Мальчишки, мои товарищи
Шрифт:
– Барабанил? – спросил я.
– Барабанил, – сказал Лёшка.
Мы сели на скамейку под грибком и задумались.
Кругом была весёлая суета. Таскали стулья, украшали самодельную сцену флажками из розовых и голубых тетрадных обложек. Все готовились к концерту в честь открытия лагеря. Ветер трепал бумажные флажки, солнце сверкало в оконных стёклах. Пел баян – это Федя Костриков из восьмого класса репетировал с малышами песенку про чибиса. А мы сидели
грустные. Нам хотелось быть барабанщиками.
И вдруг мы увидели Галку. Барабан висел у неё на боку. Она шагала туда,
Мы, не сговариваясь, двинулись за Галкой. А она подошла к чердачной лестнице старого дома и стала карабкаться по шатким перекладинам.
Тогда Лёшка крикнул:
– Тебе там чего надо?
Галка поглядела на нас с половины лестницы и ответила совсем смирно:
– Я задание выполняю, ясно вам? Как шефы покажутся, буду «сбор» барабанить.
Мы поняли. С чердака видно всю улицу, вот Галка и решила наблюдать.
Она подобралась к чердачной дверце. Дверца рассохлась и открывалась только на одну четверть. Галка могла пролезть, но барабан у неё на боку мешал, застревал. Можно было его снять, только тогда пришлось бы стоять на лестнице и не держаться. А так и свалиться недолго.
– А ты его оставь у нас. Положи на лавочку, – ехидно посоветовал Лёшка.
Я просто глазам не поверил: Галка слезла, будто нарочно положила барабан на скамейку у крыльца, снова вскарабкалась и скрылась за дверцей. Ещё рукой нам помахала.
Я ждал, что Лёшка сразу кинется к барабану. Даже зажмурился от зависти. Но Лёшка задумчиво посмотрел вверх и произнёс:
– Палку бы… А ещё лучше большой гвоздь.
– И что будет?
– Месть, – мрачно сказал Лёшка.
– Пропорешь?! – ахнул я.
– Что я, сумасшедший? Ну, есть гвоздь?
Я не стал расспрашивать. Что было духу помчался домой, схватил тиски и выдрал из стены гвоздище, который вколотила Галка. Это тоже была месть.
Гвоздь Лёшке понравился. Он взял его в зубы, как кинжал, и полез к чердаку. Лёшка был похож на пирата, который крадётся на спящий корабль. Я даже испугался за Галку. Но ей грозила не смерть, а только заключение. Лёшка захлопнул дверцу и запер гвоздём ржавую щеколду.
Он не успел спуститься, как Галка принялась барабанить кулаками:
– Открывайте, черти! Шефы идут! Ну, правда же идут, надо сбор играть!
– Серёжка сыграет, – ответил Лёшка. – Не хуже тебя, не бойся!
Он почему-то вздохнул и великодушно сказал:
– Бери, Сергей, барабан!
Вы знаете, я чуть не заревел от обиды.
– Не могу я. Вчера честное слово давал…
Лёшка вытаращил глаза:
– И ты тоже?
– Что «тоже»? – простонал я. – Разве ты ей говорил честное пионерское?
– Сегодня, – пробормотал он. – Что пальцем не задену. Понимаешь, разозлила…
Галка сотрясала дверцу. Она кричала, что нам это даром не пройдёт, что она оторвёт головы…
Когда она замолчала, чтобы передохнуть, Лёшка сказал:
– Сними с нас честное слово, тогда выпустим.
– Не сниму! – отрезала Галка. – Сорвёте сбор – будете отвечать.
Я уже хотел забраться и отпереть её. Но Лёшка вдруг подскочил. Он даже ногой дрыгнул,
такая счастливая мысль у него появилась:– А Майка? Шпарь за ней!
Я хотел сказать, что пусть сам шпарит, если хочет, а я с Майкой дел иметь не желаю. Но сразу раздумал. Тут было не до ссор.
На обратном пути, когда мы ракетами мчались по двору, я решил объяснить Майке, как барабанят «общий сбор». Но оказалось, что Майка уже умеет. На её счету была глиняная корчага для теста и стекло в ванной…
Когда Майка барабанной дробью собирала ребят, мы стояли рядом. Галка сумела сорвать запор, но поздно. Не могла же она драку устраивать перед строем и перед шефами…
Вот и вся история. Галка через три дня уехала в лагерь на Зелёное озеро, а Майка так и осталась барабанщицей. Но это только так считалось, а на самом деле мы все трое были барабанщиками. Майка не жадная…
1961 г.
Самый младший
Севка сидит на подоконнике и смотрит, как на горячей от солнца крыше дерутся два воробья. Они дерутся давно, и смотреть надоело. Севке скучно.
Со второго этажа видна вся улица, обсаженная молодыми клёнами. Улица пуста, и со двора не слышно ребячьих голосов. Все, наверно, уехали на велосипедах в Верхний бор. Хорошо им…
Вы знаете, какое это счастье – мчаться на велосипеде? Попадётся лужа – брызги из-под колёс! Ветер в ушах свистит! А на лугах и в роще, где тропинки в ладонь шириной, головки цветов ударяют по спицам, и спицы звенят, как струны… Только у Севки ещё нет своего велосипеда. Мама считает, что новое пальто Севке нужнее. И спорить тут совершенно бесполезно.
Иногда ребята давали Севке прокатиться, а если ехали куда-нибудь всем звеном, Лёнька сажал его на багажник. Но так было раньше. А теперь ребята уехали без Севки. Ну и пусть!
Быть самым младшим среди ребят не очень-то весёлое дело. Если идёт футбольная встреча с командой соседней улицы, кого оставляют запасным? Севку. Думаете, интересно стоять позади ворот и бегать за мячами, которые пропустил длинный, как верста, вратарь Серёжка? А на реке? Все уплывают на ту сторону и ныряют с плотов, а ты сиди и
карауль одежду…
Однако Севка всё это терпел, пока не узнал, что от него скрывают какую-то тайну. Пусть пловец и футболист он неважный. Чего вы хотите, если человеку нет ещё девяти лет? Но язык за зубами держать умеет. Недавно он два дня просидел дома взаперти, но так и не сказал, кто старался запустить из-за сарая жестяную космическую ракету с зарядом
из спичечных головок.
А теперь оказывается, что ему не доверяют.
Вот как это случилось.
Все ребята с Севкиного двора собирали металлолом. Решили собрать больше, чем во дворе соседнего дома, хотя там всех мальчишек и девчонок было двенадцать, а здесь только семь, да и то с пятилетним Славкой. А какой от Славки толк? Нашёл где-то железный старый ключ, да и его потом потерял.
Собирать кончили к обеду. Получилась целая гора металла, потому что Лёнькина бабушка отдала старую кровать без сетки, а Сергей и Татьяна нашли на чердаке помятый высокий умывальник.