Малец

– А ну покажь, - сотник протянул руку к мальцу, и ему в ладонь лег теплый кусочек металла, - это чего такое?

– Зажигалка, - пожал плечами подросток.

Архип тоже заглянул на диковинку через плечо сотника.

– Смотри-ка, хитро, - хмыкнул Любим, рассматривая устройство добывания огня, - а чего трут такой маленький, нечто его на пламя хватает.

– А то не трут, - ответил подросток, продолжая ломать сучья, - то фитиль, и с другой стороны он в бензине смочен. Как только искра с кремня на него попадет, так сразу и вспыхивает.

– Покажь.

Одно движение большого пальца и крутанувшееся колесико выбило из кремня несколько искорок, которых хватило на то, чтобы фитиль украсился язычком пламени.

– А есть еще где такие?
– Сотник потряс зажигалкой и протянул хозяину.

– Будут, - заверил его подросток, - это в мастерских кузнеца Асаты выделывают, купцы следующим летом караваном в Москву должны привезти. Думаю, тысячи две будет, но ценой не малой.

– Понятно, что не малой, - усмехнулся сотник, - разве может такая вещица малых денег стоить?

Сегодня, перед самой отправкой малец вынул из сумы нечто странное и натянул на морду коня, Бурый хохотнул, оказывается это была маска с большими дырами под глаза и ноздри животного. После такого издевательства конь выглядел более чем странно. Ага, посмеялся, накликал, мороз терпим был только первые версты, а потом началось - морозная тишь стала потихоньку меняться легким ветерком, такой ветерок летом был бы во благо, но зимой, да при морозе...

– Все, встаем здесь, - скомандовал сотник, - не дойдем сегодня до Тошиной пади.

– Да ты чего, Любим?
– Вскинулся, Заварин, - мы ж до утра коней поморозим, да и сами здесь сгинем.

– А так не поморозим? Дальше по сопкам надо идти, на самом ветру, низом не пройдешь, дорогу замело по брюхо, а теперь на коня Архипа посмотри, он и версты боле не протянет. А тут, пока светло, большой шалаш сработаем, снегом сверху закидаем, да ночь с конями скоротаем. Тепла не обещаю, но шибко не померзнем, а завра, чуть мороз ослабнет, доберемся до пади, там и стужу переждем.

Пока служивые споро ладили огромный шалаш, малец расседлал лошадей, протер и перекинул попону с коня Архипа на своего, а того укрыл теплым мехом. Когда обкладывали шалаш снегом, кони были обихожены, осталось только напоить, но этого пацан самостоятельно сделать не мог, надо было или вытапливать снег или идти к ручью, искать место поглубже и колоть лед для оттаивания в котле, этой зимой все ручьи промерзли до дна. В сумерках небо скрыло пеленой мороза и стужа резко усилилась:

– Да что ж такое?
– Простонал Архип, пытаясь еще ближе придвинуться к костру, у него только-только начали отогреваться пальцы на ногах.
– Никак Бога чем прогневили.

– Дядька Архип, - встрял малец, подбрасывая сучья в костер, - ты ноги уже отогрел, надо в шалаш вертаться, надышали там, а здесь ветер морозный, весь не согреешься, только одежду спалишь. А я сейчас чаек заварю, пироги разогрею, да хлебного вина для согревания принесу.

Вот тебе и охранитель отрока, еще неизвестно, кто кого хранить будет, но недовольства проявлять Бурый не стал, кряхтя поднялся и поковылял к огромной куче снега внутри которой сейчас было спасение от лютого мороза. Стоило ему пролезть внутрь, как его сразу запихали под кошму в середку между товарищами, отогревайся мол. А чуть позже пролез и малец, принес горячий чай и разогретые пироги:

– Ох, хорошо, - крякнул Любим, отирая усы после крепкого напитка, - живем. Архип вылезай, погрейся хлебным вином.

Приглашать стрельца дважды не пришлось, уже через минуту он принял от мальца кружку с резко пахнущей жидкостью и сходу опрокинул в себя содержимое. Ох и крепкая, зараза, даже на слезу прошибло. Ему тут же сунули в руку пирог, а спустя некоторое время снабдили кружкой горячего чая. И в этот момент Архип понял, что ему еще никогда не было так хорошо.

Утром ветер стих и мороз завернул пуще прежнего, даже сучья с деревьев стали отлетать сами по себе с громким треском:

– Сердится мороз, дерево ломает, - сделал вывод Любим, - но все-равно после полдня выходим, тут должно быть недалеко, два десятка верст осталось. Затаскивайте седла, если их немного не отогреть, коней не заседлаем.

Сколько пробыл снаружи Архип? Всего ничего, пока подавал внутрь убежища седла, а студеный без меры воздух, точно гнус успел вцепиться в лицо, и зубы заныли как от родниковой водицы. В этот момент малец, не обращая внимания на мороз, стал таскать сучья для костра, намереваясь чего-то там готовить:

– Васька, давай в тепло, - крикнул Архип, но тот махнул рукой, поджигая содранную с ближайшей березы бересту. Стрельцу осталось только сплюнуть и закрыть кошмой узкий вход в шалаш.

Впрочем, уже через час пришлось сменить гнев на милость, так как подросток просунулся в убежище с котлом исходящей паром каши:

– Мороз звенит, - сообщил он сотнику, - нельзя в такую погоду на дорогу выходить, дых сожжем.

– Чего?
– Вытаращил глаза сотник.
– Как это сожжем?

– Да так и сожжем, - кивнул малец, - мороз когда звенеть начинает? Когда он дюже лют становится и горло на раз студит, да студит незаметно, а когда замечают уже поздно становится, сухонь уже привязалась.

– И что? Считаешь еще одну ночь надо сидеть? А коней чем кормить, овса-то на треть торбы осталось?

– А что кони, - возразил малец, - мы их до сего дня сыто кормили, до завтра легко протянут. А вот если сейчас двинемся и коней и себя поморозим, а завтра небо затянет стужа и кончится.

Любим, сразу мальцу не поверил и выскочил проверить наружу. Вернулся он довольно быстро:

– Ну, если завтра мороз ослабнет, тогда конечно, - ворчал при этом сотник, однако свою команду готовиться к выходу отменил.

Следующим днем небо действительно затянуло хмарью, вниз посыпался мелкий колючий снежок и стужа отступила. В путь отправились как и запланировали примерно во второй половине дня, хотя черт его знает, солнца не видно и точно время определить невозможно. Дорога оказалась неожиданно трудной, только теперь до Любима дошло, что в решении переждать стужу не обошлось без промысла божьего, могли бы не дойти. А еще, чего странного он заметил, что тот малец, которого они везли с собой, переносил путешествие куда легче, чем умудренные опытом мужи. Когда все на привале валились с ног, тот успевал развести костерок, наварить крепкого взвара, да еще разнести по служивым. Откуда у него силы берутся?