– Так и есть.

Хулиган Витя подтянул трусики, заправил в них разболтавшуюся широкую майку. Робко вытянул руку, тонкую и черную, как обгоревший прут. Указал на вершину бугра:

– Там старинные большевики похоронены. Красные бойцы.

Наташа застеснялась чего-то. Стало Наташе неловко.

– Пойдемте, - сказала она.

Г л а в а д е в я т а я

ПРОГУЛКА

Вот как случилось, что студентка Наташа, девушка гордая, раздумчивая и ожидающая, прошлась по родному поселку в обществе подозрительного иностранца мусье Александра, ненавистного ей хулигана Вити по прозвищу Консервная банка и четырех нахальных гусей: Григория, Макара, Захара и Юрия. В местах людных, особенно там, где машины снуют, хулиган Витя надевал на гусей поводки и тогда шагал, красуясь и покрикивая:

– Тише. Спокойнее. Ряды-ым!

Все обращали на них внимание, и Наташа не могла разобрать - все равно ей или не все равно.

Повсюду у хулигана Вити были спрятаны консервные банки - пустые, конечно. Он извлекал их ногой из-под заборов, из-под кустов и просто из зарослей буйной травы крапивы. Он гнал свои банки, как мячики. Гуси в этой игре участия не принимали, но, видимо, относились к ней снисходительно. Именно из-за этого пристрастия хулиган Витя получил такое некрасивое прозвище.

Банки гремели. Гуси галдели. Мусье Александр смеялся. Наташа кривила губы. Хулиган Витя хвастал.

– Вот, - говорил он.
– Лучшая в области автобаза. Директором в ней герой войны и победы Яков Ильич. Он был пять раз ранен. Семь раз горел в танке. У него три ордена Красного Знамени, два Отечественной войны, два ордена Славы и еще один орден, который он получил за труд.

Наташа думала:

"Ну врет. Не танкистом он был, а в пехоте. И орденов у него четыре. Орден Красного Знамени, Отечественной войны. Правда, орденов Славы - два. Ах, да! Он ведь действительно получил орден за труд. А я его не поздравила. Сегодня поздравлю. А может быть, поздно уже?.."

– Вот, - хвастал хулиган Витя.
– Молочный завод. Лучший в области. Говорят, творог и сметану он делает самые вкусные. Только я давно пробовал. Ненавижу творог...

– Вот, - хвастал хулиган Витя.
– Крупяной завод. Крупу делает будьте здоровы. И "Геркулес". Я каждый день ем.

– Наш колхоз. В области не знаю, а в районе - самый передовой.

– Наша школа!
– Хулиган Витя остановился и как бы подрос.
– Я с осени во второй класс пойду. Вы не смотрите, что она у нас такая некрасивая. Зато в ней учителя хорошие. Из нее два генерала вышли. Два артиста. Один школьник даже на академика выучился. А инженеров и докторов не сосчитать. Правда...
– Хулиган Витя вздохнул печально.
– Могли бы, конечно, ее получше отремонтировать, но всё торопятся. Ведь к учебному году поспеть надо... Но я думаю, что могли бы. Наверно, на будущий год. Я думаю, на будущий год обязательно отремонтируют...

– Наша библиотека! Я тут книжки беру читать. Много уже прочитал. Библиотекарша Евгения Захаровна даже ругается. А я ей вслух расскажу, и всё. Дает новых.
– Хулиган Витя посмотрел на мусье Александра и, словно извиняясь, добавил: - Вы не думайте, помещение потому маленькое, что в нем библиотека не всегда была. В этом доме старинный адмирал жил раньше. Герой турецкой войны...

"Мой прадедушка", - грустно подумал мусье Александр.

– Ему памятник будут ставить, - продолжал хвастать Витя.
– И его сыну. Он тоже был моряком. Герой японской войны. Он, знаете, был командиром на крейсере "Удалой".

"Мой дедушка", - подумал мусье Александр и грустно поправил Витю:

– Не на крейсере, а на эсминце.

– Во, - сказал Витя, соглашаясь с поправкой.
– Из наших Горбов много вышло хороших людей. Даже известный поэт Горбовский.

– Там, - хвастал хулиган Витя и показывал на развалины первого в уезде общественного скотного двора, - первые колхозники-коммунары пять дней оборону держали. Потому и построили на бугре. А как же - стадо общественное. А кулаки прут. Вот.

Наташа подумала: "Врет... А может, не врет... Может быть, именно этот момент я упустила. И про поэта Горбовского тоже..." На какую-то секунду она почувствовала ревность к хулигановым рассказам, но тут же взяла себя в руки.

А хулиган Витя хвастал дальше.

– Церковь старую увозить не станут, - говорил он.
– Зачем ее увозить? Проведут ремонт на месте. И старинным избам. И строго возьмут под охрану. У нас во будет городочек!
– Он выставил перемазанный в смоле большой палец.
– Домов понастроят с толком. На каждом бугре дом белый с балконами. И лестницы к реке. И театр. Во!
– кричал хулиган Витя.

А студентка Наташа морщилась и стеснялась перед мусье Александром Витиного хвастовства стеснялась. Лишь один раз в Наташиной голове промелькнуло: "Подумаешь, парижанин. А я вот горбовская".

– А здесь проживает мой лучший друг Бобров, - сказал хулиган Витя. Я вас с ним познакомлю. Бобров!
– закричал он.
– Бобров! Выходи!

Наташа хотела уйти - зачем ей Бобров?! Но мусье Александр угостил их, Наташу и Витю, французскими ирисками, и уходить стало неловко.

– Бобров!
– еще раз крикнул хулиган Витя.