Мальчики в розовых штанишках. Очень грустная книга

ЕГОРОВ ЕСТЬ, ОСТАЛОСЬ НАЙТИ КАНТАРИЯ

18 января 1995 года информационное агентство «Интерфакс» передало: в Грозный из Моздока достав­лен государственный флаг Российской Федерации. Его планировалось водрузить над зданием президентского дворца, как только оно будет взято федеральными войсками.

«Федеральные власти, надо думать, — прокоммен­тировал это сообщение обозреватель «Известий» Аль­берт Плутник,— отдают себе отчет в том, что водру­жать знамя над поверженным президентским двор­цом — значит вольно или невольно с кощунственным бесчувствием сравнивать грозненскую операцию с бер­линской времен Великой Отечественной войны, прези­дентский дворец — с рейхстагом, Дудаева — с Гитле­ром. Но нелепость сравнений, несопоставимость ве­личин настолько очевидны, что их даже не стоит до­казывать».

Новые русские полководцы, похоже, собирались объявить чеченскую победу самой крупной в истории победой русского оружия. И водрузить по «берлинско­му прецеденту» над поверженным местным обкомом, то бишь рейхстагом, знамя победы. Благо «Егоров» — вице-премьер и министр по делам национальностей есть. Ну, а «Кантария» найдется.

ЛАМПАСЫ НА ПИЖАМАХ

Январь 1995 года. Член координационного совета движения «Военные — за демократию» Анатолий Кравцов приводит журналистам удивительные сведе­ния:

— Если заместителями министров юстиции и по делам национальностей являются действующие гене­ралы, то разве не могут быть ими начальники управле­ний в Минсвязи, Минтрансе, Минстрое, Госкомиму­ществе? Большинство из них назначены и служат в на­рушение закона «О воинской обязанности и военной службе», в котором четко оговорен принцип приоста­новки службы в случае прикомандирования к тому или иному учреждению.

По словам Кравцова, в жизни все наоборот. Сугубо штатский министр-спасатель обзаводится генеральски­ми лампасами, а заместителю и. о. генерального про­курора, капитану запаса, нашивают сразу две большие звезды. Десятки генералов «просочились» в аппараты премьер-министра, Госдумы, администрации прези­дента.

— Пожалуй, нет больше в мире ни одного пре­зидента, — сетует Кравцов, — столь плотно окружен­ного генералами. Даже если сравнить нынешнюю кадровую ситуацию с ЦК КПСС, можно заметить невооруженным глазом, что сегодня количество во­енных чиновников при гражданской высшей власти превышает число их предшественников: прежде во всем ЦК имелось 29 человек военных, то теперь их на Старой площади уже 45. Всего же количество при­командированных от Министерства обороны и Ми­нистерства внутренних дел, состоящих на различных должностях в гражданских структурах, составляет, по прикидочным расчетам, 14 тысяч человек. И это без учета Федеральной службы контрразведки и Службы внешней разведки! Сеть прикомандированных раски­нута по всей стране, и к каждому главе администрации любого субъекта федерации приставлен старший офи­цер.

Действительно, прирост генералов на душу насе­ления в постсоветской России опережает темпы ин­фляции,

ВОЗНЕСЛИСЬ ВМЕСТЕ

1995 год. Президент Ингушетии Руслан Аушев, в прошлом генерал-майор Советской Армии, Герой Советского Союза, дает отрицательные оценки мос­ковскому руководству, включая министра обороны Павла Грачева:

— Нельзя из командиров дивизии идти в минист­ры обороны. Если у нас министр обороны — военный, то он должен все пройти: взвод, роту, батальон, полк, дивизию, армию, округ, заместителя министра или начальника Генштаба. И уж только потом — минист­ром. А Грачев— было время революционное— сразу вознесся... А разве это не чувствуется у других?! Возьмем Шахрая. Ну откуда он знает национальные вопросы?! Он же с лаборатории пришел. Возьмем Его­рова. Он командовал— сколько там?— областью, краем, а в принципе-то у него еще сознание председа­теля колхоза. Природа не терпит скачков...

Собеседник, наверное, считает, что справедливые требования, предъявляемые к другим, его не касаются. Сам-то он до президентства возглавлял всего лишь комитет по делам воинов-афганцев. У себя дома он не снимает камуфляжную форму с генеральскими погона­ми. И его знают. Но в Москву приезжает в «граждан­ке». Абсурд ситуации в том, что стоит ему сойти с крыльца Совета Федерации и спуститься в метро, как его будет ждать судьба всех лиц кавказской националь­ности. Первый же милицейский патруль тормознет, обыщет и потребует документы. Его — президента части той страны, генералом и героем которой он был.

ЗАЧЕМ АДМИРАЛАМ КОРАБЛИ? ЧТОБЫ ПРОДАВАТЬ!

26 июля 1995 года министр обороны России Павел Грачев направил первому заместителю председателя правительства РФ Олегу Сосковцу письмо, в котором сообщал о завершении работ по предпродажной под­готовке к реализации за границу тяжелых авианесущих крейсеров «Минск» и «Новороссийск».

«Совместно с органами ФСБ, — докладывал ми­нистр, — выполнены мероприятия по предотвраще­нию утечки сведений, составляющих военную тайну, и возможности вторичного использования вооружения и оборудования данных кораблей. «Минск» и «Ново­российск» к передаче южнокорейской фирме «Янг Дистрибьюшн К» для раздела на металлолом в соответ­ствии с ранее заключенными контрактами готовы».

Можно представить, сколько носителей золотых погон было задействовано в крупнейшей военно-мор­ской афере, которую случайно удалось раскрыть ра­ботникам маленькой провинциальной Ванинской та­можни на Дальнем Востоке. Оба корабля, являвшиеся гордостью отечественного флота, напичканные супер­секретной техникой, продавались под видом... лома черных металлов.

Вызванные таможней военно-морские контрразвед­чики обнаружили, что сверхсекретное вооружение и оборудование, оказавшееся на обоих кораблях «в исправном, законсервированном либо ремонтопригод­ном состоянии», было мастерски законсервировано. Проходы к нему завалили хламом. Видимо, для того, чтобы покупателю было легче разобраться с наислож­нейшей оборонной техникой, к ней была приложена «документация с описанием, порядком эксплуатации и схемами устройств».

По цене ржавого железа за границу чуть было не ушли военные секреты ценой в сотни миллионов долларов! Виновных, по новой доброй традиции, не нашли.

МОИ МЫСЛИ, МОИ СКАКУНЫ

— Не сомневаюсь, что эти подонки будут сидеть на скамье подсудимых, — заявил на митинге около Белого дома 3 октября 1993 года вице-президент Алек­сандр Руцкой.

Он имел в виду Бориса Ельцина и его окружение.

В 1994 году генерал Руцкой был не менее реши­телен:

— Для меня Ельцин — это фабрика виски, не пони­мающая, что делает. Это бандит, однажды его тоже осудят. Я генерал Руцкой, а не бандит.

Став губернатором Курской области в 1996 году:

— Я готов к сотрудничеству с Виктором Степано­вичем и Борисом Николаевичем, без этого невозможно руководить регионом, оппозиция переходит к кон­структивному диалогу...

ПРО ПАЛ СЕРГЕИЧА

Май 1996 года. Начальник Службы безопасности президента генерал-лейтенант Александр Коржаков, крайне редко дававший интервью, вдруг разразился филиппикой в адрес министра обороны генерала ар­мии Павла Грачева:

— Про Пал Сергеича много говорить не хочу. Назову его несколько положительных черт. Пал Сергеич очень любит жену. Пал Сергеич очень любит своих детей. Пал Сергеич очень любит своих друзей. Как полководец, Пал Сергеич очень здорово может отда­вать рапорта и делать отчеты. Но особенно талант­ливо устраивает парады.

ПРОТЕСТОВАЛ ПРОТИВ ВОЙНЫ, ЛЕЖА НА ПЛЯЖЕ

В начале июля 1996 года в телепрограмме «Итоги» командующий воздушно-десантными войсками гене­рал-полковник Евгений Подколзин обвинил председа­теля комитета Госдумы по обороне генерал-лейтенан­та Льва Рохлина в гибели 131-й Майкопской бригады во время зимних боев в Грозном в январе 1995 года.

— Я ни секунды не командовал 131-й бригадой,— заявил на пресс-конференции Лев Рохлин, — и в ее уничтожении не повинен. Зато генерал-полковник Подколзин ни разу не был в Чечне и, как ни странно, оправдывается тем, что он выступал против этой вой­ны. Странный протест. Когда его десантные части гибли в Грозном, Подколзин отдыхал на море. Я же всю зимнюю кампанию провел в ста метрах от пере­довой, хотя я тоже был против войны. Однако я знал, что своим присутствием и участием могу спасти сол­дат. Кроме того, выражая свой протест, я отказался от наград и повышений в звании.