Мальчик-убийца

— Еще раз задаю вопрос — твои предложения? — Цыган начал нервничать.

— Предложения простые — собрать диверсионно-разведовательную группу и работать на опережение. То есть, задействуя агентурную сеть и создавая новые, пресечь для начала артиллерийские обстрелы Донецка и других городов и поселков республики. Причем, будет достигнут и пропагандистский эффект — мы покажем украинским воякам, что за своих мы глотки рвать будем. А то они совсем страх потеряли, — Максим, что называется, пошел в разнос.

— Что тебе для этого нужно?

— Людей я подберу сам. Нужна амуниция, понятное дело, оружие, ну и все, что полагается такому подразделению. Сейчас тут у нас непонятно, кто за что отвечает, кто где. Прошу прикомандировать меня к батальону Спарта, они хорошо воюют. И нам не грех поучится, и мы им сможем помочь.

Цыган помолчал, покатал желваки, потом хлопнул Макса по плечу.

— Ладно, журналист, мне пацаны за тебя говорили, что ты мужик серьезный, несмотря на возраст.

— А что возраст? При чем тут возраст? — Макс опешил.

— Да то! — Возник открыто щерился. — Для сержанта ты староват, тем более, для диверсанта. Командиром взвода тебя еще поставить — это да, а вот в ДРГ… Там бегать надо, ползать, я уж не говорю про то, что на снегу часами лежать. А ты уже старичок поди…

Роман откровенно «пробивал» Макса, проверял на «слабо» и Зверев это понял.

— Если пацаны за меня говорили, то они меня, значит, в деле видели. Я и в спаррингах стоял, и кроссы бегал, кстати, в 40 лет стал Чемпионом Украины, выступал и по боевому самбо, и по панкратиону.

— Тут тебе не спортзал…

— Так и не Вторая Мировая! Скорее — Первая. Сидим в окопах, яйца морозим. Так можно деда с берданкой посадить и не парится. Наш колхоз никому и на хрен не нужен! А по городам все равно шмаляют, мы украм не помеха. В тыл надо идти к ним, там воевать! — Максим был спокоен, и давил логикой.

— Хоп! Убедил! Как раз вопрос такой уже ставился. Недавно Царь говорил. Он, кстати, из твоих, из спортсменов, да?

— Кононов? Министр обороны? Да, работал тренером в Федерации дзюдо Донецкой области, у него, я знаю, тренерский стаж по дзю-до 20 лет, — Макс сам не знал, но ему рассказывали.

— Ну, вот, шмаляй прямо к нему. У него сейчас остались в личном подчинении четыре славянских роты, бронегруппа «Оплота», батареи какие-то, короче, после его возвышения там бардак сейчас, вот как раз с ним и разгреби, куда и к кому, лады?

— Лады! Спасибо!

После этого разговора Максим таки решил вопрос с Кононовым. Маленький такой министр, которого за глаза некоторые называли Наполеончиком — и за рост, и за воинские победы — все схватывал на лету. Тем более, спортсмен спортсмена всегда поймет. Так что уже через месяц у Макса было почти 30 человек, снаряжение, оружие, причем, даже две бесшумные «снайперки»-«винторезы» и два бесшумных автомата «Вал», ну и другие спецназовские прибамбасы. Хотя, конечно, основным «приобретением» новосозданной ДРГ были люди.

К сожалению, в 2015 году и в ЛНР, и в ДНР стали творится какие-то странные дела. В январе в районе Лутугино сначала расстреляли из гранатометов и огнемета джип Беднова-Бэтмэна, причем, ответственность взял на себя глава ЛНР Плотницкий. Мол, Александр Беднов не подчинялся власти и атаманил. В конце января неизвестными был расстрелян народный мэр Первомайска Евгений Ищенко. Который, кстати, тоже бодался с Плотницким. А 12 декабря, уже в конце года, в районе Первомайска был взорван в собственном авто Павел Дремов. Луганских полевых командиров целенаправленно кто-то «гасил».

Но и Рому Возника Максим больше не видел — 26 марта 2015 года его автомобиль расстреляли неизвестные прямо в центре Донецка. «Неизвестных» конечно же, не нашли. А ведь к тому времени Цыган уже был депутатом парламента Новороссии, активно пошел в политику. Видимо, слишком активно шел…

В общем, Макс, получив поддержку от Мотороллы и взаимодействуя с его «Спартой», с головой окунулся в новые фронтовые будни. Подальше от непонятных перемен в Донецке и Луганске, сторонясь от политики и занимаясь только одним — войной.

Которая продолжала оставаться тяжелой мужской работой…

Днепропетровск, год 1976, ноябрь

Выступление четвероклассника Максима Зверева на концерте, посвященному празднованию 7 ноября, произвело в школе эффект разорвавшейся бомбы. В следующем году страна готовилась отмечать 60-летие Великой Октябрьской социалистической революции, а тут вдруг такой сюрприз!

— Нет, Василий Кириллович, я все понимаю, но при всем моем уважении к Вам я просто обязана сигнализировать в партийные органы! — секретарь партбюро школы, старенькая Инна Ивановна Косица была просто на взводе.

Инна Ивановна была коллегой директора школы — она тоже читала историю и обществоведение в старших классах. Правда, старшеклассники ее профиль — «историчка» — переиначили в «истеричка». И таки было за что.

— Как можно такое говорить, да еще и на таком торжественном выступлении? Какие-то фашисты, какие-то горят дома, дети в гробах! Это он про каких детей? — историчка явно была не в себе.

— Ну, насколько я понял, Максим прочитал свои собственные стихи, что уже говорит об уровне его развития, — директор внешне был абсолютно спокоен.

— И, потом, там, насколько я понял, в стихотворении он рассказывал о своем то ли предчувствии, то ли сне. То есть,

«И снится порою, как свастика снова Над миром встает И жгут города, а за каждое слово В ответ — пулемет»

А про каких детей? Да хотя бы про Чили, кстати, в стихотворении он упоминает переворот в Чили. То есть, Максим высказывает свою гражданскую позицию. И в этом я с ним согласен — мы давно уже проводим наши праздники настолько формально, что наши ученики понимают, что все делается «для галочки». А именно это и является проблемой.

— Ну, хорошо, а вот он говорил о том, что мы просто живем, «равняйся налево, равняйся направо» — он же насмехался! — голос исторички был близок к ультразвуку.

— Да он и не думал… — директор начал отвечать, уже раздражаясь, но ему помешали.

— Простите, что вхожу без стука… — молодой и очень, так сказать, «по-зарубежному» одетый мужчина перебил преподавателя и директора, неслышно оказавшись в кабинете директора школы.

Василий Кириллович недовольно поморщился. Этот франт бывал у него раньше, показал удостоверения сотрудника КГБ, причем, не местного, Днепропетровского управления, а Московского, точнее, Союзного. И он, директор, имел с этим сотрудником длительную беседу, которая, в основном, касалась именно четвероклассника Максима Зверева.